– Инквизитор Герран! – стараясь придать своему голосу уверенности, воскликнула я, – Рада вас снова видеть! Я за покупками пришла. Дела таверны не ждут, знаете ли. А вы тоже… закупаетесь?
Меня ошпарил пронзительный взгляд жутких красноватых глаз. Себастьян пару секунд молча разглядывал меня с головы до ног, словно прикидывая, сразу ли потащить меня на костер или дать ещё шанс.
– Служебная необходимость, – наконец хмыкнул он, и я тихонько выдохнула, – а у вас, я смотрю, не особо с покупками ладится.
И кивнул на пустую холщовую сумку, которую я держала в руках. Эту сумку мы с Сомой нашли на кухне.
– Я только пришла, – слегка обиделась я, – хочу сначала посмотреть, повыбирать.
Инквизитор прищурился.
– В таком случае, не смею вас задерживать, – он откланялся и, кинув на меня подозрительный взгляд, ушел в сторону.
Ф-фу-ух…
Ну и слава богу. Не хватало еще, чтобы он прямо тут, посреди рынка, начал до меня допытываться где я прячу кота или, еще хуже, сразу поволок бы в темницу. Страшный человек…
Тут же появилось опасение, что с него станется сейчас воспользоваться тем, что меня нет в таверне, и завалиться внутрь. Но я успокоила себя тем, что надоумила Сому запереть за мной дверь на засов, спрятаться и сидеть тихо до тех пор, пока я не подам сигнал особым стуком. Который, я очень надеюсь, он запомнил и не перепутает с обычным долбежом в дверь от работяг, захотевших пропустить стаканчик.
Ладно, выдохни, Алевтина Сергеевна, все будет хорошо. В конце концов, он же умудрялся и без тебя целый месяц прятаться от инквизиторов.
А если я так сильно хочу ему помочь, то самое время ускориться.
Пробежавшись по продуктовым рядам, я приметила несколько палаток с овощами. Приценилась возле каждой из них, вдумчиво перебрала товар. В итоге, забраковала все палатки, кроме двух.
В первой цены были ниже, но за прилавком стоял рослый загорелый мужчина с хмурым колючим взглядом и усами подковой. Он скрестил руки на груди и пристально вглядывался в каждого, кто только подходил к его палатке. От одного только его взгляда пропадало всякое желание что-либо покупать.
А вот во второй палатке, не смотря на цены повыше, стояла милая рыжеволосая девушка одного возраста с Тианой. Правда, в отличие от Тианы, грудь у нее была размер эдак на три побольше…
Девушка мило улыбалась посетителям, участливо помогала складывать покупки в сумки и вообще заражала своей искренней добротой и беззаботностью.
– Девушка, можно попросить завесить мне немного этого, этого, этого и этого.
– Да, конечно, – радостно обернулась она ко мне и с готовностью принялась набирать мне все, на что я показала, – Я вам еще советую шмапусты взять.
– Шмапусты? – растерянно переспросила я.
– Ага, в этом году уродилась просто отменная, – бойко закивала девушка, не переставая говорить, – Такая хрустящая и такая кислая, аж язык немеет.
– Нет, пожалуй…
По крайней мере, пока я не пойму что с ней вообще можно сделать.
В тот момент, когда девушка завешивала мне последний заказ, я почувствовала на себе чей-то напряженный взгляд. Осторожно обернулась и наткнулась на все того же инквизитора.
Себастьян стоял возле лавки с таким же неприятным, как и он сам, мужиком с усами подковой и, пока хозяин набивал инквизитору сумки едой, внимательно следил за мной. Увидев, что я обернулась и увидела его, инквизитор перевел взгляд на рыжую девушку, недобро сощурился и покачал головой. Затем, снова взглянул на меня, презрительно усмехнулся и отвернулся вообще.
И что это такое, интересно, было? Если он так выражает свое отношение ко мне, то пусть не удивляется, когда в следующий раз он завалится в таверну, я вылью ему на голову тарелку той бурды, которую Тина назвала рагу. Специально не буду выливать, сохраню на такой случай.
***
Мои опасения оказались напрасными. Пока я ходила на рынок, никто в таверну не заходил. А Сома выучил тайный стук и, осторожно подобравшись к двери, открыл ее изнутри.
