Ну и дополнительным преимуществом тау оказалась дальность стрельбы. При всех боевых талантах космодесантников им было трудно подойти на дистанцию огня, а уж тем более – рукопашного боя.
– Мерзкие синекожие благокопатели, – злобно прошипел Юлий, наблюдая за перестрелкой с расстояния.
– И не говори, – согласился стоявший рядом боевой механизм. Морда заключенного в нем демона, выступавшая из передней панели, недовольно скривилась. – И на вкус как резина.
– А ты пробовал? – невольно заинтересовался капитан.
– Конечно! – кивнул демон. – И не только их; хуже тау на вкус только орки. Люди ничего, если только это не механикумы или космодесант– не люблю ни консервы, ни генномодифицированные продукты. Но самое вкусное – это эльдары! На когте, слегка поджаренные, с корочкой…
Сын варпа даже облизнулся металлическим языком.
– А если инквизитора в эльдарском соусе… – начал размышлять Юлий, но тут же опомнился: – Тьфу! О чем я только думаю!
– О вкусной и здоровой пище, – подсказал демон.
– А надо – о победе! – рявкнул капитан. – Нет, так мы ничего не сделаем. Отправляюсь будить Dies scientie.
– Ну-ну… – скептически протянул заключенный в машину демон.
Титан «День знаний» поступил в распоряжение Легиона во время Ереси, и с тех пор дети Магнуса регулярно прибегали к его услугам. Вернее, пытались прибегнуть, поскольку боевая машина, в полном соответствии со службой Тысяче Сынов и своим именем, периодически погружалась в глубочайшие размышления. И только опытным колдунам удавалось достучаться либо до духа самого титана, либо до кого-то из коллективного разума его команды.
Именно эту попытку сейчас и предпринял Юлий, вернувшийся на корабль и попытавшийся установить контакт с духом «Дня знаний», дабы сподвигнуть его на битву.
Против ожиданий, сам контакт удался без особых сложностей. Но вот донельзя ленивый тон, которым прозвучало «Я тебя слушаю», не внушал доверия.
– Дай принцепса, – перешел сразу к делу Юлий.
– Он занят, – отозвался титан.
– Чем?! – искренне удивился капитан.
– Кроссворд решает. Сперва сам его сочинил, потом стер из памяти детали и теперь решает.
– А… А сколько еще будет решать?
– Ну, три тысячи слов уже решил, еще столько же осталось. Кроссворд, прежде чем ты спросишь, многомерный.
– Вот же ж Руссова благодать… – пробормотал Юлий. – Так, но ты ведь можешь двигаться без команды принцепса?
– Могу. Но не буду. Я тоже занят.
– Чем?!
– Доказываю теорему Ферма.
– Первый раз про нее слышу, – честно признался Юлий.
– Неуч, – снисходительно отозвался «День знаний». – Ее десятки тысячелетий доказать не могут. А если и доказывали, то сведения потерялись. Если я ее докажу – представляешь, какой это моральный удар по имперцам будет?
У Юлия было серьезное ощущение, что жители Империума об этой теореме знают столько же, сколько и он сам, но спорить с титаном было бесполезно.
– Нам тут военная помощь нужна, – попытался он воззвать к предназначению боевой машины.
– Я выше этого, – видимо, предназначение спало крепким сном.
– Но мы воюем с тау.
– И что?
– Ты их когда-нибудь видел?
– Я про их существование знаю.
– Но никогда с ними не сталкивался, правда? – вкрадчиво продолжал Юлий. – А ведь это такой опыт… такая возможность узнать и оценить уникальную расу развитых технически и слабых психических существ…
«День знаний» задумался, шевеля орудиями.
– Ну ладно, – наконец согласился он. – Но ненадолго; я еще хочу опробовать способ доказательства от противного… По-моему, он не сработает, но попробовать-то можно?
Появление на поле боя титана решительным образом переломило ход битвы. Гарнизон тау все же не располагал орудиями, способными серьезно навредить бронированному гиганту, и «День знаний», несмотря на ураганный огонь противника, скрупулезно и планомерно разнес укрепления базы. Пехота для него была мелковата, но ей занялись десантники и мелкие демоны, подошедшие вслед за титаном.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Собственно, с момента появления «Дня знаний» исход битвы стал настолько очевидным, что Юлий даже не потрудился запомнить ход боя, посчитав его недостойным занесения в анналы. И записать он решил лишь тот момент, когда, торжественно вскрыв незамеченную тау сокровищницу, он приказал десантникам выносить артефакты.
