— С кем это ты пришёл? — фыркнул он, указав на гоблина. — Дружишь с рабами Санктафракса?
— По крайней мере, у меня есть друзья, — отчеканил Квинт и прошёл мимо Вилникса. Лицо Подлиниуса побледнело, как полотно.
В этот миг заскрежетали засовы, и двери, ведущие в трапезную, распахнулись.
Первыми внутрь прошествовали горделивые Рыцари-Академики, за ними уже через другую дверь проследовали академики-воины, в третью дверь ввалились ученики Верхних Палат, ещё четыре двери пропустили в трапезную учеников Нижних Палат, слуг и подмастерьев, шумящих, как стая летучих крыс.
Особенно шумели за своим столом прислужники: чистильщики зубоскалов с факультета Перистых Облаков, токари из мастерских факультета Грозовых Туч, подмастерья с факультета Всех Облаков — каждый пытался рассказать последние сплетни и узнать что-то новое.
Только за столом тринадцати наследных рыцарей было тихо. Они молча ждали начала трапезы, глядя в никуда и, возможно, мечтая о полётах за бурей, в которых было их предназначение.
Квинт и Стоуп едва успели усесться рядом с Фином, как облачённый в лиловую, расшитую болотным жемчугом мантию декан факультета Всех Облаков Хакс Востилликс поднялся с места и постучал по столу посохом.
Наступила тишина.
— Мы с Неба пришли, на Небо вернёмся, — торжественно произнёс декан. — Пусть плоды Земли питают Небо в наших сердцах.
— Небо в наших сердцах! — хором повторили собравшиеся.
Тут же распахнулась восьмая дверь, и в трапезную влетел холодный ветер. На пороге появились два мощных припорошенных снегом ежеобраза, везущие огромный, запечатанный котёл, подогреваемый снизу передвижной жаровней. За котлом вышагивал повар — огромный глыботрог в белом переднике и высоком колпаке. За ним семенило двадцать городских гномов с плетёными корзинками, доверху набитыми хлебом.
— С пылу с жару на трапезный стол щедрого Санктафракса! — прогудел повар. — Налетай, пока обед не остыл!
Младшие ученики и слуги не стали просить себя дважды и повскакивали с мест. Ошалевшие городские гномы только и успевали раздавать горячий хлеб. Тем временем привратники в неизменно белых туниках с красными повязками подхватили красивые супницы, предназначенные для старших воспитанников и профессоров, и понесли за высокие столы. Краем глаза Квинт заметил алчное выражение на лице Вилникса Подлиниуса.
— Ну же, давайте открывайте котёл. Чего тянуть? — завопил какой-то подмастерье.
Потный, надрывающийся от усилий повар попробовал повернуть металлический кран, но тот не поддался. Повар повернул снова. Безрезультатно. Взвыв, глыботрог засучил рукава, но новая попытка окончилась бесславно.
— Чтоб тебя! — выругался повар, схватившись за ручку крана обеими руками. Он потянул со всей мочи, на руках вздулись жилы, на шее выступили вены, и опять неудача.
По толпе пробежал ропот, задние ряды вытягивали шеи, чтобы посмотреть, что происходит. Вскоре самые голодные подняли крик.
— Напитай Небо в наших сердцах! Напитай Небо в наших сердцах!..
Повар взревел от ярости.
— Кузнец! Здесь есть кузнец?
Его вопрос эхом разнёсся по трапезной Восьми Дверей, гомон стих, все завертелись по сторонам. Вилникс ударил Квинта в бок костлявым локтем.
— Твой маленький дружок кузнец? — крикнул он. — Кузнец же?
— Пропустите его вперёд! Расступитесь! — тут же подхватили стоявшие рядом прислужники. Толпа отхлынула, и Стоуп подошёл к котлу. Вилникс грубо подтолкнул его вперёд.
— Я работаю в кузнице, господин, — робко сказал Стоуп раскрасневшемуся повару.
— Клянусь, я не понимаю, чем вы там занимаетесь, — взвился повар. — Ремонт котлов — ваша обязанность. Так и передай своему хозяину! Небось думает о том, как потуже набить свои карманы.
Стоуп пропустил слова повара мимо ушей и опустился на колени перед котлом.
— Ну? — поторопил его глыботрог, трапезная снова зашумела.
— Кран в порядке, — протянул Стоуп. — Повреждений нет.
— В чём тогда дело? — бушевал повар. — Если кран в порядке, почему он не поворачивается?
Стоуп провёл пальцем по трубке.
— Я не уверен, но может быть.
— О, у меня нет времени на досужие домыслы! — взревел глыботрог и, нагнувшись, заглянул внутрь крана. — Он сломан, говорю тебе!
Стоуп с размаху ударил по крану:
— … неполадок нет, просто образовалась воздушная пробка.
В котле что-то забулькало и зарычало.
— Сломан он, — упрямо повторил глыботрог.
