– Вон там маленький Рембрандт, не пропустите, – направила она внимание на темное полотно с изображением какого-то царька.
Чтобы не показаться невежливым, Родион послушно изучил картину, скорее эскиз. Действительно: царь. Древний и мифический. Кого-то напоминает. Но какое до него сейчас дело.
– Садитесь, где удобно. Это кабинет отца. В нем ремонт сделали недавно, теперь я тут живу. Обои поклеили самого модного фасона. Вам нравится?.. Благодарю…
Маленький диванчик в шелковых подушках, кажется, служил девичьим ложем.
– Сильно любили отца? – спросил Ванзаров, садясь на массивный резной стул.
– Это слишком большой вопрос для короткого разговора. В субботу будет год, как его не стало… Он слишком много значил для меня… Для всех нас. Отец своим трудом составил капитал, начинал с крохотной мыловарни и вот достиг всего. Теперь это надо кому-то сохранить.
– Простите, но в субботу будет конкурс красавиц…
– Как раз снимем траур, – Эля не улыбнулась. – С панихиды на праздник.
– Не велика ли цена для конкурса?
– Его Иван Платонович задумал. И дал необходимые средства. Я должна выполнить волю отца. Он хотел, чтобы я участвовала. Это ради его памяти. Отец верил в красоту, собирал ее, оберегал и делал все, чтобы красоты в мире становилось больше. Нашел самую красивую женщину в мире, на которой женился.
– Но, кажется, ваша матушка…
– Да, она тоже участвует. И сестры. Вас что-то смущает?
– Мне показалось, у вас странные отношения…
– Не обращайте внимания. Как говорится: «Nulla familia sine macula est»[5]. У нас очень дружная и любящая семья. Сестры вышли замуж, живут своими домами, через три года мой черед.
– Окончили классические курсы?
– Благодаря отцу получила неплохое домашнее образование. Он хотел, чтобы мы были разносторонними личностями. А не замужними курицами.
Трудно поверить, что младший ребенок настолько не похож на старших. Природа обделила ее красотой, но щедро восполнила иным. Вот только неизвестно, насколько острый ум нужен девушке для семейного счастья. Не обрежется ли оно?
– Хотите знать, почему у меня черные волосы? – спросила Эля.
– Если угодно…
– Когда умер отец, со мной что-то случилось. У меня были светло-золотистые кудри. Но на следующее утро стали чернеть. Кто-то седеет с горя, а я вот превратилась в брюнетку… Да, что же! – вдруг вскрикнула Эля. – Какой вы хитрец, Антон Иванович, настоящий сыщик, вытрясли из меня что хотели. Я болтаю, как Ляля, а вы молчок. А ну, выкладывайте, с чего вы решили, что убита именно я?
Господин Ванзаров втайне полагал, что неплохо разбирается в женщинах. Особенно в барышнях. Особенно с васильковыми глазами. Кстати, у этой глаза глубоко-карие. Хорошо, что в них влюбиться невозможно, не то что в других… Да, так вот… Родион искренно полагал, что знает женские повадки и может их предугадывать, а то и управлять ими по своей воле. Но госпожа Агапова разбила хрупкую уверенность вдребезги. Как себя вести с маленькой брюнеткой – непонятно. Кажется, она была сильнее. И потому оставалось одно средство: правда. Ну, почти правда.
– Сегодня на улице была найдена мертвая девушка…
– Ac cadaver?[6]
– Совершенно cadaver, даже заледенела. Примерно вашего возраста и телосложения. Во всяком случае, платье с розочками, которое описала госпожа Маслова, было признано вашим. Как и хризантема с цифрой «четыре».
– Тетю Лиду допрашивали из-за этого?
– Выяснял, – подправил Ванзаров. – К счастью, жертвой оказались не вы. Теперь надо найти кто. Если только не согласитесь съездить на опознание, но…
От него потребовали тишины повелительным жестом.
– Говорите, платье в розочках и мой номер?
Подтверждения были излишни.
– Это платье у меня выпросила Лиза, наша горничная. Для чего-то ей надо было. Мне не жалко, а ей радость. Я и разрешила взять.
– Дома ли она?
Эля вышла и быстро вернулась, села тихо:
– С утра ушла. Никто не знает куда. Уже давно должна быть… Вы думаете…
– Думать некогда, опишите вашу горничную.
Умная барышня задумалась и смогла сказать только: хорошенькая. Под такой словесный портрет подходила большая часть прекрасной половины столицы. Ну нельзя же требовать от девушки точное описание, как в антропометрическом бюро.
– Сколько ей лет?
– Не представляю… Очень свежа и молода.
– У Лизы были недоброжелатели?
– Какие враги могут быть у горничной? Милейшее существо, простодушное, глуповатое, но честное. Очень строгих правил, даже излишне строгих. Мечтает только об одном: выйти замуж. Мы очень дружны с ней. Кому надо ее убивать?
