«Чур нас!» Шестеро его разведчиков до сих пор не вернулись. Рано еще, твердил себе Джон, но внутренний голос говорил, что они все мертвы. Он послал их на смерть, а теперь и Вель посылает.
— Перескажи Тормунду все, что сказал тебе я.
— Перескажу, а уж послушает он или нет — его воля. — Вель чмокнула его в щеку. — Спасибо тебе, лорд Сноу. За кривого коня, за соленую треску, за вольный воздух. А пуще всего — за надежду.
Пар от их дыхания слился в единый клуб.
— Лучшей благодарностью будет…
— Тормунд Великанья Смерть. Знаю. — Вель подняла бурый, тронутый инеем капюшон. — Еще один вопрос напоследок: это ты убил Ярла, милорд?
— Ярла убила Стена.
— Я тоже так слышала, но удостовериться не мешает.
— Я его не убивал, даю слово. — Хотя мог бы, сложись все по-другому.
— Что ж, прощай в таком разе, — почти игриво бросила Вель, но Джон был настроен серьезно.
— Мы прощаемся ненадолго. У тебя много причин, чтобы вернуться сюда, и первая из них — мальчик.
— Сын Крастера? Кто он мне? — пожала плечами девушка.
— Ты пела ему, я слышал.
— Я просто так пела — хочешь слушай, хочешь нет. — Легкая улыбка тронула ее губы. — Он слушает. И смеется. Ладно, ладно: он славный уродец.
— Уродец?
— Молочное имя — надо ж как-то его называть. Смотри береги его, как ради матери, так и ради меня. И не подпускай к нему красную женщину. Она знает, кто он: она много всего видит в огне.
— Золу и угли, — сказал Джон, надеясь ради Арьи, что Вель права.
— Королей и драконов.
Снова драконы. На миг Джон сам как будто увидел их черные крылья на фоне пламени.
— Если б она видела, то сразу раскрыла бы нашу подмену и забрала сына Даллы. Одно словечко на ухо королю, и конец. — В том числе и лорду-командующему. Станнис наверняка счел бы это изменой. — А она позволила его увезти.
— Может, это ее устраивало. Огонь коварен, никто не знает, куда он повернет. — Вель вдела ногу в стремя, села в седло. — Помнишь, что сказала тебе сестра?
— Помню. — «Колдовство — что меч без рукояти, просто так в руки его не возьмешь». Но и Мелисандра тоже права: меч без рукояти лучше, чем совсем ничего, когда ты окружен врагами.
— Вот и ладно. — Вель повернула коня головой на север. — Стало быть, в первую ночь полнолуния. — Джон смотрел ей вслед, не зная, увидит ли ее вновь. Ничего. Она не южанка какая-нибудь, она женщина вольного народа.
— Не знаю, как ей, а мне так больно дышать, — пробурчал Скорбный Эдд, когда она скрылась за гвардейскими соснами. — Я б совсем не дышал, но от этого еще хуже. Добром это не кончится, нет.
— Ты так всегда говоришь.
— Да, милорд, и обычно бываю прав.
— Милорд, — кашлянул Малли, — вы вот отпустили принцессу одичалых, а люди…
— Люди скажут, что я сам одичалый наполовину, перебежчик, который хочет продать страну разбойникам, великанам и людоедам. — Тут и в огонь глядеть нет нужды, а хуже всего то, что это отчасти правда. — Слова — ветер, а ветер у Стены не унимается никогда. Пошли обратно.
Было еще темно, когда Джон вернулся к себе. Призрак до сих пор охотился — последнее время он отлучался все чаще и уходил все дальше. Между Черным Замком и Кротовым городком дичь, и без того малочисленная, пропала совсем. Зима близко, и неизвестно, доживут ли они до весны.
Скорбный Эдд, сбегав на кухню, принес завтрак и кружку эля. Под крышкой обнаружились яичница из трех утиных яиц, кусочек ветчины, две колбаски, кровяной пудинг и половина еще теплого каравая. Пока Джон ел хлеб и яичницу, ворон умыкнул ветчину и взлетел с добычей на притолоку.
— Ворюга, — сказал ему Джон.
— Ворюга, — согласился с ним ворон.
Джон попробовал колбасу и поспешил запить ее элем. В это время Эдд доложил, что пришел Боуэн Мурш, а с ним Отелл и септон Селладор.
Быстро же слухи распространяются. Любопытно знать, кто их осведомляет — один человек или несколько.
— Проси.
— Да, милорд. Присмотрите за колбасой, с виду они голодные.
Джон бы так не сказал. Септону срочно требовалось опохмелиться, первый строитель, похоже, что-то не то съел, Мурш явно злился — щеки у него раскраснелись не от мороза.
— Присаживайтесь, — пригласил Джон. — Не хотите ли откушать со мной?
— Мы уже завтракали, — сказал Мурш.
— От добавки не откажусь, спасибо, — сказал Ярвик, садясь к столу.
— Разве что винца чарочку, — сказал септон.
— Зерна, — высказал пожелание ворон.
— Вина септону, завтрак первому строителю, — приказал Джон Эдду. — Птице ничего не давай. Итак, вы пришли по поводу Вель.
— И не только, — сказал Мурш. — Люди обеспокоены, милорд.
Кто, спрашивается, уполномочил вас говорить от их имени?
— Я тоже. Отелл, как продвигаются работы в Твердыне Ночи? Я получил письмо от сира Акселла Флорента, именующего себя десницей королевы. Королева Селиса недовольна своим помещением в Восточном Дозоре и желает немедленно переехать в новую резиденцию. Возможно это?
— Мы восстановили почти весь замок, подвели кухню под крышу. Жить там можно, хотя и не с теми удобствами, что в Восточном Дозоре. Ей нужны будут мебель, дрова, съестные припасы. До гавани тоже далековато, если ее величество пожелает уехать, а так ничего. Понадобятся, конечно, годы, чтобы эта развалина стала похожа на настоящий замок. Будь у меня больше людей…
— Могу предложить великана.
— То чудовище во дворе? — ахнул Ярвик.
— Кожаный говорит, что зовут его Вун Вег Вун Дар Вун. Язык сломаешь, ясное дело. Кожаный его называет Вун-Вун, тот вроде бы откликается. — Вун-Вун мало походил на злобных великанов из сказок старой Нэн, подмешивавших кровь в утреннюю овсянку и съедавших быка с рогами и шкурой. Мяса он не ел вовсе, хотя корзину с луком и сырой репой уминал за один присест. — Он хороший работник, если втолковать ему, что он должен делать, но это непросто: на старом языке он кое-как изъясняется, а на общем — ни бум-бум. Зато неутомим и силен — дюжины строителей стоит.
— Так ведь они говорят, людоеды… нет уж, милорд, увольте. И стеречь его некому.
— Как хотите, — не стал настаивать Джон. — Оставим его себе. — Ему, по правде сказать, не хотелось расставаться с Вун-Вуном. «Ничего ты не знаешь, Джон Сноу», — сказала бы Игритт, но он часто беседовал с новым обитателем замка при посредстве Кожаного или одичалых из рощи и много чего узнал об истории великанов. Жаль, Сэма нет — он бы все это записал.
При этом Джон хорошо сознавал, что Вун-Вун опасен и может запросто разорвать человека надвое. Из Ходора, если увеличить его вдвое и сделать в полтора раза умнее, вышел бы как раз такой великан. Даже септон Селладор трезвеет, на него глядя, но если Тормунд приведет с собой других великанов, Вун-Вун поможет с ними договориться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
