У прочих дела обстояли примерно так же. Ещё в прошлом ноябре Татусик как-то озадачила Тера вопросом, что означает по-армянски «спонсор» и «рэкет». Аристакес твёрдо заявил, что в армянском таких слов нет. Присутствующий при сём англоговорящий Модест оба термина легко перевёл, напомнив Теру, что как раз он, Тер, последнее время довольно часто употребляет эти слова, — в основном рассказывая о племяннике, имеющем нехорошую привычку клянчить деньги у родни. Тер, в свою очередь, сильно удивился: английского он не знал совершенно, американских детективов не любил, а в школе учил немецкий.
Случались происшествия и интереснее. Татусик, например, поймала Модеста за тем, как он, набивая трубку, бормочет сквозь зубы какую-то песенку. Песенка ей понравилась, особенно про славу Греции твоей и про воду, в которой как тростник, архипелаг пророс. Когда она потом спросила Модеста, тот недоумённо пожал плечами: он ничего подобного не помнил. Настырная Тася села за стол, взяла ручку и начала выписывать запомнившиеся строчки. В конце концов она восстановила самое начало и последний куплет и снова пошла к Модесту. Тот стихи одобрил — но так и не сообразил, чьё это и откуда.
Потом была история с «плазменным экраном» и рецептом коктейля с абсентом, и со всем этим нужно было, наконец, что-то делать.
— Так или иначе, — вещал Эм-Ве-Де, — я предлагаю следующую программу действий. Перед нами два вопроса. Нет, три вопроса… Нет, даже четыре. Во-первых, вопрос «что». Что, собственно, происходит? Во-вторых, вопрос «почему». Почему это происходит именно с нами и именно сейчас? В-третьих, о нашем отношении к происходящему. Как нам нужно себя вести в сложившейся ситуации. И, наконец… нет, всё-таки три вопроса, да. Итак, дорогие мои люди… Тер, ты что-то хотел сказать?
— Да, — немногословный обычно Тер явно выказывал признаки нетерпения. — Я тоже думал. У меня получается вот что. С нами происходит то, что мы научились чувствовать будущее. Мне кажется, достаточно близкое, но доказать не могу. Дальше, почему? В бога я не верю. Значит, это какой-то эксперимент. На нас ставится опыт…
— Почему на нас? — перебил Саша.
— А почему бы и не на нас? — внезапно вступил Модест. — Я уже думал о чём-то подобном. В сущности говоря, дорогие мои друзья, мы все вполне подходим в качестве подопытных кроликов. Кто мы такие? Типические, — это слово он произнёс осторожно, как пробует дорогу идущий по наледи, — н-да, лучше быть попроще… типичные представителей своей социальной страты…
— Чего? — не поняла Юна.
— М-м-м, вот опять… Я хотел сказать, мои дорогие люди-человеки, что мы с вами — типичные представители нашей технической интеллигенции. Опять же, набор персоналий весьма презента… презента… проклятье! — Модест поморщился, как будто съел кислого.
— Презентация? — подсказала Юна.
— А вот это словцо вызывает у меня изжогу, — с неудовольствием сообщил Деев. — Когда-то я очень любил слово «презентабельный», это было хорошее, солидное слово. А «презентация»… К тому же я всё равно не знаю, что это такое. Означающее без означаемого. Ладно, давайте не отвлекаться. Итак, мы — типичные представители своей социальной прослойки. Достаточно разнообразные. Например, мы не все русские. Среди нас есть один армянин и, некоторым образом, один Аркадий Яковлевич…
— Скажите уж сразу — еврей, — мрачно заметил Цунц. — Я этого, знаете ли, не скрываю.
— Интересно всё же, почему на вас это неизвестное нечто не подействовало, — как бы про себя заметил Модест. — Значит, в вас всё-таки есть что-то особенное? Или, наоборот, чего-то не хватает?
— В ком? — Цунц напрягся.
— В вас, Аркадий Яковлевич, — невозмутимо сказал Модест. — У вас одного не наблюдается никаких, так сказать, интересных странностей. Если, конечно, вы ничего не забыли и не сочли нужным скрыть от общественности, — ядовито добавил он.
— Ничего. И очень хорошо, — демонстративно заявил Цунц.
— Да, но всё-таки… Впрочем, не будем сейчас… Так вы что-то говорили, Тер?
— Ну, вот я и говорю, — продолжил ободрённый Тер-Григорян, — над нами ставят опыт. Наверное, нам ввели какое-нибудь экспериментальное вещество. Я про такие вещи слышал… кое-что, — добавил он, понижая голос. — И мы знаем, каким образом его нам ввели.
— Если ты про чай, то я его в Англии купил, — вздохнул Саша. Он знал, что рано или поздно дойдёт до чая. — Что, это ЦРУ на нас опыты ставит?
— Ну зачем же, — опять вступил Деев. — Скорее всего, это наши. Не кажется ли вам, Саша, что ваш рассказ про жизнерадостного индуса и чайную распродажу оставляет почву для неких вопросов? В конце концов, что вы знаете о том индусе? Только то, что он легко понимал ваш школьный английский — что само по себе нетривиально… Потом злосчастный пакет, который он вам презенто… всучил, короче. Западные люди не ведут себя так легкомысленно … А то, что мы так подсели на этот чай… с чего бы?
— Ага, конечно! Валя тоже про наркотики плела, — огрызнулся Лбов.
— Зато когда чай кончился, никого из нас это отнюдь не порадовало, если не сказать больше, — мягко славировал Эм-Ве-Де. — Хотя здесь был бы уместен эксперимент. Раздобыть чай того же сорта…
— Нереально, — вздохнул Тер. — Я в Ереван звонил.
Саша хмыкнул. Ему было немножечко приятно, что вера Аристакеса в неограниченные доставальные возможности ереванской родни оказалась-таки поколеблена.
— Я вот не пойму, чего они добиваются? — сказал он. — Мы же ничего полезного не узнали. Фигня какая-то. Словечки там, песенки-стишки. Иногда какие-то картинки. Никакой конкретики.
— У меня есть идея, — заявил Модест. — Ассоциативный тест.
— Это как? — наивно спросила Юна.
— Я понял, — невежливо встрял Тер. — Это как у Стругацких в «Понедельнике». Там был попугай из будущего. Ему называли разные слова, а он на них реагировал.
— Дорогой мой друг, я не читаю советскую литературу, — перебил его раздосадованный Деев. — Я имел в виду классический рассказ Чапека, где преступник изобличается путём ассоциативного теста. Ну, например, ему говорят — «дорога», а он должен в ответ произнести любое слово, которое придёт на ум. Он говорит — «шоссе». Ему говорят — «спрятать», он отвечает «зарыть». Тем самым выясняется, что он зарыл труп около шоссе. Идея ясна?
— А почему тест в милиции не используют, если он работает? — наивно спросила Юна.
Модест сделал вид, что не услышал.
— Ну давайте я кого-нибудь поспрашиваю. Условия такие, — Модест обвёл глазами присутствующих. — Я быстро называю какое-то слово, отвечающий… кстати, кто будет отвечать? М-м-м… Саша, может быть, вы?
— Ну, — ответил Лбов, чувствуя себя глупо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
