Я раньше обожала всячески ласкать его член: гладить, сжимать, целовать, лизать, проталкивать до самого горла или просто тереться об него губами и щекой. А сейчас, после долгих лет разлуки, жажда сделать всё вышеперечисленное граничит с крайней необходимостью. И Пол с лёгкостью считывает это по моему лицу. Ментальная связь в постели у нас тоже всегда была на высоте.
– Отсоси, – одними губами шепчет он, продолжая удерживать чёртов айфон возле уха, и я качаю головой.
Да, я хочу сделать ему приятно ртом, но не буду. Не сейчас. Мне хватило и прошлого раза, когда он жёстко и несдержанно толкался в меня. Вместо выполнения приказа я снова прислоняю стопу к твёрдому, горячему органу и начинаю водить ею по всей немаленькой длине. От основания до головки, обратно и снова вверх, касаюсь большим пальцем нежной кожи на конце, стирая вязкую каплю возбуждения. Пол ещё сильнее сжимает челюсть, если это вообще возможно, и просверливает меня неодобрительным, но в то же время жарким взглядом.
А я кайфую от того, какой эффект на него производят мои невинные, нежные манипуляции, и ухмыляюсь одними глазами. Не только Пол действует на меня как самый мощный афродизиак, но и я воздействую на него возбуждающим образом.
Ещё несколько ласковых движений стопой – и Пол издаёт сердитое рычание, пробивающее моё тело чувственной вибрацией. А затем он наконец произносит то, что я желала услышать:
– Нил, я перезвоню тебе завтра. Больше не могу разговаривать, – чеканит он и, не дождавшись ответа, сбрасывает вызов. Откладывает телефон на рядом стоящий стеклянный столик и переводит острый взгляд на меня.
– Ты долго собираешься быть непослушной? – цедит он, срывая с моих губ довольную усмешку.
– Всегда, – снова задеваю головку пальцем, и Пол резко выдыхает, его чётко прорисованный пресс ещё больше напрягается. Кайф.
– В таком случае мы с тобой не сработаемся.
– Неправда. Ещё как сработаемся, – уверено протестую я, и Пол вопросительно изгибает бровь. – Пусть ты и говоришь, что ждёшь от меня послушания, но я-то знаю, что тебя заводит обратное.
– Ты так в этом уверена?
– Полностью. Иначе бы ты не предложил мне стать твоей любовницей. Ты же заведомо знал, что я не смогу беспрекословно выполнять твои приказы. Но тебе оно и не надо. Ты любишь, когда тебя не слушаются, чтобы был повод жёстко наказать. Не отрицай, – с полуулыбкой выдаю я и прекращаю дразнить Дэвенпорта своей ножкой. Но лишь для того, чтобы уместить колени на кресло по обе стороны от его бёдер и оседлать Пола.
Руки опускаю на широкие напряжённые плечи, бёдра – на пах, а влажную промежность прижимаю к члену, и это… Умереть можно от наслаждения. Мы оба замираем. Выдох – и словно одновременно прекращаем дышать. По телу проносится дрожь, жар в низу живота обостряется, а кожа испещряется мурашками. И не только моя. Загорелая кожа Пола так же реагирует на мою близость и прикосновения.
Он ничего не отвечает на мои слова. Да и, честно говоря, я уже не особо помню, о чём мы там разговаривали. Все мысли смешиваются в кучу, сердце срывается с цепи и стучит в груди, как загнанный в клетку зверёк, пока мы находимся столь близко. Телом к телу. Глаза в глаза. Носом к носу. Дыхания переплетаем. Впитываем ощущения от касаний. Пытаемся привыкнуть к давно забытым реакциям друг на друга и к тем внешним изменениям в пространстве, что осязаются физически. Между нами будто потрескивают разряды, незримыми зигзагами рассекая воздух. Становится тяжелее дышать, мыслить, соображать. Особенно, когда Пол прикладывает свою крупную ладонь к моей ягодице, сжимает её до боли, вытягивая из меня блаженный стон. А затем сразу добивает контрастом, нежно скользя по пояснице вверх. Задевает пальцами каждый позвонок, добирается до шеи и зарывается в волосы, крепко сжимая их у корней.
