- Соберите трофеи с немцев! Оружие и всё остальное. Шину товарищу капитану наложите на ногу. Дальше на мотоцикле поедем, а я пока постреляю.
Прицелившись, до грузовика метров четыреста было, поправил прицел, и дав длинную очередь, сбив с ног трёх солдат, остальные сами попадали, стал короткими очередями опустошать пятидесятипатронную банку. Грузовик осел на пробитых шинах, фары погасли, двигатель запарил, кого-то из солдат возможно достал, я посчитал что пострелял отлично. Отсоединив банку, присоединил запасную и спустился вниз. Летуны уже закончили, капитана усадили коляску, так что я вернул пулемёт на место. Карабин себе оставил, оба автомата и пистолеты уже по рукам разошлись. Перекинув ремень карабина через голову, подсумки к нему я бросил в багажный отсек коляски, и запустив двигатель, я погнал по дну оврага. Только не к реке, а прочь. С таким транспортом я только наведу немцев на наших. Отъедем, сделаем крюк и доберёмся до реки в другом месте. А так старлей за мной сидел, капитан в коляске, водил стволом пулемёта, старшина сидел сзади него на запасном колесе, закреплённом на коляске, боком, если где мотоцикл с трудом двигался, тот спрыгивал и толкал, помогая. Выехав на дорогу, полевая, я осмотрел обе стороны и повернул влево, подальше от моста. Я штурман, и как у нормального штурмана при мне была планшетка с картой, так что куда катить я знал, остальные тоже понимали, что мне известно куда ехать. На первом же повороте я свернул и прибавил скорости, благо дорога позволяла. Километров пятьдесят в час, не больше, иначе старшина на очередной кочке слетит. Катили мы параллельно реке, двигаясь вверх по течению. Вскоре я приметил тропку и свернул на неё, так и добрались до реки. Только километров на пять от моста встали.
- Всё, баста, приехали, - заглушив хорошо потрудившийся движок, сказал я. Страшуна уже соскочил на землю, ноги разминал. - Вы шину товарищу капитану наложили?
- Не успели, - сказал старлей.
- Ясно. Я за нашими сбегаю, а вы пока срежьте с той осины кору и сделайте шину, дальше вправьте ногу и перебинтуйте…. Что, никто не умеет?
- Раньше не доводилось, - несколько смущаясь, пояснил старлей.
- Ладно, сам сделаю. Доставайте пассажира.
За двадцать минут я всё сделал, сапог даже срезать не пришлось, так слез, перелом ниже колена, вправил кость, наложил шину и туго перебинтовал. Конечно желательно гипс наложить, но что есть. Хорошо хоть закрытый прелом, не понятно, как капитан терпел. Но его мужеству остаётся только позавидовать. Дальше подхватив подсумки к трофейному карабину, я велел осмотреть трофеи, сам мотоцикл, забираем всё, и побежал к нашим. Нашёл их вскоре и повёл к мотоциклу. Пока темно, желательно через реку переправится. Пока шли, спорили по только что завершившемуся вылету. Вот каково было моё мнение:
- Я считаю, что информацию по вылету передали немцам. И враг сидит высоко. Ведь вы, товарищ подполковник, предлагали разделится на две группы, и таким образом разными маршрутами добраться до моста. А нам что приказали? Лететь одной группой. Немцы появились сразу же. Они знали где мы будем лететь, на какой высоте и сколько нас. Я вообще того полковника подозреваю, что задачу ставил.
- Я звонил в штаб фронта, там его полномочия подтвердили, - сказал комполка, после чего помолчав, добавил. - Но ты прав, лейтенант. Мне эта история тоже сильно не нравится. Потери в ночном вылете никогда не могут быть такими большими.
- Согласен, об этом я и говорю. Немцам сильно не по душе наша работа за последние десять дней, отправили диверсантов, или резидентуру задействовали, и вот таким способом наш полк и уничтожили. Хватило одного предателя чтобы провернуть всё дело. Сколько они пытались отбомбить уже пустые стоянки, когда полк передислоцировался? Не помогла авиация, вышло с диверсантами, как я понимаю… А ещё мне поведение вашего полкового комиссара не понравилось. Сам не полетел, а настаивал выполнять приказ этого посланца из штаба фронта… Кстати, вон и наши, уже закончили мотоцикл обирать, пулемёт тоже сняли. Там канистра с бензином в держателе на коляске имеется, нужно будет прихватить. На дорогах немало нашей техники брошено с пустыми баками, зальём, и ночью с ветерком прокатимся. Если повезёт изрядно сократим путь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Неплохое предложение, - согласился комполка.
