– Мама? – она мышкой проскочила мимо очага и толкнула слишком тяжелую дверь в спальню.
Она всегда удивляла девочку. Такая просторная, с огромной кроватью, стоящей на четырех массивных ножках. Несколько шкур на полу, одна – очень теплая – поверх одеял.
– Мама?
Послышалось шевеление, на кровати привстала женщина и активировала крошечный артефакт на стене рядом.
– Гвин? Это ты? – родной мамин голос прозвучал с нотками усталости. – Что ты хотела?
– Я не могу уснуть, – честно сказала она, остановившись рядом с родительской постелью. – Ты можешь мне почитать? Хочу историю о трех воинах и драконе.
– Ты же сама уже почти научилась читать, – голос мамы стал чуть мягче и ласковее. Она потянулась, села на кровати и похлопала ладонью рядом. – Забирайся. Что стряслось, плохие сны?
– Очень, – открыто поделилась девочка. – Меня пытались похитить.
– Ты же знаешь, что мы с папой никогда бы такого не допустили.
Гвин забралась к маме, и та погладила ее по темным отросшим до лопаток волосам. А потом притянула к себе и накрыла теплой шкурой.
– Попробуй уснуть.
– Тут? – малышка встрепенулась и с удивлением посмотрела на маму.
Ей никогда не разрешали спать с родителями. Но ведь сейчас отца нет в крепости. Может, теперь ей можно?
– А я расскажу тебе другую историю, – предложила мама, поглаживая дочь по голове. – Не менее интересную, чем та, что хотела послушать ты. Готова?
– Да, – Гвин поерзала немного, устраиваясь поудобней у теплого маминого бока и замерла, веря, что эта история будет ничуть не хуже той, где воины рубили дракона, как капусту.
– Тогда слушай, это история о богах, – заговорила мама.
– Богах? – встрепенулась девочка. – Но они же скучные!
– Ты в этом так уверена? – мамина улыбка стала какой-то грустной. – Нет, малышка, это не скучная история. Ведь она о нас.
Гвин недоверчиво открыла рот, а потом замерла, не зная, хочет ли услышать эту историю или нет. Все же воины и дракон были где-то там. А боги… она тут! Рядом. Смотрят.
– Или попробуешь уснуть? – мама будто почувствовала смятение дочери. – Давай ты поспишь.
Малышка еще мгновение посидела на месте, а потом вновь легла и закрыла глаза, медленно погружаясь в сновидение.
* * *
Это воспоминание было старым. Оно сохранилось в памяти Валькирии, которая сейчас лежала на снегу, стараясь восстановить дыхание. Оно жило где-то на задворках сознания, тускнело с каждым годом все сильнее и все меньше казалось чем-то реальным.
Да, Гвин Умильтен все это помнила. Тускло и неуверенно, будто и не было этого. Не было той ночи, когда она не могла уснуть и пошла искать помощи у родного человека.
Но вот продолжение той ночи пришло к ней только сейчас. Только сейчас Гвин Умильтен знала, что произошло потом.
И за это она себя возненавидела так сильно, что захотела умереть.
* * *
Малышка уснула. Задышала размеренно и глубоко, но погружалась в очередной кошмар. Она вновь видела монстров, которые тянули к ней свои когтистые лапы, шептали ее имя и звали за собой.
Но теплый мамин бок успокаивал. Даже сквозь сон девочка чувствовала незримую поддержку. И отталкивала от себя когтистые лапы с такой смелостью, будто они были простыми ветвями густого кустарника, через который ей требовалось пробраться.
Что-то изменилось слишком резко.
Оттолкнув очередную лапу, Гвин уже думала, что все закончилось.
Но острая боль разорвала руку. В кисть впились огромные желтые когти. Девочка попыталась вырваться, позвать на помощь маму. Но вместо слов из ее горла вырвался жуткий чужой рык.
Рык, которые не был ее. Но вместе с тем… стал почему-то ее частью.
Девочка дернулась, открывая глаза. И не понимая, где находится.
Она путалась в каких-то тряпках, рычала от бессильной злобы, силясь избавиться от раздражающих пут. И не могла осознать, что происходит.
