— Воды мне… дай… те… — прохрипел Тимофей, оказавшись на мягкой постели.
— Пьяница, — бросила я, подходя к столу и наливая желанную жидкость из графина. — Вот как можно было так нажраться? Как вообще можно было нагло сбежать из дома? — протянула ему стакан.
— Не знаю, — усмехнулся Тим, выпивая всё до дна и вручая посуду обратно мне.
Освободившись от обузы, он ухватился за край одеяла и попытался завернуться в него, словно гусеница. Не получилось, сил не хватало. Покачав головой, я присела на кровать и вытащила одеяло у подопечного из пальцев.
— Не знает он, — повторила недовольно. — А кто знает? Исчезает, как самый последний негодяй, а гувернантка тут волноваться должна…
Продолжая ворчать, потянула парня за плечо, заставив перевернуться на спину, и принялась расстёгивать оставшиеся целыми пуговицы рубахи. Избавившись от первой детали гардероба, перешла к джинсам, спать в которых пацану точно будет неудобно. А вдруг мамаша с утречка решит заглянуть? Сомневаюсь, что не почувствует запах перегара, но хоть сынок с виду будет спать по-человечески.
Из последних, кстати, вывалился и кошелёк, о котором не так давно вспоминала. Я на всякий случай проверила, там ли кредитка. Оказалось, что там, вместе с пятью-шестью штуками «на карманные расходы». Хорошо живёт пацан.
— Забо… заботливая ня-яня… — протянул Тим, словно дитё с наслаждением кутаясь в одеяло, которым я осторожно его укрыла. — Это хорошооо…
На губы невольно наползла улыбка. Ах ты гадёныш пьяный, не подлизывайся! Ты слишком сильно помотал нервы, требуя аннулировать контракт, а потом и своим внезапным исчезновением, потому я должна быть строгой и злой да отхлестать тебя ремнём за всё хорошее.
Но я лишь покачала головой, поправляя одеяло, и аккуратно стёрла следы помады с шершавой от щетины щеки. Акселерат, блин…
— Спи давай, горе луковое.
— 10-
Я искренне полагала, что затащить полудохлую тушку в спальню — это сложно? Наивная! Привести оную в чувства, оказалось заметно трудней. В принципе, к вечеру Тим мог бы очухаться и самостоятельно, но к сожалению у Алевтины какие-то важные деловые разговоры оказались перенесёнными на поздний вечер, ради них нужно было ехать в другой город… Если коротко, домой они с Алексеем должны были вернуться поздней ночью, но зато смогли освободить обед. И хотели провести его с сыном.
— Тимофей, подъём! — я зашла в комнату к парню и рывком раздвинула шторы. — Через час здесь будут твои родители, которые желают видеть за столом во время обеда своего бодрого сына, спокойно проспавшего в кровати всю ночь.
— Не-ет, — простонал Тим, пряча голову под одеяла. — Было не так…
— Нет, было именно так, — я присела на край кровати. — По крайней мере, для них. Так что поднимайся на обед.
— Лада, смойтесь отсюда, а? — недовольно. — И окно закройте.
— В любом случае подняться придётся.
— Пофиг…
Я тяжело вздохнула. Вот же наглец! Вчера его отмазывала, до комнаты дотаскивала, спать укладывала, а этот мальчишка ещё и ерепенится. Да разве ж нужно мне это всё было?
Пришлось применять запугивания, хотя не особо верилось, что они сработают:
— Тим, если ты не явишься на обед, то мне придётся честно признаться Алевтине и Алексею, что вчера их сын обдурил свою глупенькую няню и, сказав, что пошёл спать пораньше, сбежал из дома. Пришёл под утро пьяный, едва стоял на ногах…
— Они не поверят, — донеслось из-под одеяла. После пьянки Тиму явно было не особо хорошо.
— Поверят, если наведаются в комнату, которая напрочь пропахла перегаром, и увидят, что их любимый сын в таком состоянии.
Что ж, сказала я чистую правду: Тим действительно выглядел неважно. Нездоровый цвет лица, темные круги под глазами, щетина, следы помады, так и не стёршиеся до конца со щеки… и плюс к этому — не может подняться с кровати в два часа дня, хотя обычно подскакивает в шесть утра. Доказательства на лицо! К тому же хозяев с утра не видела, так что мгновенно придуманная легенда о том, что до поры до времени я не замечала пропажу Тима, может прокатить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не поверят! — рыкнул парень, откидывая одеяло и обращая в мою сторону пламенный взгляд.