— А всё вы виноваты. Ох! А-а-а!..
Внезапно из крана прямо на голову повара вырвалась густая обжигающая струя похлёбки. Взвыв, глыботрог откатился в сторону и повалился на пол.
— Буль. Кто-нибудь!.. — выдохнул он. — Закройте кран. Живо!
Стоуп бросился на помощь, но повар первый уцепился за кран, и теперь похлёбка хлестала во все стороны.
Толпа огорчённо загудела и, смирившись с потерей горячего, разбрелась по трапезной дожёвывать хлеб. Истекая густой жижей, глыботрог поднялся на ноги и пошатываясь направился к Стоупу. — Ты кузнец-недоучка! — проревел он. — Полоумный гоблин! Ты сделал это нарочно!
— Схватив Стоуна за шкирку, как детёныша зубоскала, повар грубо затряс несчастного.
— Оставь его в покое! — во весь голос закричал Квинт.
— Оставить его? — проревел глыботрог. — Как бы не так! — Повар бросил Стоупа на пол, прямо в лужу из разлитой похлёбки и стащил с огромного живота широкий ремень. — Сначала я преподам мерзавцу урок, который тот нескоро забудет!
Сердито шипя, повар занёс ремень над головой, но Квинт оказался быстрей. Ухватившись за ремень юноша потянул его на себя. Глыботрог потерял равновесие, поскользнулся на пролитой похлёбке и в очередной раз загремел на пол. Сжав в руках ремень, Квинт склонился над склочником.
— А теперь если не хочешь получить урок от воспитанника Рыцарской Академии, извинись перед Стоупом, поблагодари его за помощь и приберись здесь! — Глаза Квинта метали молнии.
Глыботрог жалобно захныкал.
— Я не хотел обидеть вас, молодой господин, — взмолился он, вмиг сделавшись услужливым и льстивым. — Это всё нерадивые кузнецы. Не хотят работать и…
Квинт хмыкнул и бросил ремень на каменный пол.
— Пойдём, Стоуп, — твёрдо сказал он. — Очевидно, повару не терпится самому приступить к работе.
Оставив бормочущего проклятия повара отмывать пол от похлёбки, Квинт в сопровождении серого гоблина покинул шумную трапезную.
— Вы уже второй раз помогаете мне, господин, — пробормотал Стоуп, семеня следом за Квинтом.
— Неужели?
— Да, господин. В первый раз вы дали мне здоровиковый бальзам, я тогда обжёг руку. И знаете, раны затянулись, как будто их и не было.
— Очень рад это слышать, Стоуп, — улыбнулся Квинт. — Но, пожалуйста, перестань называть меня господином. Мы же ровесники. Для тебя я просто Квинт.
Стоуп счастливо улыбнулся.
— О, как вы великодушны, господин, — завёл он. — Я хотел сказать — Квинт. Если только я что-нибудь могу для вас… для тебя сделать… — гоблин запнулся.
Квинт проследил за взглядом Стоупа.
Спиной к ним, о чём-то перешёптываясь, стояли Филиус Эмбертин и незнакомый Рыцарь-Академик. Похоже, эти двое старались не привлекать к себе внимание. Квинт и Стоуп недоуменно переглянулись. Филиус Эмбертин сейчас был не похож на трясущегося от старости рассеянного декана, которого они привыкли видеть.
— …а ещё ходят слухи, Филиус, — говорил вполголоса Рыцарь-Академик, — что Хакс Востилликс следит за Большой Библиотекой.
— Ты, Скридиус, блестящий воспитанник Академии, и я люблю тебя, как сына, — ответил декан факультета Кучевых Облаков. Филиус Эмбертин больше не робел и не заикался. — Но даже ты не сможешь защитить меня от Хакса. Он окружён верными союзниками.
— Вы о привратниках? Бросьте! Это всего лишь грязные выскочки, — презрительно скривился Рыцарь-Академик.
— Может быть, — кивнул Филиус Эмбертин.
— Но выскочки хорошо вооружены и не знают страха. — Значит, их ещё никто хорошенько не пугал, — Резал тот, кого звали Скридиус.
Филиус Эмбертин тяжело вздохнул.
— Вот это-то и нужно Хаксу — спровоцировать нас на решительные шаги. Но нет! Мы должны переждать. Знаю, Скридиус, знаю, ты уже не в силах терпеть, но прошу, доверься мне. Я ещё не всё подготовил.
Академики медленно побрели по коридору, вскоре их голоса стихли вдали. Квинт повернулся к Стоупу.
— Всё это очень странно, — протянул он. — Я никогда прежде не слышал, чтобы Филиус Эмбертин говорил о чём-то столь же связно, кроме как о доспехах.
— А я слышал, — Стоуп задумчиво нахмурился. — Сегодня утром он говорил со мной в кузнице и, знаешь, Квинт, он не такой недотёпа, каким кажется.
