Уверен, сейчас в эфире показывают именно наше сражение за первую позицию. Но долго так продолжаться не может: борьба замедляет, а у нас на хвосте двое скандинавов висят едва ли не с самого старта…
В последнем, десятом, повороте круга Никита продвинулся чуть вперёд, но как раз потому, что я применил поздний апекс и замедлился посильнее, я получил возможность начать разгон фактически на пару метров раньше. В мгновение ока дошёл до шестой передачи и на полном газу пронёсся мимо Троицкого, не сбросив скорость даже при выезде на главную прямую.
Создав себе комфортный отрыв в пару секунд, я поехал дальше в прежнем темпе. Лишь посматривал в зеркало на бодания Троицкого, Кари и Эрикссона за два оставшихся места на ещё пока воображаемом подиуме. Если учесть, что вдобавок их заново нагнал Атоев, заруба там ничего себе… как бы кто не получил «учебное фаталити». Имел в виду вылет на газон и встречу с бортиком.
Потери первого места я мог не бояться. Соперники борются друг с другом, шины я несильно трачу… Но что-то как будто не давало мне покоя после обгона Никиты. Если я попаду на подиум, то изменю не только сухие финишные списки, но и более зримую, представленную на видео реальность. Может, мне не следовало идти на опережение так вызывающе, с таким напором? Было ли бы это честнее по отношению к тому миру, куда я попал?
О чём ты, Шумилов? Ты не сделал ничего плохого, не выбил никого с трассы, даже не срезал себе путь. Ты просто рискнул – и остался в плюсе. Ты это заслужил. А чем выше ты в гонке, тем больше у тебя очков и шансов достойно выступить в пределах всего первенства. Так что заткнись и увеличь отрыв ещё на несколько метров.
…Машину Артёма Кабакова с отогнутым под неестественным углом левым передним колесом я заметил у правого бортика загодя на одиннадцатом круге. Как раз взметнулись жёлтые флаги на участке трека, и промчался я рядом с брошенным болидом и опечаленным гонщиком за барьером на замедлении. А когда преодолел следующий поворот и проехал мимо зелёного флага, сразу поднажал, восстанавливая фору.
Пейс-кар близко. Я чувствовал это. Но да услышат рёв моего мотора все, кто попытается оспорить моё лидерство!
На двенадцатом круге я догнал оранжевый автомобиль с мигалками и собрал за собой весь остальной пелотон. Минуты, раньше летевшие лёгкими птицами, разом свернулись и потекли монотонной цепью улиток. Даже не так: гонке словно вскрыли вену, и теперь оттуда по капле выходил дух соревнования, уступив место устранению технических помех.
Я скрипел зубами, порываясь разогнаться и не смея. Двадцать пять минут и один круг – это чертовски мало! Можно было не включать в основное время режим сэйфти-кара? Это же скука не только для таких, как я, но и для зрителей, сжигание драгоценного ресурса зазря… однако также и отдых для тех, кто плетётся в хвосте и неспособен выдерживать темп пелотона, и облегчение жизни всем остальным.
Потому что гонка должна выматывать в меру.
Минут десять мы тащились за пейс-каром: я, Троицкий, Кари, Эрикссон, Атоев и ещё десять машин, – пока грузовик забирал повреждённую технику. Я откровенно скучал; боевой настрой ушёл безвозвратно. Смогу ли я после рестарта удержаться впереди? Уже не уверен.
Но вот – о чудо! – оранжевая машина завернула на пит-лейн. Мы доехали круг под жёлтыми флагами. По мере приближения к стартовой черте я ощущал, как во мне нарастает губительное напряжение.
Пять минут дотерпеть…
Наконец впереди зелёное полотнище. Когда я выезжал на прямую, слева ко мне подкатил Никита, справа – Кари. Полный газ!
Вот сейчас точно как в «Тачках»: три автомобиля – бок о бок.
Близился поворот. Я начал смещаться вправо, чтобы закрыть проезд финну. Но вдруг он ускорился и успел по внутренней траектории меня обойти.
Ах так!
Я плавно увеличил скорость, чтобы последовать за ним. Однако тут меня подрезал Троицкий, опередивший меня по внешке, и уехал догонять Кари. Мне ничего не оставалось, кроме как пристроиться за ними.
