Че неоднократно говорил, что революционный государственный деятель должен вести монашеский образ жизни. И это понятно, ведь большинство чиновников, в особенности высокооплачиваемых, в наших странах занимаются самообогащением, раскрадыванием государственной казны, берут взятки, живут в роскошных виллах, пьянствуют, развратничают.
Переехав в 1960 году на Кубу, мы обосновались по совету Че в Сантьяго, где я стал преподавать на медицинском факультете местного университета. Че говорил нам: «Живите скромно, не пытайтесь делать капитализм при социализме». Разумеется, мы к этому и не стремились.
Когда вышла его книга «Партизанская война», он мне ее подарил со следующей надписью: «Желаю, чтобы дни Твои не закончились без того, чтобы не почувствовать запах пороха и не услышать клич народов к борьбе, — сублимированная форма испытать сильные эмоции, не менее яркие и более полезные, чем пережитые на Амазонке».
И еще одну книгу он подарил мне с дарственной надписью перед своим отъездом с Кубы. Он мне сказал, что уезжает, но куда и зачем, конечно, не говорил, и я у него не спрашивал. Вот что он мне написал тогда: «Не знаю, что оставить Тебе на память. Обязываю Тебя отбыть на рубку сахарного тростника. Мой походный дом снова будет держаться на двух лапах, и мои мечты будут безграничны до тех пор, пока пуля не поставит на них точку. Жду Тебя, оседлый цыган, когда пороховой дым рассеется. Обнимаю вас всех, включая Томаса. Че».
Были ли у Че, — спрашиваю я у Альберто, — кроме политических, личные причины, побудившие его покинуть Кубу и возглавить партизанское движение в Боливии?
У Че слово никогда не расходилось с делом. Он никому не поручал ничего такого, чего бы сам не мог или не был бы готов в любой момент выполнить. Он считал, что личный пример имеет не меньшее значение, чем теоретические рассуждения. В наших странах личный пример играет огромное значение. У нас всегда был избыток теоретиков, в особенности «кофейных стратегов», и мало настоящих людей действия. Че принадлежал к числу последних. В Сьерра-Маэстре он не только сражался, но и лечил раненых, рыл окопы, строил и организовывал мастерские, таскал на себе грузы. Он выполнял не только обязанности командира, но и рядового бойца. Так же он вел себя и на посту министра промышленности: участвовал в стройках, в разгрузке кораблей, садился за руль трактора, рубил тростник.
Внешне он мог иногда казаться резким и даже грубым, но мы, его друзья, знали, какой он был чуткий и отзывчивый. Он глубоко переживал гибель близких ему товарищей, друзей и последователей, которые по его примеру после победы кубинской революции подняли в разных местах Латинской Америки знамя партизанской войны. Как-то он мне с горечью пожаловался: «Миаль! Пока я сижу за письменным столом, мои друзья гибнут, неумело применяя мою партизанскую тактику».
Перед отъездом он мне сказал: «Я никогда не вернусь побежденным. Предпочту смерть поражению». И это не были красивые слова.
Альберто берет с полки книгу Че «Партизанская война».
— Эту книгу Че написал в 1960 году. Она посвящена другому герою кубинской революции — Камило Сьенфуэгосу. Камило погиб трагически. Он вылетел самолетом из Камагуэя в Гавану и исчез. Возможно, его самолет был сбит контрреволюционерами или взорвался над океаном в результате диверсионного акта.
В посвящении Че писал: «Камило был участником сотен сражений, человеком, которому Фидель доверял в самые трудные моменты войны. Этот самоотверженный боец всегда был готов пожертвовать собой, что закаляло характер и самого Камило и партизан… Однако нельзя рассматривать Камило как героя-одиночку, совершающего блистательные подвиги лишь по зову собственного сердца. Ведь он — частица самого народа, который его взрастил в ходе упорной и суровой борьбы, как взрастил и других своих героев и вождей.
Я не знаю, было ли известно Камило изречение Дантона о революционном движении: «Смелость, смелость и еще раз смелость!» Во всяком случае, именно это качество проявлялось в его действиях и действиях руководимых им партизан. Наряду с этим он всегда требовал от них быстрой и точной оценки обстановки и предварительного изучения задач…
Особенностью его характера была непринужденность в обращении с людьми и глубокое уважение к народу. Мы порой забывали еще об одном качестве, которое было свойственно Камило: не оставлять без завершения дело рук своих…
Камило свято чтил верность. Он был верен и Фиделю, который, как никто другой, воплощает в себе волю народа, и самому народу…
Кто убил Камило?
