— И Флорида была заселена уже в каменном веке?
— Разумеется. К примеру, археологические находки в Литл Солт Спринг неоспоримо доказали, что человек жил там пятнадцать тысяч лет назад. Аналогичные находки сделаны и неподалеку от Черлотт Харбор на побережье Флоридского залива.
— Литл Солт Спринг — ценот? А я думала, это всего-навсего горизонты пресной воды!
— Воды Литл Солт Спринг подверглись загрязнению в результате последующих процессов минерализации. Это почти неизбежное последствие. А ваш «Лабиринт Дьявола» содержит абсолютно чистую пресную воду, поскольку этот ценот относительно недавнего происхождения. Но за более подробной информацией вам все же лучше обратиться к ret гам. Могу только сказать, что оба ценота на удивительно похожи. В обоих случаях подземный горизонт полностью перекрыт обширным поверхностным слоем, вода в который, несомненно, поступает из ценота. Снаружи это напоминает обычный пруд или даже небольшое озерцо. Явление достаточно распространенное, особенно в таких районах, как...
— Не понимаю, профессор.
— Чего же? А, ну да! Постараюсь объяснить. Для неискушенного наблюдателя водоем действительно похож на простой пруд, подпитываемый маленьким ручейком. Во Флориде таких водосливов полно. Раньше поговаривали, что если по этому краю пойдет лозоходец, то он будет натыкаться на воду практически через каждые десять шагов.
— Теперь все ясно.
— Вот и хорошо. Однако с ценотами не все так просто. Даже натренированный глаз, например геолога, не всегда может обнаружить ценот в глубине какого-нибудь озера или пруда. Порой требуется тщательное обследование всего водоема.
— И что же указывает на наличие ценота под озером?
— Все зависит от размеров и геологического строения подземной галереи. В случае с Литл Солт Спринг и «Лабиринтом Дьявола» при исследовании нижней границы поверхностного слоя обнаруживаетсядовольно впечатляющая картина: пещера с абсолютно вертикальными стенками, уходящими в глубину. Иногда ценот бывает в восемь — десять раз глубже самого озера, лежащего наверху и сообщается с ним через отверстие до двадцати метров в диаметре.
— Вот как...
— А могу я узнать, отчего это департамент юстиции вдруг заинтересовался «Лабиринтом Дьявола»?
Но Роза Эйприл пропустила вопрос профессора мимо ушей.
— Вам известно, что археологические раскопки прекращены и там больше нет заказника? — спросила она.
— Конечно. И в этом нет ничего удивительного. Отдел археологических исследований давно прекратил работы по данному проекту.
— Может быть, вы также в курсе, что совсем недавно островок выкупила одна фирма, занимающаяся торговлей недвижимостью, и при этом выложила за него совершенно астрономическую сумму?
— Нет, об этом мне ничего не известно, — задумчиво ответил профессор. — Впрочем, об истинной цене трудно говорить, если, скажем, новые владельцы острова собираются заняться там туристическим бизнесом.
— И вы верите, что подобное место может привлечь туристов?
— Великий Боже, конечно же, может! Вы когда-нибудь были в Силвер Спринг?
— Увы, нет!
— Так вот, это настоящая золотая жила! Туристы съезжаются туда со всех Соединенных Штатов. Там даже снимали первые фильмы о Тарзане. «Лабиринт Дьявола» легко оборудовать ничуть не хуже. Правда, придется решать проблему с подъездом, поскольку сейчас до островка можно добраться только по болоту. Зато чуть севернее лежит большой остров, на который нетрудно попасть и на машине. В принципе, острова можно было бы соединить друг с другом, хотя, безусловно, это потребует больших затрат...
— Естественно, — согласилась Роза Эйприл. — Дорогой профессор, вы были очень любезны. Огромное спасибо за помощь! И последний вопросик: вы сами там бывали?
— Вы имеет в виду «Лабиринт Дьявола»? Да и не раз. Но подолгу там никогда не оставался. А почему вы спрашиваете?
— Вам известна глубина ценота?
— Основной грот простирается метров на шестьдесят ниже выходного отверстия. Но есть и другие гроты, поменьше.
— Вот тут я не совсем поняла. Выходит, под поверхностным слоем воды скрывается много пустот?
— Мое дорогое дитя, «Лабиринт Дьявола» покоится на целой сети подземных галерей, и в центральный грот стекается уйма подземных рек. Откуда, по-вашему, само это название — «Лабиринт Дьявола»? Рисунок галерей настолько сложен, что возникает впечатление, будто в них вообще нет конца... И пока даже нереально исследовать пещеры за пределами главного грота. Может быть, в будущем... Но для этого должен найтись энтузиаст, отчаянно смелый да, к тому же, фантастически богатый. Хотя, еще раз повторяю, археологам там делать практически нечего.