Именно это он и предполагал услышать.
– В таком случае, Эльвира Ивановна, ответьте честно, как на исповеди…
– Как прикажете, Антон Иванович…
– Может ли кто-то желать вашей смерти?
Его смерили презрительным взглядом:
– А вы мне показались умным человеком, не как полицейский.
– Вы обещали ответить.
Сделав ручкой особенный жест, очень женский, Эля сказала:
– Посмотрите на меня: откуда у такой барышни враги? Я ведь еще не замужем.
– И никого, даже самым нелепым образом, не можете подозревать?
– Разумеется – нет! Какой в этом смысл? О чем вы, господин Чиж?
Вот теперь следовало нанести удар, который тайно ковался под молотом логики. Для солидности Родион вскочил:
– Смысл не видите? Смысл простой. Кто-то не знает вас в лицо. Но у него есть точное описание: хризантема с четверкой и платье с розочками. Перепутать невозможно. Он знает только одно: вы обязаны прибыть на собрание. Концертный зал «Помпеи» – место общедоступное, гуляй сколько хочешь. Остается дождаться девушку с четверкой около зала, пригласить под каким-то предлогом в тихое место и там закончить дело. И выбросить труп на улицу. Весь смысл перед вами.
Барышня притихла. От уверенности не осталось и следа. Неужели напугана?
– Вы полагаете… – начала она.
Но Ванзаров закрепил победу:
– Не я – логика. На вас было совершено покушение. Вернее – на девушку с хризантемой. Нельзя предвидеть, что барышни поменяются платьями, а вы останетесь на фабрике. Лиза оказалась на вашем месте случайно и погибла. Меньше всего меня волнует сам убийца, это наемник, найти его несложно. Надо поймать того, кто его послал. Без вашей помощи это невозможно.
– Как ее убили?
– Скажем, ножом по горлу.
Храбрая девица невольно вздрогнула. Смерть горничной она переживала куда искренней и сильней, чем сестры с матерью оплакивали ее. Такой вот парадокс.
– Лизу жалко ужасно. Но я не знаю, чем вам помочь. Не представляю, кому нужна моя смерть. Да еще такая.
– Где вы были с утра? – вдруг спросил Родион.
– В конторе нашей фабрики, на Курляндской улице. Пытаюсь изучить дело. Отец не успел передать, приходится самой разбираться.
– Сколько там пробыли?
– Весь день, оттуда сразу домой на извозчике.
– Почему не поехали на собрание конкурса?
– Жалко тратить время на такие глупости. Уж как-нибудь справлюсь…
– Кто-нибудь знал о ваших планах на день?
– Секретаря у меня нет.
– Тогда не ищите вашего убийцу на фабрике.
– Почему так думаете?
– Вы были на виду. Если бы кто-то из фабричных планировал вас убить, не пришлось бы усложнять задачу платьем и хризантемой. Ошибки бы не случилось. Нельзя предвидеть, что барышня предпочтет дамским посиделкам и болтовне о платьях скучную контору.
– Господин Чиж, на что вы намекаете?
Собрав всю силу внушения, какой обладал, Родион сказал:
– Отриньте все привычное и посмотрите холодным взглядом логики. Ваш убийца где-то рядом. Ему нужно, чтобы вы умерли. Он неопытен: нанял глупого исполнителя. И погубил невинную душу. Думайте: кто это может быть? Кому выгодна ваша смерть?
– Таких людей нет, – твердо ответила Эля.
– Фамилия Ванзаров вам что-то говорит? Среди дальних или очень дальних знакомых?
– Нет… А кто это?
– Он проходит по этому делу. Пытаемся выяснить что-нибудь.
– Антон Иванович, я ценю ваше старание, мне очень приятно, но поверьте: логика завела вас в тупик. Единственное, что я могу для вас сделать, – это поехать на опознание. Если нужно. Ради Лизы – хоть сейчас.
Нет, все-таки замечательная девушка. И хорошо, что не красавица. Ванзаров дал страшную клятву защитить ее любой ценой, чего бы это ни стоило его карьере. Про себя, разумеется. А вслух выразил свое восхищение мужеству и предложил не откладывать неприятную процедуру. Чтобы окончательно убедиться.
Вышли в гостиную. Эля только успела накинуть платок, как дверной звоночек разразился трелью. Словно спринтер, Клавдия Васильевна бросилась к двери. Что за гость такой долгожданный?
Цветочный магазин Ремпена известен на всю столицу. Когда нужен букет для свадьбы или другой приятной цели, одна дорога – к Ремпену. Хоть цветочки и стоили, как ужин в дорогом ресторане, но зато каждая барышня мечтала получить розы из этого магазина. Раз молодой человек преподнес растения от Ремпена, значит, намерения серьезные. На всякую ерунду столько тратить не будет.
