— В распоряжении нашей компании оказалась запись, на которой отчетливо видно, как на последнем несанкционированном митинге у парка Горького вы призываете народ идти крушить холуев…
— Я видел эту запись, — не дал он ей договорить. — Смею заверить, это умелый монтаж. Вы же прекрасно знаете, как легко сейчас, используя грим и специальные технологии, устроить это.
— Но вас сняли…
— Все, довольно, — он выставил вперед открытые ладони и устремился прочь.
Так или иначе, настроение было испорчено. Эта фраза — «крушить холуев воровской власти» — слетела с его уст случайно. Он хорошо помнил этот момент, однако не видел, как его снимали.
— Зря вы остановились, — семеня сбоку, сказал Илья. — Им только повод дай.
— Когда это выйдет в эфир?
— Завтра точно, а вот сегодня не знаю.
— Запись сделай. — Привезенцев остановился перед машиной. Водитель открыл дверцу. Илья еще некоторое время держал свой зонт над ним. Дождавшись, пока босс усядется на заднее сиденье, помощник прикрыл дверцу и занял переднее место.
Размышляя над интервью, Привезенцев не сразу обратил вынимание на то, что они все еще стоят, а водитель выжидающе смотрит на него в зеркало заднего вида.
— Домой! — догадавшись, что от него хотят, сказал он. — На Горького.
Неожиданно в кармане Ильи зазвонил телефон. Машина плавно отъехала от бордюра. Привезенцев уставился на плывущие за окном пятна света.
— …Да, правильно, — между тем говорил по телефону Илья. — А кто его спрашивает?
Привезенцев понял, что звонок адресован ему, и едва хотел сказать, чтобы помощник соврал, будто его нет рядом, как тот протянул трубку:
— Какая-то Ольга Михайловна.
Теряясь в догадках и все еще туго соображая, Привезенцев взял телефон:
— Слушаю вас.
— Привет, дорогой, — вкрадчиво проворковала трубка.
Привезенцев подумал, что ослышался, и даже отстранился от телефона и посмотрел на дисплей. Потом снова поднес к уху:
— Ты?
— Ну конечно, — с легкой и такой знакомой хрипотцой сказала она. — Не ждал?
— Неожиданно, — признался Привезенцев, приходя в себя. Меньше всего он хотел сейчас слышать эту похотливую сучку. Сколько ей сейчас? Около пятидесяти? Да нет, больше… Господи, как угораздило?! Он вспомнил сон и тут же, спохватившись, спросил:
— Ты откуда звонишь?
— Я в Москве, — подтвердила она худшие предположения. — И приехала, чтобы увидеться с тобой. Записывай или запоминай адрес…
— Говори, — упавшим голосом разрешил он.
— Гостиница «Русский Вавилон», номер триста шесть…
— Понял, — примерно прикинув в голове, где это, выдохнул Привезенцев.
— Погоди, — осадила она его, словно он собирался бросить трубку. — Я здесь под другой фамилией.
— Это зачем? — удивился он и посмотрел в окно. — От кого прячешься?
— Так сложились обстоятельства, что мне на время пришлось стать Валентиной Сапрыгиной, — продолжала интриговать Ольга. — Когда тебя ждать?
Привезенцев мог сказать, что прямо сейчас, но жизнь научила его трезво оценивать ситуацию и не принимать опрометчивых решений. А что, если Шестаковой поручено его ликвидировать? После всего, что он узнал, это вполне возможно. Конечно, сама она это сделать вряд ли сможет, однако послужить приманкой запросто. Значит, нужно подстраховаться.
— Через пару часов я позвоню, — ответил он и отключился.
Привезенцев задумался. Сказать, что Шестакова появилась некстати, значит не сказать ничего. Даже случайно вспомнив ее, он потом долго не мог избавиться от навязчивых мыслей. Ведь благодаря этой дряни депутат Государственной думы Привезенцев стал убийцей. Вернувшись после злополучной охоты на заимку, он закрылся в комнате и напился. Потом пришла она и не отходила от него ни на шаг целую неделю. Уже вышли все сроки его пребывания в Красноярске, а он все откладывал возвращение. И не от того, что ему было комфортно с этой женщиной. Напротив, ее присутствие тяготило. Просто привыкал жить в новом качестве. Потом они расстались. Ольга проводила его в аэропорт, и он улетел. С тех пор ни слуха ни духа. Но все это время он чувствовал ее незримое присутствие и подспудно считал себя рабом этой женщины.
— Прямо сейчас закажи мне номер на третьем этаже в гостинице «Русский Вавилон», — возвращая трубку помощнику, принял решение Привезенцев.
— Еще что? — Илья развернулся на сиденье.