Страх сменился яростью.
Огненной и уничтожающей. Толкающей ее вперед. Нашептывающей куда более жуткие вещи, чем монстры во снах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А рядом… рядом что-то быстро и странно билось. То замирало, то учащало бег. Гвин застыла, вначале не понимая, откуда идет стук. И почему ей очень хочется, чтобы он утих.
Зарычала и наконец нашла источник.
По ушам ударил истошный женский крик. Но это только подстегнуло ее к действиям. Она взмахнула рукой, которую почему-то венчали большие желтые когти.
Брызнуло алым. Горячим. Пахнущим сладким металлом.
И крик затих.
А Гвин почувствовала удовлетворение, радостно заурчала и вскинула голову, из которой вырвался протяжный звериный вой. Как у волков. Только сейчас выл не зверь, а маленькая девочка, покрытая шерстью и перепачканная чужой кровью.
8. Найджел Харве
Напротив Найджела Харве стоял не просто знакомый человек. Нет! На него направлял меч его родной старший брат. Наследник пустынного владыки, мужчина, который долгие годы упорно готовился к тому, что должен будет перенять бразды правления.
– Наран.
– Опусти руки, – сухо приказал тот. – Или твои друзья лишатся жизни.
Еще один короткий взгляд, брошенный в сторону Ноа и Джейкоба, которые замерли с холодным металлом у шей.
Найджел Харве видел беспощадность в глазах старшего брата. Видел жестокость и злость. Различал ненависть. Он не лгал, был готов отдать приказ своим людям обезглавить двух Искателей Истины.
Но всегда ли Наран был таким?
Нет, Найджел помнил его совершенно другим.
* * *
То были времена, когда Наран еще не брил голову налысо, не пропадал на собраниях с отцом и его советниками и не смотрел на двух своих младших братьев свысока.
Они втроем проводили много времени вместе. Наран всегда придумывал интересные игры. Решал споры между Дархаром и Найджелом.
Но однажды он усадил их рядом и заговорил как взрослый. И пусть Наран был старше Дархара на пять лет, а Найджела на целых десять, они всегда держались как равные. Да только в тот день самый старший из братьев впервые обратился к ним таким тоном, который впоследствии стал его спутником по жизни.
– Запомните одну вещь, – произнес он, поочередно переводя взгляд с одного члена семьи на другого, – вы братья. И всегда ими будете. Всегда ими останетесь. Родство крови ничем нельзя заменить. Ничем. И все ваши ссоры – лишь мусор, на который через многие годы вы будете смотреть с усмешкой.
Наран потрепал младших братьев по волосам и подбросил вверх крохотный кожаный мяч.
– Ну что, а теперь посмотрим, кто из нас быстрее!
Игры продолжались. Но вскоре Наран перестал принимать в них участие. Иногда наблюдал за Дархаром и Найджелом со стороны, но больше не участвовал в играх, которые отводились детям.
Его признали наследником.
И дел у старшего ребенка из рода Харве прибавилось.
Но Найджел навсегда запомнил ту фразу о родстве. Да только за всю свою жизнь не нашел тех действий, что подтвердили бы это утверждение.
Все решения его семьи говорили об обратном.
* * *
– Как ты нашел меня? – Найджел смотрел на брата, погасив пламя.
Но то, что не было видно взгляду простого человека, незримым пятном повисло в воздухе.
– Это было непросто, – качнул обритой головой Наран. – Но для пустынного владыки нет ничего невозможного. Разве ты не знал?
– Пустынного владыки? – Искатель нахмурился. – Когда?
Что стало с их отцом? И когда? Почему Наран стал главой?
Найджел сам удивился, но ему было абсолютно все равно, как повернулась судьба его семьи. Эти вопросы всплыли в голове только из-за любопытства. Но ничего в груди не дрогнуло.
– Около года назад, – кивнул Наран. – Что, даже не спросишь, от чего умер наш отец?
– Нет, – Найджел держался отстраненно, будто и не вел этот разговор. – Мне плевать.
– Не удивлен. А вот Дархар удивится.
– Дархар? – голос Искателя Истины дрогнул.
