«Найдется ли, – вопросила она Ангела, – такой человек, который бы, родившись в благородстве, понес терпеливо поругания?»
АНГЕЛ. Разве ты не слыхала, как осмеян был Мелхолою Давид за то, что скакал пред кивотом Господним, и что сказал он на это Мелхоле? Пред Господом играть и плясать буду, – говорил он, – я еще больше уничижусь, и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих (2 Цар. 6, 21, 22). Прекрасное это было плясание, на которое гневалась Мелхола, а Бог утешался; прекрасная игра, которая людям казалась смешна, но для Ангелов составляет приятнейшее зрелище. Благое то уничижение, чрез которое рабы Господни подвергаются поруганию богатых и презрению гордых. Ибо поистине не иным чем, как только безумием считают миролюбцы, что рабы Божии убегают того, чего они ищут в мире сем, и напротив, стремятся к тому, чего они убегают. И святой Апостол сказал: слово о кресте для погибающих юродство есть. Но для нас, спасаемых, – сила Божия. И потому не много [из вас] мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных избраны возвещать таинство Креста; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное (1 Кор. 1, 18, 25–28). Посему и ты, Ставрофила, ради мирского поругания не отрицайся воспринять крест Христов; ибо великая премудрость считаться ради Бога безумным и говорить с Апостолом: Мы безумны Христа ради. Мы сделались позорищем для мира, для Ангелов и человеков (1 Кор. 4, 10, 9). Моисей и мог бы быть и царем в Египте, но не пожелал сего, и поношение Христово почел большим для себя богатством, нежели Египетские сокровища (Евр. 11, 26); и потому, уклонившись от могущества, сделался несравненно могущественнее. И ты, презревши все, что в мире, считай страдания и поношения Господа твоего выше всех сокровищ[30]. Пусть миролюбцы посмеиваются над крестоносцами; но придет время, когда они возвеличат премудрое безумие ваше, а свое, хотя уже поздно, будут оплакивать. Ибо когда в день Страшного суда безумные и нечестивые узрят славу праведных, они они же, увидев, смутятся великим страхом и изумятся неожиданности спасения его и, раскаиваясь и воздыхая от стеснения духа, будут говорить сами в себе: «это тот самый, который был у нас некогда в посмеянии и притчею поругания. Безумные, мы почитали жизнь его сумасшествием и кончину его бесчестною! Как же он причислен к сынам Божиим, и жребий его – со святыми?» (Прем. 5, 2–5).
Глава 11
И у грешников есть свой, гораздо более тяжкий крест
Многи раны грешному
(Пс. 31, 10)
Ставрофила не могла забыть бегства родных сестер своих; они были непрестанно пред очами и в сердце ее, и потому так сказала она Ангелу: «я уже не буду говорить теперь о жизни будущей; но сердце мое желает знать, могут ли по крайней мере в сей скоротечной жизни пребыть без креста убежавшие теперь от него? Ибо они ради того удалились, чтобы без страданий провести жизнь в наслаждениях и чести».
АНГЕЛ. Нет. Ни в каком случае они не будут здесь свободны от скорбей. Кто отказывается с крестом следовать за Господом, того всегда будут преследовать тяжкие страдания, так как нет ни одного из смертных, который бы не испытал скорбей. Как смерть, так и страдания неизбежны для всех: удел мертвеца гроб, живого – крест. Умирает христианин, – пред ним несут крест; и родится человек, – ему назначается крест, какой нести. Много трудов предназначено каждому человеку, и тяжело иго на сынах Адама со дня исхода из чрева матери их до дня возвращения к матери всех (Сир. 40, 1). Не обольщайся, Ставрофила: много крестов и различны виды их, и отнюдь нельзя найти человека свободного от скорби и печали. Как плавающие по морю подвергаются различным бедам, так и живущие на земле не могут быть без скорби и креста; и все, кто бы они ни были, имеют различные кресты: один от жены, другой от сына, иной от раба, иной от друга, тот от врагов, а сей от ближнего; иной же от потери имения[31]. И у кого нет тысячи причин скорби?
СТАВРОФИЛА. Но миролюбцы имеют много утешений, живут по своей воле, и потому не тяжки для них их скорби.