Некоторое время Привезенцев размышлял, стоит или нет поступить так же, как и Шестакова. Паспорт на другое имя у него тоже имелся. Но что это даст? Он узнаваем. Уже сегодня в новостях по «НТК» проскочит репортаж той же Званцевой. «Стоп!» — осадил он себя. А это как раз и есть предлог, под которым он поселится в «Русском Вавилоне». Мол, не дают прохода журналисты. Точно!
— Оформишь номер на водителя, — принял решение Привезенцев. — Слышишь, Сергеев? — повысил он голос.
— Так точно! — по-военному ответил из-за руля прапорщик запаса.
— И сделай так, чтобы меня туда пропускали беспрепятственно, — предупредил Привезенцев. — Скажешь, от прессы прячусь.
— Дополнительно нужно будет службу безопасности проинформировать, — кивнул Илья.
— Делай, как знаешь, но до минимума снизь мой риск быть там узнанным.
— Сделаем! — заверил его Илья.
Привезенцев вошел в вестибюль гостиницы и, не останавливаясь, направился к лифтам. Стоящая за стойкой ресепшн девушка открыла было рот и протянула руку в направлении охранника, как перед ней возник Илья с раскрытым удостоверением. Корочка помощника депутата возымела действо, и Привезенцев беспрепятственно поднялся на этаж.
Он подошел к двери, как будто за ней была пыточная. Оглядев коридор, прислушался. В номере работал телевизор. Двери открылись. От неожиданности он отпрянул.
— Что с тобой? — улыбнулась она.
В какой-то момент ему показалось, что он снова там, на заимке в гостинице. Хищный, немного снисходительный взгляд усталых глаз, заостренный нос и слегка опущенные книзу уголки губ. Ольга и тогда казалась ему староватой, а сейчас и вовсе напомнила курицу. Кожа под слоем косметики стала дряблой, а на шее появились мелкие морщинки. Бирюзовый пеньюар, через который просвечивали кружева черного белья, придавал ей даже нелепый вид.
— Ты как узнала, что я пришел?
— Снизу позвонили, — разглядывая его, сказала Шестакова. — Проходи.
Она посторонилась. Привезенцев протиснулся между ней и стенкой, ощутив цветочный запах духов.
Ольга закрыла двери, развернулась к нему и обвила своими руками шею, буквально повиснув на нем.
«Если бы я знал»… — с тоской подумал он, отвечая на поцелуи. Она запустила руку за отворот плаща и, проведя пальцами по груди, стала расстегивать пуговицы. Одновременно ее нога скользнула по его бедру. Привезенцев склонился под тяжестью этой похотливой твари и, не удержавшись на ногах, рухнул на колени. Увлекая его за собой, она коснулась пола спиной и выгнулась.
«Господи! — покрывая ее дряблую шею поцелуями, думал Привезенцев. — За что? Лучше бы отсидел!»
* * *
В здание, где остался дежурный и Забелин, Матвей решил вернуться, используя тот же способ, что и для проникновения в казарму: через окно. Тем более со стороны леса они ничем не заделаны. К тому же идти по центральной дороге было теперь опасно. Ведь наверняка пришедшие с занятий курсанты сейчас бросятся к дежурному, чтобы выяснить, что произошло с Цыбиным. Да и в казарму зашли не все. Кто-то остался курить на улице. Еще он надеялся застать Забелина врасплох. Если получится, послушать, о чем он говорит с дежурным. Наверняка сейчас обсуждают его действия.
Матвей добежал до угла учебного корпуса и заглянул в первое окно. В нос ударил запах сырости и кострища. Взору открылась небольшая комната с разобранными полами. Он пригнулся и направился дальше. В отличие от казармы, сооружение, которое Забелин назвал учебным корпусом, представляло собой похожее на барак кирпичное строение с множеством комнат. Осмотрев каждую и убедившись, что эта часть здания нежилая, он взялся за подоконник последнего окна и перевалился внутрь. Как и везде, здесь царили разруха и запустение. Повсюду валялись обломки столов и стульев. В углу сиротливо стоял раскуроченный шкаф. Под ногами хрустело стекло. Осторожно прокравшись к дверному проему, Матвей выглянул в коридор и тут же различил голоса Забелина и дежурного. Они по-прежнему были в фойе и негромко что-то обсуждали. Матвей осторожно открыл дверь напротив. Это помещение разительно отличалось от тех, что он осмотрел. Оно было убрано и в нем стояло с десяток ученических столов и стульев. На стене висела обычная школьная доска. В соседней комнате также был оборудован класс. Здесь еще была и наглядная агитация в виде плакатов с подробным описанием оказания первой помощи при повреждении конечностей, карта мира, несколько стендов со схемами технологического процесса различных производств. Матвей узнал установку для переработки нефти и атомный реактор. По соседству был оборудован небольшой кинозал. Вместо стульев были скамейки, которые стояли перед телевизором. Рядом, на столе, давно забытый видеомагнитофон и лазерный проигрыватель.