Пожала плечами в ответ, вставая с кровати и уходя прочь из комнаты подопечного. Ну, нет, так нет. Но я на всякий случай расскажу родителям всё, чтобы не придумывать очередную ложь.
— Чёртова мерзкая баба, — процедил Тим, плеснув в лицо холодной воды.
Он оперся руками о раковину и кинул взгляд на своё отражение. Внешний вид, конечно, обещал желать лучшего — погулял вчера он знатно. Но это не было бы проблемой, если б родители, вечно занятые ближе к выходным, так неудачно не получили бы вдруг в распоряжение пару свободных часов. Ещё и нянька эта…
«…придётся честно признаться…»
Он усмехнулся, вспоминая убийственно серьёзный тон Лады.
— Ну уж нет, Тим, ты не испугался этой сучки! Просто решил предстать перед родителями в хорошем свете, — попытался он убедить своего зеркального двойника. — Матушка расстроится, если узнает. К тому же Джой ждёт тебя сегодня. Так?
Отражение ничего не ответило, лишь повторило наглую усмешку, появившуюся на губах. Глаза Тима лукаво блеснули. Няньке ведь не понравилось, что он сбежал от неё, значит, стоит закрепить результат.
В мою комнату подопечный вломился через полчаса, уже весь чистый и бритый — ни следа от недавнего человека-зомби. Теперь всё было как надо: свежие джинсы без ядовито-розовых пятен на них, светлая футболка, обтягивающая сильное тело. В дополнение к этому — суровый взгляд, прожигающий до костей, и зажатая в зубах сигарета.
Вот. Вот теперь это мой подопечный, примерный мальчик-акселерат, мечтающий сжить со света новую гувернантку. Кажется, именно ради последнего он сюда сейчас и явился.
— Лада, кажется, вы меня вчера раздели, — со смешком заявил Тимофей.
Это он говорит из огромного желания показаться невинным или просто поиздеваться хочет? Судя по ехидному тону, наверное, второе, а вот суровый взгляд, кажется, принадлежит монаху-праведнику, для которого прикосновение женщины — великий грех.
— В мои обязанности входит заботиться о тебе, — пожала плечами.
— Ммм… даже в этом? — на губы его наползла усмешка. — И как? Понравилось меня лапать?
Фух, к счастью, предположение о праведнике себя не оправдало. Если честно, меня бы оно испугало больше, чем очередная попытка пацана поиздеваться. И желанных ехидных вариантов ответа было так много… начиная от вполне правдивого замечания, что в полиции, получив заявление о «совращении малолетних», ещё раз пять подумают, кому из нас нет восемнадцати, и заканчивая совершенно дурацким: «Мечтать не вредно». Но пришлось откинуть их из-за пресловутой непедагогичности.
— Тимофей, кажется, ты несколько ошибаешься, оценивая поступки других, — отозвалась максимально вежливо.
— Значит, понравилось, — рассмеялся Тим.
Совершенно обнаглев, он прошёлся по комнате, повертел в руках мой мобильник, а потом развалился на кровати, которую с таким трудом удалось нормально заправить. У меня аж кончики пальцев закололо от раздражения, разливающегося по телу. Пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться.
Лада, представь, что ты львица, греющаяся на солнышке. Вроде бы злая и опасная, но в данный момент совершенно безразличная ко всему. Этот мальчишка не стоит твоей агрессии, даже если заявит сейчас, что тебе не просто понравилось его лапать, ты его вчера ещё и изнасиловала. Морально, конечно.
Дикая волна нежеланных эмоций постепенно начала отступать. Валяющийся на кровати парень вновь стал казаться даже чем-то забавным. В душе проснулась жалость: у Тима тоже есть свои проблемы, которые кажутся удивительно важными. Я — лишь доказательство того, что родители не хотят ему доверять. А это обидно.
— Ла-адочка, у меня голова болит, принесите-ка что-нибудь выпить. Айран, например, — протянул Тим, даже не поднимая головы. — Ведь «в ваши обязанности входит заботиться обо мне».