Его убил враг, убил потому, что хотел его смерти… Наконец, его убил собственный характер. Камило никогда не отступал перед опасностью, он смело смотрел ей в глаза, заигрывал с нею, дразнил ее, как тореадор, и вступал с нею в единоборство. В его сознании партизана не укладывалось, что какое-нибудь препятствие может остановить его или заставить свернуть с намеченного пути».
Все то, что Че писал о Камило, можно было бы сказать и о нем самом. Достаточно в этом тексте заменить имя Камило именем Че, и вы получите точный портрет друга и товарища моей юности.
Таким был Че. Другим он быть не мог.
Альберто умолк. Сквозь жалюзи пробивались первые лучи восходящего солнца.
Я собрал свои записи.
Пришла Хулия. Она тоже бодрствовала всю ночь.
Мы выпили по последней чашечке «тинто» и распрощались.
ПРОИГРАННАЯ БИТВАЯ начал становиться революционером в Гватемале.
Эрнесто Че Гевара
Он был полон глубокой ненависти и презрения к империализму, и не только потому, что он обладал высокоразвитым политическим сознанием, но потому, что не так давно, будучи в Гватемале, имел возможность стать свидетелем преступной империалистической агрессии, когда военные наемники задушили революцию в этой стране.
Фидель Кастро
К чему же в действительности стремился этот 24-летний аргентинец с дипломом врача-дерматолога в кармане, какие цели он ставил перед собой, почему он так поспешно вновь покидает родину? Ответить на эти вопросы нам поможет он сам. Предельно, до беспощадности искренний, Че после победы кубинской революции неоднократно рассказывал, каким он был до того, как связал свою судьбу с делом Фиделя Кастро в июле 1955 года в Мексике.
Выступая 19 августа 1960 года перед кубинскими врачами в Гаване, Че говорил: «Когда я еще только приступал к изучению медицины, те взгляды, которые присущи мне сейчас как революционеру, в арсенале моих идеалов отсутствовали. Я, как и все, хотел одерживать победы, мечтал стать знаменитым исследователем, мечтал неустанно трудиться, чтобы добиться чего-то такого, что пошло бы в конечном итоге на пользу человечеству, но это была мечта о личной победе. Я был, как все мы, продуктом своей среды».
Перелом наступает во время путешествия с Гранадосом. Что больше всего поражает Гевару, когда он путешествует по странам тихоокеанского побережья Южной Америки, посещая медные рудники, индейские селения, лепрозории? Беспросветная нужда, отсталость крестьян, индейцев, простых тружеников этого огромного континента, которым противостоят черствость, продажность, распущенность верхов, эксплуатирующих, грабящих, обманывающих народные массы.
«…Я видел, — продолжал Че в своем выступлении, — как не могут вылечить ребенка, потому что нет средств; как люди доходят до такого скотского состояния из-за постоянного голода и страданий, что смерть ребенка уже кажется отцу незначительным эпизодом… И я понял, что есть задача, не менее важная, чем стать знаменитым исследователем или сделать существенный вклад в медицинскую науку, — она заключается в том, чтобы прийти на помощь этим людям».
Но как, какими средствами можно им помочь, что нужно сделать для того, чтобы облегчить их участь, избавить от бесправия и нищеты, сделать полноправными, подлинными хозяевами своей судьбы и огромных природных богатств?
Путем благотворительной деятельности, «малых дел», постепенных реформ? Все это уже пытались сделать до него разного рода буржуазные политики. Но их реформаторская деятельность приводила только к еще большему закабалению стран иностранными монополиями. Нет! Чтобы изменить судьбу народов Латинской Америки, вырвать их из тисков нищеты и бесправия, чтобы освободить их от империализма, для этого есть только одно средство, один выход: вырвать с корнем зло, совершить социальную революцию. Именно к такому выводу приходит Че после первого путешествия по странам Латинской Америки. Он еще не знает, где, кто и когда совершит такую революцию, у него еще много неясного, неопределенного на этот счет в голове, но одно он уже твердо решил для себя: если когда-нибудь, кто-нибудь и где-нибудь начнет такую революцию, то он будет ее солдатом. И когда в июле 1953 года на вокзале «Бельграно» в Буэнос-Айресе он, прощаясь с родителями и друзьями, говорит им: «С вами прощается солдат Америки», — он именно это имеет в виду.