Но желание рассказать о победе мигом увяло, когда раздался голос командира тау (который остался в живых лишь благодаря великолепной броне, и сейчас в ней же, полностью разряженной и лежал неподалеку, не в силах шевельнуться):
– И вы за этим приходили?!
– Да, – удивленно ответил Юлий.
– Так чего же вы не попросили отдать, гуэ’ла?! – вскричал тау. – Нам тут только минералы нужны были, все остальное можете забирать смело!
– А ведь действительно… – озадаченно пробормотал капитан. – Как-то нехорошо получилось… как-то мы даже похоже на Волков себя повели… Жуть какая! Нет, с этого дня буду все решать дипломатическим путем. И никак иначе.
Данное самому себе обещание Юлий вспомнил через пару месяцев, когда он (уже вернувшись на собственный корабль) оказался на краю Галактики, привлеченный слухами о некоем древнем захоронении.
Тут капитана поджидал неприятный сюрприз. Планета, хотя и довольно пустынная, оказалась обитаема; местные жители, серокожие и с рогом на лбу, были довольно дикими, но вполне разумными. Причем знающими, что именно может явиться с неба.
И они категорически не желали пускать чужеземцев со звезд в древнюю святыню.
Юлий скрипел зубами и шлемом, но поделать ничего не мог. Местные не атаковали, а ему самому собственное обещание не позволяло скомандовать атаку… тем более, что первым делом вождь сообщил: шаман, единственный, кому известно местоположение святыни, ушел еще до прилета десантников (видение ему было). Куда ушел? Не сказал.
Тем не менее, капитан не собирался уходить с планеты, пока не достигнет цели. И вождя, несмотря на всю его уверенность в себе, соседство с десантниками нервировало.
Венцом трехдневных переговоров стало прозвучавшее от вождя предложение:
– Хорошо. Я помогу найти шамана и он покажет вам святое место. Но только если вы пройдете три испытания.
Первым побуждением Юлия было послать собеседника на Фенрис, но он сдержался.
– Какие? – очень тихо поинтересовался капитан.
– Пусть кто-то из твоих победит в рукопашной моего бойца, – вождь указал на громилу, рядом с которым орочьи варбоссы позеленели бы еще больше – от зависти. – Без оружия и колдовства, кулак на кулак. Кто первый упадет, тот проиграл.
Юлий задумался. Громила, похоже, физической силой мог потягаться с десантниками, а в скорости рядовых проспериан явно превосходил. Учитывая же условие боя…
– Капитан, – апотекарий Кабалхотеп наклонился к Юлию, – позволь мне… В смысле, позволь я бойца выставлю.
– У тебя есть?! – удивился чародей.
– Недавно завершил, – с гордостью кивнул апотекарий.
– Ну веди… – с некоторым сомнением разрешил Юлий.
Увидев, что Кабалхотеп понимает под «бойцом», капитан поперхнулся. Он уже и забыл совершенно о том, что они когда-то захватили в плен Имперского Кулака; а апотекарий, оказывается, все это время с ним работал.
Получившийся экземпляр был явно доведен до пика физической формы десантника, мускулы усилены, а кисти заменены массивными и тяжелыми протезами. Но что поразило Юлия до глубины души – когда Кулака выставили против бойца из местных, то десантник заорал: «За Императора и Дорна!», немедленно кинувшись в драку со всем немалым искусством и опытом.
– Он что, до сих пор считает, что дерется за Императора? – недоуменно уточнил капитан.
– Да, – кивнул Кабалхотеп. – Он нас ненавидит, конечно, но ксеносов он ненавидит больше. Главное – усилить это чувство, а дальше воспитание Кулаков все за нас сделает.
– Логично, – признал Юлий и вернул внимание поединку. Точнее – зрелищу тренировки Имперского Кулака на ксеносе, поскольку последний при всех своих габаритах не мог ничего противопоставить опытному десантнику.