Роза Эйприл поблагодарила профессора и повесила трубку.
Между тем, Броньола вернулся в кабинет.
Роза озадаченно уставилась на шефа и пробормотала:
— Ну и ну, уж пусть лучше меня повесят.
— Что вам удалось узнать?
— Я еще не до конца уверена... настолько все выглядит невероятным...
— О чем вы?
— О «Лестнице Люцифера», — почти шепотом ответила она.
Глава 8
Болан недаром снискал себе славу мастера психологической войны. Он так здорово блефовал, что ему удалось полностью сбить с толку Гвидо Риаппи. Ловко играя на всех превратностях судьбы, выпавших на долю этого мошенника, Болан очень быстро нащупал его главные уязвимые места, после чего популярно объяснил, что он отнюдь не сторонник методов мафиози и не в его правилах бить лежачего, не способного защищаться, особенно если тот столько лет отработал на семью...
Совершенно ошарашенный, Гвидо спросил у Болана-Фрэнки, куда тот, собственно, клонит. Болан «честно» ответил, и вот тут-то Риаппи окончательно сломался... Дальше его речь сделалась почти нечленораздельной и больше напоминала заунывную, рвущуюся из глубин души молитву:
— Точно, как Гуса, черт побери! Как Гуса. За что они со мной так? Уму непостижимо! За что?..
Болан отозвался, запросто переходя на «ты»:
— Пойми, Гвидо, ты достиг определенного уровня и обратного хода для тебя нет.
Гвидо и сам это знал. В Организации существовали исключительно два вида движения: либо наверх благодаря своей голове, либо ногами вперед. Если голова отказывала, оставался только второй способ...
Гвидо не мог с этим примириться. Он клялся всеми богами, что голова его еще работала хоть куда, почище любого компьютера! И из-за единственного промаха, допущенного им, боссы не смеют думать, будто содержимое его головы — дерьмо собачье!
Кто дал им право так поступать и за кого они себя принимают?
Болан объяснил и это: слишком уж большие деньги поставлены на карту, и хотя лично ему такое не по душе, пусть Гвидо в этом не сомневается.
Конечно, Гвидо ему верил, и еще как. В сущности, он не имел к Фрэнки никаких претензий: даже слова грубого ему не сказал. Похоже, он был и впрямь весьма признателен за ту симпатию, с которой к нему относился его палач. Вот это-то и позволило Болану выбрать правильную тактику, бросив мафиози дырявый спасательный круг, чтобы тот ухватился за него, как утопающий за соломинку.
— Мы же мужчины, Гвидо, — подчеркнул Болан. — Братья! А братья не должны устраивать друг другу пакости...
Тут Гвидо был согласен с ним на все сто процентов. До чего же хотелось ему переговорить с кем-нибудь, лишь бы доказать, как ошибаются в нем...
Да, подтвердил Болан, Гвидо был настоящим братом, он принадлежат к семье вот уже много лет, и его не в чем упрекнуть, а потому нужно забыть случай с кузеном Гусом — ведь это был его единственный неверный шаг... Впрочем, Гвидо должен понять: сам он ничего не мог изменить. Ведь за ним присматривали и фиксировали мельчайшие оплошности, так что в итоге хватило сущего пустяка, чтобы подобные промашки разом всплыли в памяти...
Гвидо не возражал, однако возмущался, что его держали за недоумка. «Куча жира» — вот как его называли! Но почему, черт побери? Почему вообще его выбрали мишенью для нападок?
— Из-за денег, вложенных в стройку, — цинично ответил Болан.
Оно и понятно, когда в ход идут огромные средства, боссы там, наверху, совсем становятся психами, и уж тогда пощады от них не жди. А ведь Гвидо всегда работал с ними заодно, всегда играл только по правилам.
Нет, действительно, надо с кем-то переговорить. Но с кем? Кого Гвидо мог убедить в своей правоте?
Вот это и было тем, что Болан называл последней попыткой утопающего ухватиться за соломинку. И мешать в подобной ситуации не следовало.
— Я тут сколько времени провел? — задумчиво спросил он. — Минут десять? А может, и того меньше. Может, я еще даже не приехал? Кто об этом знает?
Шанс, который он предоставлял Риаппи, был просто неоценимым для более или менее здравомыслящего человека. А Гвидо, несомненно, относился к таковым, и на миг у Мака возникло впечатление, что мафиози вот-вот готов пасть на колени и целовать ему ноги.
