Сразу было заметно, что это такие же беглецы, как и они сами, только убежавшие из города уже давно, и успевшие как-то приспособиться к жизни рядом с заброшенным кладбищем. Очевидно, что кладбище, хоть и заброшенное, давало этим беглецам какую-то одежду и какую-то пищу, иначе бы они не стали жить рядом с ним. Впрочем, их шалаши были такие жалкие и ветхие, покрытые сверху каким-то тряпьем, а сами они были так измождены и измучены, что этой пищи и этой одежды не могло быть слишком много.
Из разговора с живущими у кладбища беглецами Пилигрим и Ребекка поняли, что их здесь не очень много, поскольку основная колония беглецов находится внизу, у моря. Там можно было прожить, питаясь моллюсками, и беря воду из сбегавших сверху горных ручьев. Здесь же, у кладбища, оставались только самые отверженные из отверженных. Они разрывали могилы, и снимали с мертвецов одежду, в которой потом и ходили. Кроме того, из города, несмотря на запреты, все-таки иногда приезжали к похороненным родственникам какие-то люди, и оставляли на могилах продукты, а бывало, что и вино. Этими продуктами и питались отверженные, а также птицы, в основном вороны, которых всегда много на кладбищах. Между отверженными и воронами происходили жестокие войны, иногда целые стаи птиц налетали на какого-нибудь изможденного человека, и заклевывали его насмерть. Иногда же люди убивали ворон, и готовили из них отвратительную вонючую похлебку. Жизнь рядом с кладбищем еле теплилась, она была призрачной, здесь каждый, и человек, и птица, находился на грани смерти, которая могла прийти не только от голода. Дело в том, что время от времени из города приезжали на автомобилях отряды милиции, которые прямо на месте расстреливали отверженных, а также тех ворон, которые с криками кружили над местом убийства в чистом и голубом небе. И очень часто трупы людей и птиц лежали неделями рядом друг с другом, пока их не растаскивали в стороны мелкие хищники и другие вороны. Иногда снизу, из основной колонии, в которой жили не такие отверженные люди, кто-то поднимался наверх, и хоронил непогребённых мертвецов. Однако это происходило не часто, потому что кладбище, по общему мнению, считалось проклятым местом, и без особой нужды к нему никто не отваживался приближаться. Ребекка и Пилигрим переночевали в одном из свободных шалашей, хозяева которого были убиты милицией, а утром, попрощавшись с приютившими их людьми, стали спускаться к морю. Делать наверху им было нечего, поскольку бежать этим путем из города они не могли.
7
Спуск вниз от кладбища, находящегося в предгорьях, к берегу моря, где располагалась основная колония беглецов, занял около часа. Никто особо не удивился их появлению здесь, им сразу же показали несколько пещер в отвесных скалах, и сказали, что они могут занимать любую из них. Такими пещерами был изрыт весь берег, и в них было жить намного удобней, чем в шалашах, которые не могли уберечь ни от дождя, ни от непрерывно дующего с гор ветра.
– Когда нагрянет облава, – сказала Пилигриму и Ребекке женщина лет тридцати пяти со свежим шрамом на щеке, похожим на шрам от ножа, – можно укрыться только в пещерах. Ими изрыт весь берег на многие километры в одну и в другую сторону, и у городской милиции не хватает ни времени, ни сил, чтобы обследовать весь этот бесконечный лабиринт запутанных ходов. Кстати, меня зовут Волчица, я получила это прозвище за то, что время от времени делаю вылазки в город, так же, как это делают волки, пробирающиеся по ночам к человеческому жилью в надежде чем-нибудь поживиться, и похищаю там любую еду, которую только можно найти. А также убиваю каждого, кто встанет у меня на пути.
– Этот шрам достался вам тоже после визита в город? – с любопытством спросил у нее Пилигрим.
– Да, – ответила она, – совсем недавно, с тех пор не прошло и двух недель. Во время этой вылазки я потеряла напарника. Не хотите ли в ближайшие дни пойти со мной вместо него?
– Думаю, что в ближайшие несколько лет меня не заманить в город ничем, даже обещанием вечной жизни, которая, впрочем, у нас и так у всех есть.
– Не будьте так наивны! – рассмеялась ему в лицо Волчица. – Эка хватили – несколько лет! Да будет вам известно, что средний срок жизни человека в этой колонии не превышает и года, больше здесь, увы, не живут!
Конец ознакомительного фрагмента.
