— Так бы я с боевым стал по Москве раскатывать, — Забелин протянул Матвею оружие. — «Макарыч».
«Кто тебя знает?» — усмехнулся про себя Матвей, пряча пистолет за пояс.
— Проучи его как следует, — Забелин выдвинул стул дежурного и уселся.
— Ограничения есть? — на всякий случай спросил Матвей.
— Только не убей, — предупредил Забелин. — Инвалидом в назидание другим можешь сделать.
Матвею претил подобный способ самоутверждения. По крайней мере, именно так воспримет сейчас его поступок Забелин. Однако он был и самым коротким путем к авторитету.
Оказавшись на улице, Матвей восстановил в голове картинку с видеокамеры и пришел к выводу, что можно все сделать так, что Забелину не удастся насладиться зрелищем.
Матвей подошел к казарме, правое крыло которой отличалось от левого наличием заделанных полиэтиленом окон. Другая часть здания зияла черными проемами. Матвей прикинул, как установлена камера. По всему выходило, что где-то под потолком, посреди стены, так как в сектор обзора попадал проход в спальное помещение. Зато окна, расположенные на другой стороне здания, были видны лишь частично, и то только те, что располагались ближе к центру казармы. Матвей направился вокруг здания. С тыльной части к стене вплотную подступали кусты лебеды и полыни. Осторожно ступая, он подошел к ближнему от угла окну и прислушался.
— Скоро приеду, покажу, — донесся голос молодого мужчины. По всему выходило, что он продолжал говорить, лежа на кровати. Значит, не заметит, как к нему крадутся со стороны головы. Еще один плюс — это пленка. Было бы стекло, от мысли проникнуть внутрь незамеченным наверняка пришлось бы отказаться.
— Значит, говоришь, в кино собралась? — громыхало из казармы.
Матвей зацепил пленку пальцами и осторожно потянул. Закрепленная скобками, она легко стала отрываться от прогнившей рамы. Он стал тянуть медленнее. Резко возникший сквозняк может насторожить Цыбина. К тому же пленка как-никак серьезно задерживает свет. Поэтому изменение освещения тоже может не ускользнуть от его внимания. Матвей освободил нижнюю часть окна и пролез под пленку. С ходу увидел установленную под потолком камеру. Осторожно взявшись за поперечину, попробовал ее на прочность. Из-под руки посыпалась труха, но дерево должно было выдержать. Он осторожно стал протискиваться внутрь.
— Я тоже скучаю! — между тем говорил Цыба.
Матвей перевалился внутрь помещения. Батареи со стен были демонтированы, однако остались крепления. Ухватившись за торчащую из стены скобу, он бесшумно свалился на пол. Не поднимаясь, на четвереньках пополз к стоящей в следующем ряду кровати.
Ничего не подозревающий Цыбин тем временем принялся рассказывать анекдот.
Матвей вдруг подумал, что неплохо будет, если громила его не сможет после всего узнать. Он перевернулся на бок и быстро снял ветровку. Осторожно, чтобы не выдать себя даже треском электрических разрядов, стянул через голову майку. После чего вынул из-за пояса пистолет и целиком сделал в ней два надрыва. Вставив в них пальцы, проделал отверстия для глаз. Еще немного, и вот он уже и в маске. Куртку надевать было ни к чему. Парень наверняка в этом случае запомнит ее цвет, а это лишнее. Вот торс окажет на него впечатление.
Матвей без труда подобрался почти вплотную к стоявшей в изголовье кровати тумбочке. Снова восстановил в памяти изображение на экране дежурного. Цыбу было видно целиком, он был в нижней части экрана. Камера захватывала аккурат кромку кровати. Значит, в лучшем случае Забелин на мгновенье увидит лишь руку. Матвей обогнул тумбочку. До Цыбы в прямом смысле осталось рукой подать.
— Не смешно, — между тем хмыкнул громила.
Матвей подполз вплотную.
— Как я тебя хочу! — пожаловался Цыба.
В этот момент Матвей слегка приподнялся. Молниеносным движением он схватил запястье руки с телефоном и с силой рванул на себя, одновременно поднимаясь на ноги и пятясь к стене. Расчет оказался точен. Используя рычаг дальней от себя руки, Матвей легко перевернул Цыбу на живот и уронил на пол. Мгновенье, и вот они уже в мертвой зоне. Громила вскочил на колени, но тут же получил носком кроссовки в подбородок и завалился на спину.
Матвей схватил его за верхнюю губу и сдавил.
— М-мм! — простонал Цыба и кашлянул кровью.
Матвей взял его за плечи и подтащил к стене.
— Ты чего? — Цыба попытался встать, но Матвей положил ему руку на плечо и надавил большим пальцем под ключицу:
— Тихо!