Я с трудом ввалилась внутрь и тяжело выдохнув, поставила на пол сумку, доверху набитую продуктами.
– Вот, гляди, – довольно показывая на сумку, похвасталась я, – Я же говорила, что рынок – просто кладезь дешевых и качественных продуктов!
Сома как-то скептически посмотрел на сумку, осторожно оттопырил коготком край и шумно принюхался.
– Что-то гнильцой попахивает, – хмуро отозвался он.
– Да ты чего! – оскорбилась я, – Тебе, наверное, после уборки мерещится. Там всё свежее. Я внимательно выбирала продавцов, у меня на них глаз уже наметан. Девушка, которая продала мне овощи, даже сделала скидку. Представляешь, после всех покупок у меня ещё осталась сдача!
Чем больше я говорила, тем хмурее становился Сома. В конце он посмотрел на меня таким тяжелым взглядом, что я умолкла. С нарастающей тревогой посмотрела ему в глаза.
– Сомик, ты чего?
– Покажи мне ту сдачу, которая у тебя осталась, – попросил он таким же холодным отстраненным голосом.
– Вот, смотри…
Я высыпала из тряпицы оставшиеся монеты, которые почему-то упали не с привычным звоном, а с глухим стуком. Перевалившись через край стола, Сома навис над кучкой монет и вдруг страшно зашипел.
От неожиданности я даже отшатнулась, а монеты… монеты внезапно будто в панике заметались по столу, сталкиваясь друг с другом, и переворачиваясь решками вверх.
Меня тут же бросило в ледяной пот, а горло сдавила невидимая ладонь.
– Что… – в ужасе прохрипела я, – что это такое?!
Глава 8
Сомик чёрным вихрем метнулся на кухню, откуда донёсся металлический грохот, после чего примчался обратно с небольшим помятым латунным тазом в лапах. Очень похожим на те, в которых варят варенье.
Не говоря ни слова, он с размаху опустил на суетящиеся монетки и положил сверху лапу.
Из-под таза тут же донеслось протестующее шебуршание и шелест.
– Что это такое? – в ужасе повторила я, прижав ладонь к бешено колотящемуся от испуга сердцу.
– Монетожуки, – лаконично пояснил Сомик, – Маскируются под деньги так, что не отличишь, а потом проблем не оберёшься. Так они безобидны, но использовать их для обмана самое то.
Я густо покраснела от стыда. Эх, Алевтина Сергеевна, вроде, не первый год живёшь, а так попасться! Это ж надо…
А на вид была такая добрая девушка. И вот, на тебе, обманщица каких еще поискать…
Тем временем, через помятый краешек таза все-таки прополз один монетожук и я наклонилась к нему поближе, чтобы посмотреть. Сходство с обычной монетой было поразительным. Вплоть до чётко выгравированного портрета какого-то старика и насечек на ребре.
– А как эти жуки понимают, как именно выглядят монеты в той или иной стране? – запоздало удивилась я.
– Говорят, в их гнездах всегда находят настоящие монеты. Наверно, тащат, а потом учатся маскироваться под них. А потом они выползают и распространяются по всей стране. Раньше с ними настоящая напасть была – чуть ли не все королевство от жуков страдало. Но потом их истребили почти подчистую. Так что, встретить их сейчас, считай, большая удача.
Сома кинул на меня взгляд, видимо, понял, что сморозил глупость и понурился.
– Вернее, в нашем случае, двойная неудача.
Он схватил выбравшегося жука, отчего тот стал протестующе извиваться и сучить маленькими белёсыми лапками, явно требуя отпустить.
– А как тогда их отличить от настоящих денег? – все еще не в силах отпустить обиду на обманувшую меня торговку, спросила я.
– Ну, – кот поскреб подбородок, – Можно, на них плеснуть водой. Монетожуки ее ненавидят и разбегаются. А можно по-старинке, на зуб…
– Фу-у-у-у! Гадость какая, уж лучше водой! – скривилась я.
А потом присела на скамейку, не зная что мне делать дальше. На душе было настолько тягостно, что хоть вой.
Сома сочувственно посмотрел на меня и потрепал по плечу.
– Не расстраивайся, – промурлыкал он, – не такая уж это и большая сумма. Зато ты теперь знаешь о жуках.