На сей раз я не сдерживаюсь и прикрываю глаза от блаженства. Глубоко вдыхаю знакомый запах кожи и моментально слабею. Как физически, так и морально. Тело наполняется вялостью, а разум – очередными воспоминаниями. Аромат Пола… Он… Даже не знаю, как объяснить. Он сводит меня с ума и одновременно будто препарирует заживо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Когда-то его запах был для меня домом, любовью, заботой, нежностью, теплом и счастьем. Сейчас же он – гуща сожалений, боль, потеря, одиночество и напоминание об ужасных поступках, совершённых мной несколько лет назад.
А я не хочу вспоминать о своей глупости, враз изменившей всю мою жизнь и разлучившей меня с мужем. Я открываю глаза, встречаясь с цепким, заплывшим похотью взглядом. Пол тяжело дышит и скрупулёзно вглядывается в моё лицо, будто видит его впервые и теперь знакомится с ним заново. Я тоже смотрю на него. Пристально, въедливо, с удовлетворением. Он, бесспорно, один из самых красивых мужчин, которых я видела. Хотя нет… Для меня он самый красивый, потому что некогда был самым любимым. А сейчас… Не знаю, что именно я испытываю, пока рассматриваю длинные чёрные ресницы, глубокую морщинку между бровей и по-мужски красивые чувственные губы. Любовь или просто адское влечение? Без понятия. Но мне жуть как хочется его поцеловать. Меня словно магнитом тянет к его рту, и я подаюсь вперёд, предвкушая, как дьявольски приятно будет ощутить его вкус на своём языке.
Однако Пол внезапно останавливает меня в считаных миллиметрах от своих губ, резко усилив хватку руки в моих волосах и категорично выдав:
– Нет. Никаких поцелуев.
Эти слова словно заряжают ладонью по лицу. Хлёстко. До звона в ушах.
Что, простите? Как это понять?
– Я не хочу тебя целовать.
А от этой фразы едкая, неконтролируемая горечь заливает всю область между рёбер.
– Почему? Не нравится мой внешний вид, босс? – с язвительной усмешкой спрашиваю я. – Ты сам попросил смыть всю косметику.
– Это тут не причём. Без косметики ты мне нравишься больше, чем с ней.
– Тогда в чём дело?
– Я просто не хочу и всё.
– Это не объяснение.
– А я и не обязан тебе что-либо объяснять, Кортни. Не забывайся, – снисходительно бросает он и снова скользит по моему лицу изучающим прицелом. Всего несколько напряжённых секунд, а затем Пол выпускает из пальцев мои волосы, откидывается на спинку кресла и начинает оставлять невидимые ожоги на моих ключицах, груди и животе. – Лучше ты ответь: зачем так сильно похудела? – интересуется он и делает глоток виски.
Но раз уж пошла такая песня, то и я не буду ему ни на что давать объяснений.
– А ты зачем питаешься только алкоголем? – парирую я, не ожидая получить ответ, но на сей раз Пол удивляет:
– С чего ты решила, что только алкоголем?
– Потому что у тебя в квартире нет ничего, кроме бутылок со спиртным.
– Ошибаешься. В моей квартире холодильник всегда забит до отказа, а здесь в этом нет необходимости. Я приезжаю сюда не для того, чтобы есть, а чтобы трахаться. Ну, и заодно расслабиться с помощью бокала виски.
Ещё одна фантомная оплеуха обжигает щёку. Понятно. Значит, эта квартирка для траха. И почему я сразу не догадалась? Естественно, Пол не пригласил бы меня к себе домой. Мне там не место. Как и в его жизни в целом.
Постель и хата для тёлок, которых он приводит сюда трахать, – вот моя территория. Теперь я для него одна из многих.
И вот же дьявол! Я даже не знаю, осознание чего меня задевает больше? Того, что Пол мог быть влюблён в Еву и трахать только её? Или того, что он трахает множество женщин? И, возможно, параллельно со мной. Ведь как ещё объяснить, почему он больше месяца не звонил мне? Теперь ответ напрашивается сам собой. Непонятно другое…
– На кой чёрт тебе понадобилась я, если у тебя и так есть, с кем сбрасывать напряжение? – выпаливаю я чересчур резко и злобно. Знаю – мне не стоит это делать, но я, в отличие от Пола, не мастак сдерживать эмоции, когда они рвутся на волю.
– Ты слишком много думаешь и мало действуешь. Я недоволен тобой, – абсолютно спокойным тоном проговаривает Дэвенпорт, зля меня ещё сильнее.
– А ты меня бесишь, – честно признаюсь.
– О, милая, это взаимно.
