Как только они оказались на месте, Василий Голицын понял, что его опасения были не напрасны. Продвижению его армии вперед мешали тяжелые и ненужные обозы. Между Днепром и Перекопским перешейком татары подожгли степь. Пожар с гулом распространялся по земле и вскоре достиг ста пятидесяти верст в длину и более ста верст в глубь степи. Задыхаясь от дыма, люди и лошади застыли на месте. Василий Голицын смирился с необходимостью отступления, довольный тем, что враг также будет остановлен огнем и не станет преследовать его армию. 11 июля 1687 года русские полки, численностью более ста пятидесяти тысяч человек, отступая, пересекли границу. Чтобы успокоить всеобщее недовольство, казаки обвинили в предательстве своего гетмана Самойловича, который был тотчас же осужден и сослан в Сибирь. Вместо него запорожцы избрали своим предводителем Мазепу. Хотя они принимали участие только в одной битве, потери перевалили за сорок тысяч солдат, сгоревших, задохнувшихся в дыму или пропавших без вести во время бегства. Из гордости отказываясь признать поражение, Софья встречала своего фаворита как победителя.
Голицын приготовился услышать упреки, а вместо этого получил подарки, награды и полторы тысячи крестьян. Офицеры и солдаты также получили награды и компенсации в соответствии с чинами. Это всеобщее ликование не могло долго обманывать общественное мнение. Вернувшиеся из похода рассказывали шепотом о своих бесславных приключениях. При дворе, как и в городе, каждый уже знал, что за так называемой победой скрывается самое нелепое из поражений. Это национальное унижение усугубили новости о продвижении поляков в Подолье и Молдавии и успехах венецианского флота у полуострова Мореи.
В 1688 году крымский хан возобновляет наступательные действия, разоряет украинские земли и угрожает Киеву. Софья решилась объявить вторую военную кампанию. Но, ослепленная любовью, она отказывалась понимать, что армии нужен не ее дорогой Василий Голицын, а другой полководец. На этот раз она уверена, что Василий наконец проявит свой военный гений. Никто в Москве не разделял ее мнения. Перед отъездом на границу фаворит нашел перед дверью своего дворца гроб со следующей надписью: «Постарайся стать счастливее». На этот раз к весне 1689 года ему удалось дойти до укрепленных стен Перекопа. Вместо того чтобы отдать приказ о штурме, он вел переговоры с татарами, которые старались выиграть время. Довольствие вовремя не подошло в лагерь русских солдат, не хватало продовольствия, жара и болезни косили ряды солдат. Хотя Василий Голицын и был полностью деморализован, в своих письмах к регентше фаворит делал ставку на какие-то будущие подвиги, которые смогут принести окончательный успех этому делу. Для Софьи не надо было большего предлога для ликования. «Батюшка, – писала она ему, – свет мой, пусть Господь пошлет тебе долгих лет жизни. Я особенно счастлива в этот день, потому что Господь Бог прославил имя Свое и Матери Своей над тобой, свет мой. Никогда еще Божественная милость не выражалась так явственно, никогда раньше наши предки не получали такого свидетельства Небесной благосклонности. Так же как Господь через Моисея выводил когда-то народ Израильский из египетских земель, так и через тебя он теперь вывел нас из пустыни… Что сделать мне, о любовь моя, чтобы достойно отплатить тебе за такие тяжелые труды? О радость моя, о свет очей моих! Могу ли я действительно верить, что скоро вновь увижу тебя, о душа моя, о мой свет?.. Если бы это было возможно, как бы хотела я увидеть тебя рядом хоть на мгновение… Все твои письма я получила, слава Господу. Сводки из-под Перекопа пришли ко мне 11… Как благодарить мне Господа и Пресвятую Богородицу и преподобного Сергия-чудотворца?.. Медали не готовы пока, но не беспокойся об этом; как только будут готовы, я вам их пошлю… Как сам пишешь о ратных людях, так и решай все по-своему… Что мне сделать, чтобы вас отблагодарить за все, и в первую очередь тебя, мой свет, за все труды ваши? Если бы ты так не трудился, никто не сделал бы то, что ты сделал».
И она официально подтвердила свое удовлетворение в одном из посланий главнокомандующему, составленному от имени обоих царей: «Благодаря твоим действиям дикие варвары и давние враги святого креста и всего христианства безжалостно разгромлены, побеждены и навсегда изгнаны, они разрушили все свои непристойные жилища и сожгли все деревни и хутора Перекопа».
На самом деле татары вовсе и не собирались бежать, а преследовали отступающие русские армии. Степные всадники преследовали разбежавшиеся арьергарды. На месте были брошены повозки и пушки. Двадцать тысяч убитых и пятнадцать тысяч пленных – такова была цена этого разгрома. Но и на этот раз Софья отказывалась признать полное поражение. «Ты победишь, потому что я так хочу», – сказала она Василию Голицыну перед его отъездом. Она не могла отказаться от своего желания. И героев встречали триумфальные арки, залпы орудий и звон колоколов. Снова почести и награды посыпались на головы главнокомандующего, офицеров и солдат, которые ничего не понимали. Василий Голицын получил три тысячи рублей, золотой кубок, расшитый золотом кафтан, отделанный соболями, и густо населенные деревни. Вместе с этими подарками он узнал, что у Софьи теперь новый возлюбленный. За время его отсутствия царевна, которая отличалась неуемным темпераментом, отдала предпочтение Федору Шакловитому. Смещенный с поста любовника, Василий Голицын сохранил, однако, функции политического советника и главы посольского приказа. Народ его ненавидел, но ему не было до этого дела. Некоторые обвиняли Софью в том, что она была распутной девкой, что у нее были дети от разных фаворитов, что она одурачивала народ, говоря о победах, в то время как русская армия была разгромлена, и что Василий Голицын был подкуплен татарами. Вскоре Василий Голицын стал виновником еще одного поражения, на этот раз на дипломатическом поприще, подписав с Китаем Нертчинский договор, по которому Россия уступала соседней державе оба берега Амура. Таким образом эта сибирская река с прекрасной навигацией, которой Россия пользовалась в течение уже более тридцати лет, переходила Китаю и формировала новую границу между двумя странами. Немногие в Кремле понимали стратегическую важность подобного отказа. Во всяком случае Софья, будучи в курсе переговоров, едва об этом заботилась. Вкусив наслаждение властью, она все больше и больше заботилась о том, чтобы навсегда ее сохранить за собой. Даже сосланный с матерью в село Преображенское, Петр представлял для нее угрозу. Однажды наступит тот день, когда он станет совершеннолетним и заявит о своих правах на престол. Она будет отстранена, и ей останется только довольствоваться обычным женским уделом. Терем или монастырь… Она никогда не смирится с потерей всех прав после такого могущества. Рожденная для власти, для государственной службы и для любви, она решительно будет защищать эти возможности и, если потребуется, даже прольет кровь. Иван, слабоумный дурачок, не будет препятствием. Но Петр? Каким образом навсегда убрать его с политической арены? Она могла бы незаметно его убить. Ее новый любовник Федор Шакловитый советовал ей это сделать. Но она колебалась. Смутные сомнения боролись в ее сознании с амбициозным желанием править в одиночку всей Россией. Петр был для нее сводным братом, полуребенком-полуцарем… Шли дни, но эта женщина, на счету которой уже было много отрубленных голов, так и не решалась отдать фатальный приказ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
