Богатый
Что же говорит богатый? Душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись ежедневно (Лк. 12, 19). Какое безумие! Если бы у тебя была душа свиньи: чем иным, кроме этого, порадовал бы ты ее? Настолько ты скотоподобен, до того несведущ в душевных благах, что предлагаешь душе плотские снеди! Что принимает в себя чрево, то назначаешь ты душе. Ежели в душе есть добродетель, ежели исполнена она благих дел, ежели близка к Богу, то имеет много добра, и пусть веселится прекрасным душевным весельем. Но поскольку мыслишь ты земное – чрево у тебя богом (Флп. 3, 19), весь ты стал плотским, поработился страстям, то выслушай приличное тебе наименование, которое дал тебе не кто-либо из людей, а Сам Господь: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? (Лк. 12, 20). Такое осмеяние безрассудства тягостнее вечного наказания! (1)
Богопознание
Что знаем о Боге? Овцы Мои слушаются голоса Моего (Ин. 10, 27). Вот как уразумевается Бог – через слышание заповеди Его и через исполнение слышанного. Вот ведение Бога – соблюдение заповедей Его. Почему же не пытливое уразумение сущности Божией, не изыскание премирного, не примышление невидимого? Знают Моих, и Мои знают Меня (Ин. 10, 14). Довольно тебе знать, что Пастырь добр, что положил душу за овцы. Вот предел богопознания! А как велик Бог? Какая мера Его? Каков Он в сущности? – Подобные вопросы опасны для вопрошающего и затруднительны для вопрошаемого. Лучшее обращение с ними – молчание. Овцы Мои слушаются голоса Моего, – сказал Он, а не спорят о нем, то есть не остаются преслушными, не входят в состязания.
Слышал ты Сына; сам не входи в тонкости об образе рождения, не подводи под причину не условливаемого причиной, своим сечением не разграничивай соединенного. Поэтому предварительно оградил тебя евангелист; и прежде ты слышал, и слышишь, конечно: в начале было Слово (Ин. 1, 1). Чтобы не почесть тебе Сына человеческим порождением, происшедшим из несуществующего, евангелист сказал тебе: Слово, означая бесстрастие; сказал: было, означая, что не во времени; сказал: в начале, чтобы рожденного соединить с Отцом. Видишь, как покорная овца слушает Владычного гласа. В начале, и было, и Слово. Не говори, как было! И если было, то не рождено; а если рождено, то не было. Кто говорит так, уже не овца: кожа овцы, а изнутри говорит волк. Пусть знают наветники! Овцы Мои слушаются голоса Моего. Слышал ты Сына; уразумей подобие Его Отцу, говорю: подобие, – по немощи сильнейших, а по самой истине (не боюсь приступить к истине, я не склонен к клевете), разумею тождество, сохраняя личные свойства Сына и Отца. В Ипостаси Сына представляй Отчий образ; только соблюди точное понятие изображения, только разумей богочестно: Я в Отце, и Отец во Мне (Ин. 14, 10), представляя себе не слияние сущностей, но тождество отличительных черт (1).
Брак
Мужья, любите своих жен (Еф. 5, 25), хотя вы чужды были друг другу, когда вступали в брачное общение! Этот узел естества, это иго, возложенное с благословением, да будут единением для вас, бывших далекими! Ехидна, самая лютая из пресмыкающихся, для брака сходится с морской муреной и, свистом извещая о своем приближении, вызывает ее из глубин для супружеского объятия. И она слушается и вступает в соединение с ядовитой ехидной. К чему клонится эта речь? К тому, что, если и суров, если и дик нравом сожитель, супруга должна переносить это и ни под каким предлогом не соглашаться на расторжение союза. Он буен? Но муж. Он пьяница? Но соединен по естеству. Он груб и своенравен? Но твой уже член и даже драгоценнейший из членов.
Да выслушает и муж приличное ему наставление! Ехидна, уважая брак, предварительно извергает свой яд, неужели же ты из уважения к союзу не отложишь жестокосердия и бесчеловечия? Но пример ехидны, может быть, и иначе послужит нам на пользу, потому что соединение ехидны с муреной есть некоторое прелюбодеяние в природе. Да вразумятся же те, которые посягают на чужое брачное ложе. Какому пресмыкающемуся уподобляются они? У меня одна цель – все обращать в назидание Церкви. Да укротятся страсти невоздержанных, обуздываемые примерами, взятыми с суши и моря! (2)
* * *
Упражнение в благоугождении Богу, по Евангелию Христову, бывает успешно при удалении от мирских попечений и при совершенном удалении себя от развлечений. Поэтому апостол, хотя брак дозволен и удостоен благословения, налагаемые им на человека заботы противоположил попечениям о Боге, как будто бы те и другие не могут быть совмещены между собой, и сказал: неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене (1 Кор. 7, 32–33) (5).