Спидометр показывал примерно семьдесят на изгибах и до ста пятидесяти на прямых. Всё же я подстёр резину в погоне за лидерством. Впредь надо быть поспокойнее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В таком порядке: Кари, Троицкий и я – мы доехали последние четыре круга (на третьем из них закончились двадцать пять минут, и потом пошёл добавочный) и пронеслись под клетчатыми флагами. И зачем их тут два? Дурдом какой-то…
Заворачивая на пит-лейн следом за лидерами, я подумал, что третье место – это тоже весьма неплохо. Особенно на международных состязаниях и для того, кто раньше вживую не пилотировал ничего сложнее карта. Ибо от Жумакина никаких знаний, увы, не сохранилось.
Придётся хитрить, выполняя данное доктору обещание, и «вспоминать» всё, черпая информацию из внешних источников. Но здесь уж без вариантов…
Я остановился у указателя с цифрой «3», который держала улыбчивая модель в трико, и вместе с двумя другими «завоевателями призов» вылез наружу.
Меня и Никиту поджидала небольшая группа работников команды, и мы, после того как дали друг другу «пять», направились к ним, сопровождаемые снимающим нас оператором. Нико Кари, как я заметил, также окружили радостные сотрудники «конкурентов».
Получив причитающуюся порцию хлопков по плечам и спине и выслушав поток восклицаний наподобие «Молодцы!», «Так держать!» и «Мы в вас верим!», мы пошли среди маленькой толпы на другой конец пит-лейна, к установленному там заранее пьедесталу почёта на фоне стенки, исписанной названиями первенства и этапа.
С той стороны около ограждения толпа была уже изрядной. Мы стащили шлемы, перчатки и потные подшлемники (всё это сразу перекочевало в руки сопровождающих) и в общей какофонии голосов стали ждать начала награждения.
– Классная гонка, – обратился я к Никите. – До сих пор не могу понять, как ты меня прошёл на том повороте.
– Я снаружи подъехал, поэтому мог держать большую скорость. А дальше было делом техники. Но всё равно я бы не сумел повторить твой обгон в конце шестого круга.
– Если б не рестарт, я бы показал вам всем, – усмехнулся я. – Но это спорт, здесь поздние предположения не учитываются…
– Hey, guys, – услышали мы голос третьего участника предстоящей церемонии и обернулись.
Нико Кари вблизи оказался ещё ниже меня и на вид, как и мы, не старше своих пятнадцати лет. Но в глазах финна я увидел тот самый азартный блеск, который выдавал в нём такого же, как и мы, гоночного бога – латентного вне кокпита и пробуждающегося внутри болида.
– Не знаю, о чём вы сейчас тут говорили, – произнёс по-английски Нико, – но хочу сказать, что это было бомбически. Вы очень достойные соперники, и я рад, что мы сегодня сошлись. Надеюсь, на будущих этапах борьба будет настолько же острой.
– Взаимно, Нико, – ответил Троицкий и пожал финну руку. – Ты тоже сильный противник.
Затем то же самое сделал я, добавив с улыбкой:
– Тем приятнее будет тебя обгонять.
– Посмотрим, кто кого обгонит, – сказал Кари, и мы втроём весело засмеялись.
Наконец усиленный микрофоном голос ведущего возвестил об открытии церемонии награждения.
Первым объявили меня. Я отделился от толпы и, провожаемый десятками фотовспышек и объективов, поднялся на третью ступеньку пьедестала. Взгляд привычно выхватил в людском море фигуры родителей, и я, нимало не стесняясь, помахал им.
Наверное, они были в этот миг довольны мной. Кто знает: несколько подиумов – глядишь, отец и отменит своё условие…
Ведущий с микрофоном, стоявший чуть в стороне, говорил по-английски, но в его речи я понимал не всё. Не разобрал и имени человека в тёмно-синем комбинезоне и кепке, который подошёл ко мне и вручил небольшой блестящий железный на вид кубок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Чувствовать себя одним из героев дня было непривычно. Я обнаружил в себе сильный эмоциональный подъём: опираясь на удовлетворение от призового места и почти физически ощутимые волны ментальной поддержки, шедшие от толпы, я мог сейчас и горы свернуть. Были бы те поблизости…