АНГЕЛ. Пусть будет и так, что они имеют все, чего желают; но надолго ли это все бывает? Изчезающе яко дым, изнезнут (Пс. 36, 20) живущие среди изобилия мирского, и не останется памяти о прошедших утехах. Но еще и в этой жизни не без горечи, не без тоски и страха почивают они на радостях своих. В чем они почерпают утешение, то самое часто обращается им в наказание и причиняет скорбь. Правосудно устроено, что те самые наслаждения, которых беспорядочно ищут, бывают растворены горечью и смущением. Ибо так Бог повелел, так и бывает, что беспорядочная душа сама себе мука.
СТАВРОФИЛА. Однако можно видеть, что цари, князи сильные мира сего, которые владычествуют над другими, коих воле никто не дерзает сопротивляться, или вовсе не имеют крестов, или мало причастны им.
АНГЕЛ. И они не исключены из общего удела смертных. И царь не освобождается от креста, но проводит жизнь свою среди многих скорбей и забот. Смотри не на венец; но на бурю печалей, которые рождает венец; взирай не на багряницу, а на душу, обремененную мрачными заботами. Не так плотно прилегает венец к голове царя, как заботы объемлют душу его. Взирай не на множество телохранителей, а на множество скорбей. Не столь многими заботами исполнен дом бедного, сколь многие кресты повседневно ожидают царей[32].
СТАВРОФИЛА. Вижу, что и те не без крестов, коих мы менее всего считаем причастными им.
АНГЕЛ. Брань и непрестающее искушение житие человеку на земли (Иов 7,1) и как избыток, так и скудость бывают причиною греха. Богач возносится гордынею, а нищий впадает в ропот: от того и от другого возникает великий крест. Горе, горе благополучию мирскому, то от страха бедствий, то от помрачения радости. Горе среди бед, и от того и от другого, а еще от желания благополучия. И если самое благополучие не без горя, и терпение не без труда; то без всякого сомнения «не искушение ли житие человеку на земли?»[33].
СТАВРОФИЛА. Поистине, в сей искусительной жизни много соблазнов и падений; но грешники считают оные не бедствиями, а забавами и приятным развлечением.
АНГЕЛ. Так думают теперь, но в той жизни иначе об этом будут судить. Не грешников ли это вопль: Мы преисполнились делами беззакония и погибели и ходили по непроходимым пустыням, а пути Господня не познали (Прем. 5, 7)? ибо иго Христово благо, и бремя Его легко (Мф. 11, 29, 30); и несущие его обрящут покой душам своим. Иго же грешников, как кусок свинца (Зах. 5, 7), как бремя тяжкое отягощает их: они служат иным богам день и ночь, которые не дают им милости (Иер. 16, 13). Все, в чем согрешает человек, всякое беззаконное дело, днем и ночью совершаемое, составляет область демонов, кои никогда не дают грешникам покоя и непрестанно принуждают его прилагать грехи ко грехам и беззакония присовокуплять к беззакониям[34]. Посмотри, как это многотрудное томление грешников изображено в сильном Сампсоне. Побежденный ласкательством жены, он был острижен и предан в руки иноплеменников, лишен зрения, ввержен в темницу и как осел принужден был вращать жернова (см.: Книга Судей, глава 16). Так должен страдать всякий, кто угождает Далиле, т. е. плоти своей, и соизволяет ее воле; ибо он лишается духовной крепости, предается в плен врагам своим, – миру, плоти и диаволу, которые мучительски господствуют над ним, подобно жестоким властелинам. Сверх того он лишается света и разума и делается подобным бессловесному, вращающему мельничные жернова. Рассмотри жизнь грешника, и всячески представится тебе в нем сие подобие животного. Как у оного бывают завязаны очи телесные, так у грешника очи душевные покрыты нечистотою его жизни, и он непрестанно вращается около предметов греховных наслаждений. В тяжких оковах похотей, ослепленный тьмою заблуждения, связанный нечистотою совести и испытывая в себе самом тесноту и тягость, он вращает, как жернов, камень сердца своего, ожесточенного закоснелостью в грехах, и из плодов растленной души своей готовит хлеб в угоду врагам своим. И какое томление причиняет ему эта постыдная работа! Как праведно вопиет Бог чрез пророка: удалите злые деяния ваши (Ис. 1, 16). По каким неудобным путям ходят грешники! Путь их темен и скользок (Пс. 34, 6): они не знают, обо что споткнутся (Притч. 4, 19). Златом оскверняются невоздержные, о камень претыкаются сребролюбцы, от крутых подъемов на высоту изнемогают горделивые, тернием уязвляются гневливые, тьмою ослепляются завистливые, по неровности пути от всех отстают ленивые. Одним словом: разрушение и пагуба на путях их (Рим. 3, 16).