* * *
Спрошенный кем-то, позволительно ли ему брать за себя в замужество сестру умершей жены, он [Диодор][19] не содрогнулся от этого вопроса, но спокойно выслушал и даже с великой отважностью и жаром помогал исполнению этого нечистого пожелания. Поэтому если бы письмо было у меня, то послал бы его к тебе, чтобы можно тебе было защитить и себя, и истину. Поскольку же показавший мне письмо взял его назад и носил его всюду, как знак победы надо мной, запрещавшим ему это вначале, и говорил, что имеет письменное на то дозволение, написал я теперь к тебе, чтобы нам в две руки напасть на его подложное письмо и не оставить у него никакой силы; и чтобы письмо не могло уже удобно вредить читающим.
Итак, первое, что можем противоположить этому и что особенно важно в подобных делах, есть соблюдающийся у нас обычай, имеющий силу закона, потому что уставы преданы нам святыми отцами. Обычай же этот таков: если кто-то, одержимый страстью нечистоты, впадает в беззаконное сообщение с двумя сестрами, то не признавать этого за брак и вообще не прежде принимать его в церковное собрание, как по взаимном их разлучении. Почему если бы и нечего было сказать, кроме этого, то обычая этого достаточно было бы к охранению благонравия. Но как написавший письма покусился ввести это зло в общежитие, то и мне необходимо не отказываться от пособия умозаключений, впрочем, в делах очень ясных собственное убеждение каждого важнее доводов разума. Он говорит: в книге Левит написано: не бери жены вместе с сестрою ее, чтобы сделать ее соперницею, чтоб открыть наготу ее при ней, при жизни ее (Лев. 18, 18). Из этого видно, продолжает он, что дозволяется взять сестру умершей жены. На это, во-первых, замечу: что ни говорит закон – говорит живущим под законом, ибо иначе будет подлежать и обрезанию, и субботе, и воздержанию от яств. Ибо, конечно, не тогда только будем подчинять себя игу рабства законного, когда встретим что-либо способствующее нашим удовольствиям, а если в узаконенном окажется что тяжкое, тогда прибегнем к свободе о Христе. Нас спрашивали: писано ли, чтобы брать в жену после сестры? И мы отвечаем, что для нас безопасно и справедливо, а именно, что этого не писано. Через наведение же из последствия заключать о том, что умолчано, – дело законодателя, а не толкующего закон; иначе если захочет кто-то, то может отважиться и при жизни жены взять сестру ее. Ибо то же самое лжеумствование и к этому может быть приложено. Скажет, писано; «да не поймеши в наложницу»; следственно, не запрещено взять не в наложницы. А кто потворствует страсти, тот будет утверждать, что нрав у сестер не ревнивый. Когда же уничтожена причина, по которой запрещено сожитие с обеими, тогда будет ли какое препятствие взять двух сестер? Но на это скажем: этого не писано; а также и то не определено; между тем как связь понятий делает оба заключения равно позволительными. Но чтобы освободиться от затруднений, надо вникнуть несколько в обстоятельства, предшествовавшие законоположению. Законодатель, по-видимому, объемлет не все роды грехов, но запрещает собственно грехи египтян, откуда Израиль вышел, и грехи хананеев, к которым переселялся. Ибо читается так: по делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте, и по делам земли Ханаанской, в которую Я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите (Лев. 18, 3). Почему вероятно, что этот род греха не был тогда обыкновенным у тех народов; потому и Законодатель не имел нужды предохранить от него, но удовольствовался неизученным обычаем к внушению отвращения от преступления. Почему же, запретив большее, умолчал о меньшем? Потому что многим плотолюбцам к сожитию с живыми еще сестрами служил, по-видимому, во вред пример патриарха. Что же надо делать нам? Читать ли написанное или дополнять умолчанное? Например: в законах этих не написано, что отцу с сыном не должно иметь одной наложницы; но у пророка ставится это в великое преступление. Ибо говорит: даже отец и сын ходят к одной женщине (Ам. 2, 7). Но о скольких других родах нечистых страстей, какие изобретены в училище демонов, умолчало Божественное Писание, чтобы святость свою не осквернить именованиями гнусных пороков, и предало осуждению эти нечистоты родовыми их названиями? Так и апостол Павел говорит: «А блуд же и нечистота не должны далее именоваться у вас, как подобает святым» (ср. Еф. 5, 3), именем нечистоты означая все срамные дела как мужчин, так и женщин. Поэтому молчание Писания вовсе не делает ненаказанным сластолюбца.