— Ты кто? — ужаснулся, окончательно придя в себя, громила.
Мужик в маске и с мощным торсом вызвал у него панический ужас.
— Возможно, последний человек, которого ты видишь на этом свете, — глядя в глаза громилы, тихо сказал Матвей.
— Да ты знаешь…
Цыба не договорил. Матвей сгреб его левое ухо:
— Вопрос, ответ, начали…
— Ты кто? — просипел Цыба.
— Я повторять больше не буду, — свободной рукой Матвей вытащил из-за пояса пистолет и прижал его ствол между ног Цыбы:
— Фамилия, имя, отчество!
— Цыбин Николай Иванович! — выкрикнул громила.
Этот ответ Матвею был нужен для определения того, как громила готов отвечать на вопросы.
— Что здесь?
— Центр подготовки активистов…
— Кто главный?
— Забелин Валерий Дмитриевич…
— Он кому подчиняется?
— Привезенцев здесь бывает, — трясясь и не сводя взгляда с руки с пистолетом, торопливо ответил Цыба. — Депутат.
— Так, — протянул Матвей. — Сколько тебе платят?
— Пока учусь, штука баксов. Потом в два раза больше. Плюс участие в акции и премии…
— Класс! — восхитился Матвей.
Послышались шаги. Кто-то шел вдоль казармы.
Матвей сунул пистолет за пояс, схватил Цыбина за лоб и приложил затылком о стену. Бандит завалился на бок. Матвей встал и отбежал к окну, через которое залез, по пути схватив оставленную у кровати ветровку.
— Скорее бы воскресенье! — раздался чей-то голос.
— Не говори, — ответил другой.
Стало ясно, в казарму с занятий возвращается вся группа. Не теряя времени даром, Матвей проскользнул в окно.
* * *
С трудом протиснувшись к дверям, Марта, как и планировала, вышла на следующей остановке и направилась обратно пешком. Она намеревалась к исходу дня узнать, кто этот странный тип, так и не севший в трамвай, и какое он имеет отношение к Духовскому.
Марта поднялась на площадку и с ходу, словно боясь, что ей снова кто-нибудь помешает, надавила на кнопку звонка двадцать седьмой квартиры. Однако к дверям никто не подходил. Близилось время обеда. Подъезд заполнился запахом жареной рыбы. Где-то гремела посуда. На этаже неожиданно стали ругаться две женщины. Марта еще раз позвонила. На этот раз что-то стукнуло, и послышались шаги. Она напряглась. Щелкнул замок, и двери открылись.
— Вы к кому? — спросила возникшая на пороге женщина.
На вид ей было примерно столько же, сколько мужчине, который насторожил Марту. Она была немного ниже его ростом и даже внешне чем-то похожа. «Может, сестра?» — подумала Марта, а вслух сказала:
— Мне нужен тот, кто живет в двадцать седьмой квартире.
— Зачем? — женщина насторожилась. Однако от внимания Марты не ускользнуло, что сделала она это как-то театрально. Так бывает, когда человек знает, что от него хотят, но делает вид, будто на самом деле это не так.
— Мне дал этот адрес мой жених, когда уезжал в командировку, — соврала она, как учил Матвей. — Сказал, что здесь живет человек, который ответит на все мои вопросы.
— Чего? — протянула женщина. — На что это я должна тебе ответить?
— Как? — Марта хоть и ожидала такой реакции, но внутренне оказалась к этому не готова и растерялась. Однако это как раз должно выглядеть правдоподобно.
— Кто вы? — между тем спросила женщина и заглянула за дверь, словно проверяя, караулит ее там кто-то или нет.
Не зная, как ответить на этот вопрос, она сказала:
— Мой друг работал раньше на «Скорой помощи» и увлекался альпинизмом. Недавно он сказал, будто нашел новую работу, и уволился.
— И что? — женщина захлопала глазами.
— Ничего, — пожала плечами Марта. — Собрал вещи и уехал на новую работу. С тех пор от него никаких вестей. Мы переживаем.
— Не могу взять в толк, — призналась женщина, — я-то здесь при чем?
— Перед отъездом он не раз говорил, что здесь якобы живет его товарищ, который помог с работой.
— Как его зовут?
— Федор, — ответила Марта, следя за выражением лица женщины.
— Могу предположить, что ваш жених просто завел интрижку на стороне, а этот адрес назвал спонтанно…
— Но позвольте…
— Знаете что, — женщина посторонилась, освобождая ей путь: — Зачем в дверях говорить? Пройдемте лучше ко мне. Заодно убедитесь, что я не прячу вашего Федора в шкафу или под кроватью. Вы ведь этого хотели?