Дальше пока те работали спешно, пока рубили из кустарника будущий плотик для вещей, так-то вплавь будем переправляться, я снял ремень, и стал соединять его с немецкой ремённой системой. Удалось подсумки подвесить, плечевые ремни. Из сидора достал флягу, свежей воды в неё из реки налил и подвесил на ремень. Немецкую флягу что там ранее висела, отдал комполка, тот её себе на ремень подвесил. В общем, я был готов. Дальше на плотике сложили вещи, капитан сам плыл, и направились к другому берегу. Тут где-то метров пятьсот было, широко. На той стороне подсохнув, оделись, сделали носилки, ножей у летунов хватало, и мы направились в путь. Я возглавлял колонну, проводя разведку. А через два часа как мы отдалились от реки, ушли максимум километров на пять, может чуть больше, начало светать. Я предложил комполка встать на днёвку, отдохнуть, переждать световой день и ночью двинуть дальше. Так больше шансов у нас будет добраться до наших. Чем питаться имелось на ближайшие сутки, два ранца с продовольствием в мотоцикле нашлись. Однако тот слушать не стал, приказал после получасового отдыха продолжить движение. Вздохнув, худо будет, я это отлично понимал, нас ведь наверняка ищут, найдут мотоцикл и где мы переправились, дальше сузят зону пёсиков, выставят наблюдателей на высотах, и днём точно обнаружат.
Я как будто в шар предсказаний глядел. Через три часа, когда мы встали на отдых, в этот раз готовили пищу, даже поесть успели, как застрекотали моторы, появились мотоциклы, несколько бронетранспортёров и шесть грузовиков с пехотой. С другой стороны повозки с полицаями. Форма вроде красноармейская, но повязки белые на рукавах и все вооружены.
- Я же говорил, худо будет, - сказал я полковнику, пока тот в трофейный бинокль мотоциклистов изучал и других прибывших немцев. Те выстроившись в цепь и направились к нашей ложбине, где мы в кустарнике укрылись. - Не вырваться, окружили, и пулемёты установили. Осталось только жизнь подороже продать. Они точно знают, что мы тут, наблюдатели на высотах или на деревьях сообщили, по дымку костра поняли, что встали на отдых и вот, дождались.
- К бою, - скомандовал подполковник.
Хмыкнув, я подтянул лежавший под рукой карабин, и стал доставать из подсумков патроны, распихивая их по карманам. Снял подсумки и бросил рядом. Когда немцы найдут карабин, будут искать кто стрелял, найдут подсумки, решат, что кто-то из лётчиков, а не я. Не любят немцы тех, у кого обнаруживают своё оружие, могут и мучительно убить. Хорошо ещё что награды в штабе моего транспортного авиаполка хранятся, как и документы. Это правило дня два назад ввели, до этого летали и с документами, и со всеми регалиями. Когда начался бой, я привставал для одного выстрела, всегда в разных местах, и выбивал пулемётчиков, и офицеров. Четыре обоймы выпустил, и ни одного промаха. Пулемёт наш стрекотал короткими очередями, пусть запас патронов к нему в коляске мотоцикла найден был, всё равно экономили. Я уже и офицеров перебил, и часть унтеров, командира предателей тоже заземлил, зама его, те залегли и не вставали, пытались из двух ручных пулемётов «ДП» нас покосить, но я снял пулемётчиков и те больше не пытались привлечь к себе внимание.
Пользуясь тем что оружия дальнобойного у нас мало, пулемёт да мой карабин, немцы рывком сблизились, тут по ним включились в работу оба автомата, но всё равно не помогло, те добежав закидали нас гранатами. Дальше уже закипела рукопашная. Да и какая рукопашная, если нас трое остались? Причём капитан со сломанной ногой с двумя пистолетами в руках обстреливал немцев, что появлялись на склоне, десяток точно завалил, пока один ретивый рядовой не пристрелил его из своего карабина. Меня вырубили ударом приклада, пока двое немцев пытались меня удержать, третий подкрался и сделал своё дело. Комполка вязали, тот ревел что медведь, раскидывая солдат, видели его петлицы, живым брали, а вот почему меня брали, не понятно. Вряд ли им интересен обычный лейтенант ВВС.
