билета в родной город. Съездить в гости к маме сейчас было лучшим решением. До отправления поезда оставалось несколько часов, которые я решила посвятить сну.
Снова вокзал. На меня опять нахлынули воспоминания о нашей последней встрече. Голова была тяжелая и пустая, ни одной здравой мысли там не наблюдалось, только чувство разбитости, растерянности и неизвестности сидело внутри.
Уже в поезде разум начал проясняться, и на смену болезненной любви начала приходить злость. Да, точно, это именно злость. И я начинала злиться не на Никиту, а на себя. Почему я позволила такому случиться? Я понимала, что я любила его, но не себя. Я забыла, что я есть у себя. Впившись ногтями в ладонь и до боли закусив губу, я осознавала, что меня использовали. Мою любовь унижали, топтали, а она цвела.
К злости подплыло новое чувство — разочарование. Они сплелись воедино и проглатывали меня. Я была разочарована в Никите. Он так просто смог растоптать все, что мы построили, так просто готов отказаться от меня. Он играл, я верила. Он позволял себя любить, я любила.
Боль все еще стучала между ребер. Я выловила из потока сознания мимолетную мысль о том, что это все. Мы расстаемся. Я приняла это решение здесь и сейчас. Очень плохо было осознавать, что впереди меня ждет сложный период. Надо его отпустить, надо убить, растворить, уничтожить свою любовь и научиться жить без него. В висках болезненно стучало в такт колесам поезда.
Раздался звонок. Никита.
— Да, — ответила я.
— Привет, ты как? — его мягкий голос сейчас снова резал меня на кусочки. — Ты не обиделась на то, что я тебе вчера наговорил? Наверное, это было слишком резко. Мы обязательно все обсудим, когда я вернусь. Не переживай пока.
— Привет, все нормально, — равнодушно, как только могла, протянула я. — Я уехала к родителям на выходные.
— Понятно, ну хорошо тебе съездить, — весело сказал он.
— Да, спасибо, пока, — поспешила я закончить разговор.
Когда поезд прибыл на вокзал, на улице уже стемнело. Толпа людей расползалась от вагонов. На перроне меня ждали мама и Миша. Вот уже несколько лет у меня был отчим. С виду он казался грубоватым и неприветливым, но он активно интересовался моей жизнью, помогал, давал советы и даже позволял себе меня ругать, когда считал нужным.
— Какая-то ты уставшая, — сразу заметила мама.
— Да просто хочу спать, — сегодня я не хотела рассказывать им про Никиту, мне надо было подумать, как лучше преподнести новость о нашем расставании. Мама и Миша хорошо относились к моему парню, мы несколько раз приезжали к ним в гости. Конечно, они недовольны разницей в возрасте, но понадеялись на порядочность молодого человека.
Родители отвезли меня домой, в мою квартиру. Здесь я жила самостоятельной жизнью до тех пор, пока не уехала в Москву. Просторная двухкомнатная квартира с хорошим ремонтом, современной техникой и всем необходимым для комфортной жизни, казалось, не ждала моего приезда. Здесь уже не так уютно и пахнет затхлостью.
На ужин я съела оставленные мамой салат «Цезарь» и кусочек торта, приняла душ и легла в кровать. Как только моя голова коснулась подушки, слезы потекли из глаз, я не могла сдержаться и минут тридцать плакала без остановки. Я пыталась смириться с мыслью, что его больше нет в моей жизни. Наволочка промокла, лицо опухло, стало холодно, я провалилась в беспорядочный поверхностный сон. Череда непонятных кадров мелькали в моей голове всю ночь. Это было похоже на бред.
С рассветом я разлепила глаза. Часы показывали половину пятого. Я почувствовала неприятную боль в горле, голова раскалывалась, ломило ноги и поясницу. Нет, только не это. Я вскочила с кровати и пулей вбежала на кухню, где хранилась аптечка. Столбик термометра показывал 38,5. Как же так? На завтрак я съела таблетку жаропонижающего, попрыскала горло спреем, выпила крепкий чай. Честно говоря, я не была удивлена тем, что заболела. Мой организм любые переживания переносит на физическом уровне.
Я все решила написать Никите о том, что заболела, полностью игнорируя все законы логики и здравого смысла. Получив в ответ: «Выздоравливай», я почувствовала облегчение и обиду одновременно. Я надеялась прочитать хотя бы слова поддержки, а может быть даже вызвать жалость. А получила снова пищу для раздумий. Даже если все шло к расставанию, наверное, можно было бы проявить немного внимания к близкому человеку.
Теперь, по мимо, кучи черно-серых нагнетающих мыслей, в моей голове поселилась тяжесть и боль. Все тело охватило болезненное состояние. Сил не хватало даже на то, чтобы смотреть телевизор или листать ленту в Интернете. Заснуть у меня не получалось, а если я на несколько минут и проваливались в сон, на меня сыпались бредовые картинки. Так я и пролежала несколько часов, переворачиваясь с бока на бок, то кутаясь в одеяло, то скидывая его. Зато я точно решила, что Никите первая больше писать не буду.
Днем приехали родители и привезли мне лекарства, дав строгую инструкцию по их применению. Я быстро проводила их из квартиры, чтобы они не заразились, съела несколько разных таблеток в надежде, что они помогут вылечиться. Но лечить надо было душу, а не тело.
Время тянулось очень медленно. Глаза быстро уставали от экрана телефона, поэтому единственное развлечение, которое меня устраивало — журнал с кроссвордами. Мозг отвлекался от ненавистных размышлений, когда я пыталась разгадать слово. Это помогало мне отвлечься. Если я чувствовала, что температура опять начинает повышаться, я пила жаропонижающее и закутывалась в два теплых одеяла.
Вечер выдался тяжелым. Мне страшно было посмотреть на себя в зеркало. Бледное лицо, тусклые глаза, растрепанные волосы — такой вид угнетал меня еще больше. На улице стемнело, и из-за этого грусть овладевала мной. Получалось, чувство безысходности и бесконечной боли. Как страшна может быть любовь…
За целый день я все время проверяла телефон и ждала, ждала, ждала. Ни одного сообщения от Никиты. Ничего. Такого просто не может быть.
К ночи градусник показал 39 градусов. Я съела таблетку от температуры час назад, но она не помогала. Темная комната стала давить на меня. Я уже не обращала внимания на ломоту в теле и головную боль. Я лежала на боку и сверлила глазами телефон. «Ну хоть одно сообщение, пожалуйста. Дай знать, что тебе не все равно»: думала я куда-то в пустоту. Нет. Телефон равнодушно молчал. Я плакала. Я лежала одна в этой темной комнате и плакала. Я ему больше не нужна. Он ушел. Осталась только боль, моя боль. И пустота.
До
