За всеми этими мыслями Лиз не заметила, как они дошли до нужной комнаты, Грейхард открыл для нее дверь и провел в богато обставленную, очень уютную спальню.
– Ты собираешься страдать без меня так долго? – Ярвуд аккуратно прикрыл дверь и с ярко выраженным сочувствием посмотрел на девушку. – Знаешь, уже давно доказано, что секс – лучшее средство от головной боли. И я готов тебя от нее излечить в любой момент.
– Ну что вы, муж мой. – Лиз спрятала улыбку в уголках губ, намеренно построив фразу так, как этому учили в книгах по этикету. – Я никогда не унижу вас до простого средства от головной боли. Вытяжки из ивовой коры будет достаточно. После нее я лягу спать и, надеюсь, к утру достаточно приду в себя, чтобы продолжить знакомство с вашей семьей.
– Ты решила перейти на «вы»? – с ехидством ухмыльнулся Ярвуд.
– Ну раз уж от тебя все равно никуда теперь не деться, – Лиз нарочно переключалась с одной интонации на другую, в надежде если не сбить с толку, то заинтересовать мужа. Причем не своими запрятанными в балахон прелестями, а хоть чем-то другим, – надо привыкать общаться так, как принято в твоем кругу.
– Это правильно. – Ярвуд притянул девушку к себе и снова поцеловал, очень нецеломудренно. – К мужу следует обращаться уважительно, даже когда рядом никого нет. А еще это так заводит… если бы ты только знала!
Тут он предпринял новую попытку штурмовать крючки на спине Лиз, но она не зря мучилась каждое утро с тройным рядом этой пакости, мысленно поминая строжайший мамин наказ ни за что не отказываться от этой перестраховки и пришивать ее на все платья. Кто же знал, что пригодится в самый неожиданный момент?
Лиз не стала дожидаться, пока Ярвуд доберется до второго ряда обороны, аккуратно вывернулась из его рук и отступила к окну, старательно не приближаясь к кровати.
– Добраться до твоего тела сможет только самый настойчивый? – с легким сарказмом пошутил Яр. – Хорошо, что приз дождался меня. – И уже без улыбки, серьезным голосом добавил: – Подойди, я все же освобожу тебя от этой тряпки. И не смотри на меня такой букой. Насиловать собственную жену я не собираюсь.
Лиз мысленно выдохнула, но внешне постаралась не показывать такого явного облегчения. Насиловать он не собирается… Конечно, зачем ему? Полторы минуты бесконтрольного доступа к телу – и она сама его изнасилует! Именно поэтому стоит соблюдать особую осторожность в обращении с мужем.
– Спасибо, не надо. Мне все равно пока не во что переодеться, а ходить голой в середине дня я не привыкла. – Элизабет сделала вид правильной благовоспитанной девушки и мысленно пожалела о своих очках и косынке – без них гораздо труднее удерживать образ принципиальной девственности строгих взглядов от недостатка ума. Она вдруг остро захотела взглянуть на себя в зеркало, чтобы понять, насколько все плохо и что осталось от маминой маскировки.
– А куда ты собралась ходить? – Голос Ярвуда становился все строже. – Ты же спать хотела лечь.
– Не куда, а перед кем, – пояснила Лиз. – И спать без одежды я тоже не привыкла.
– Ну не в балахоне же ты будешь спать? Подойди ко мне, я сказал! – рыкнул Грейхард, явно теряя терпение.
Лиз закусила губу. Злится! Ух! С одной стороны, страшно, а с другой – ее тоже бездна в бок колет ответить соответственно. Но нельзя. И вообще…
– М-м-м-м-м, простите, муж мой, но… – Она собиралась притвориться смущенной и вдруг по-настоящему покраснела, стремительно и неудержимо.
А все потому, что вслед за соблазнительно неприличной картинкой того, как Яр ее раздевает, всплыла совсем другая – когда одевалась сегодня утром, обнаружила, что лямка от нижней рубашки держится на честном слове, и наспех пришила ее неаккуратными стежками ниткой неподходящего цвета. Позорище… Лиз вспомнила красотку на столе в аудитории, ее изящное кружево шелковой подвязки на бедре и остро ощутила убогость собственного нижнего белья, которое просто ни в коем случае нельзя показывать Ярвуду! Или она просто умрет от унижения…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Я привыкла одеваться и раздеваться сама. – Лиз наклонила голову и снова прикусила губу, став похожей на маленького упертого ослика.
– Хорошо. Раздевайся, – процедил Яр и уселся в кресло, вытянув ноги и нагло глядя на девушку.
Больше всего в этот момент Лиз хотелось завизжать и со всей силы запустить в этого петуха чем-нибудь тяжелым. Она даже кулаки сжала так, что ногти впились в ладонь, пытаясь сдержаться. Бездну ему под ноги, идиоту! Командует он тут!
От напряжения кровь зазвенела в ушах и в глазах замелькали черные точки, как было пару раз, когда Элизабет так увлекалась какими-то расчетами, что забывала не только позавтракать, но и пообедать, и поужинать, на следующее утро едва не падая в голодный обморок. И это неуместное воспоминание вдруг подсказало выход – ну правда же, в лоб бодаться с этим бараном бесполезно. Не ей с ним силой и упрямством мериться…
Лиз рвано выдохнула и, ничуть даже не притворяясь, рухнула в первое попавшееся кресло, бессильно откинув голову на спинку, с трудом переглотнула и жалобно попросила:
– Можно я уже правда отдохну? Я не могу… все слишком быстро, неожиданно, и мне страшно!
Ярвуд изобразил на лице всемирный скепсис, но встал, подошел и взял Лиз за руку. Оценил, насколько она ледяная, и, кажется, о чем-то там задумался. Потом неодобрительно хмыкнул и поставил в известность:
– Сейчас пришлю служанку, она принесет фрукты и сок. Обед тоже прикажу подать вам сюда. Отдыхайте. – И вышел, хлопнув дверью. Не то чтобы изо всех сил, но звучно.
Глава 11
Лиз выдохнула и упала спиной прямо на покрывало, раскинув руки и бездумно глядя на складки балдахина под потолком. Ушел… на этот раз. Вряд ли в следующий так просто получится его выставить.
И что тогда делать?
Вывод напрашивается один: надо как можно быстрее приводить себя в порядок и начинать соблазнять собственного мужа, пока он первый не успел соблазнить ее. И еще влюбить в себя. Обязательно.
Ага, если бы это все было так просто…
Лиз встала и подошла к большому зеркалу, висящему над туалетным столиком. Машинально поправив растрепавшиеся волосы, она вгляделась в собственное отражение. И вздрогнула.
Глаза! Ярко-синие с бирюзовым оттенком, огромные на худом лице, почти светящиеся… Значит, маскировка слетела окончательно. Досадно. О, и волосы уже потеряли свою наведенную серость, превращающую чистое золото в невзрачную мышиную шкурку. То-то Ярвуд у нее платок отобрал и не просто его отбросил, а куда-то так искусно испарил, что сколько Лиз ни оглядывалась – не нашла.
Нет, в свете дальнейших планов маскировка потеряла свой смысл, но девушка предпочла бы снять ее по своей воле, а не потому, что «так получилось».
Лиз повернулась к зеркалу боком и натянула ткань балахона, собрав его складками на спине. Ну-ка… Есть чем соблазнить переборчивого и не нагулявшегося мужа? Она ведь очень давно не смотрела в зеркало с такой целью, наоборот, тщательно следила, чтобы не осталось даже намека на привлекательность.
Грудь на вкус Лиз даже слишком большая. Вечно с ней проблемы были – попробуй спрячь такое богатство… И талия. Тонкая, с плавным, явно выраженным переходом в бедра. Те чуть худоваты, конечно, но приятная округлость в наличии. То, что сзади, тоже… хм… имеется. И ноги…
Лиз задрала подол балахона чуть ли не до талии и критически осмотрела толстые вязаные чулки из шерсти, пристегнутые к фланелевым панталонам. М-да. Этим Ярвуда разве что отпугнуть можно, но никак не соблазнить. Правильно она его под юбку не пустила, у него, наверное, шок случился бы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В этот момент раздался стук, и Элизабет вздрогнула, поспешно поправила одежду и напряженно уставилась на дверь.
– Войдите.
К счастью, это оказалась всего лишь служанка в большом накрахмаленном чепце и с подносом фруктов. Она быстро присела в дежурном реверансе, поставила поднос на столик у окна и замерла как статуя. Чего? А!
