аргументами для всех этих мутных типов оставались чарка и шкварка.
Перекроют сбыт — Проспект загнется. И никакой чарки и шкварки.
— Давай, Бабай! Мы тут подождем. Расскажешь что к чему… — сказал за всех Евгеньич — матерый сталкер-мародер самого разбойного вида, бородатый и волосатый, один из самых авторитетных. — А вон и Щербатый идет со своими чертями! Эй, снага! Бубхош пушдуг бууб!
— Поцелуй-ка меня в сраку, Евгеньич-нах! — откликнулся Щербатый. — Твой дом-х труба шатал, тебя-врот на трубе вертел!
— Гы-гы!
— Га-га!
Ничто так не объединяет народ, как неведомая гребаная херня извне, которая угрожает привычному существованию и относительному материальному благополучию!
Мы втащили тролля в подсобку вшестером, и уложили его на мой старый лежак из поддонов — это ложе должно было выдержать великана, хотя и нещадно скрипело, когда на него уложили синюю тушу в набедренной повязке. Мужики ушли на улицу — жрать шаурму, пить пиво, хвастаться калибром и конфигурациями стволов и планировать поход за зипунами в богатые кварталы. Проспект на самом деле — страшная сила, тысяча опытных бойцов вполне могла выйти на улицы, если причина объединиться будет достаточно серьезной… А нет, не тысяча! Вряд ли Густав выведет своих — он вроде как заперся в "Надыме" и носу не казал на улицу. Меня терзали смутные сомнения — ушлый гном не мог просто так проигнорировать такой сабантуй и не поучаствовать в намечающейся заварушке. Репутация-с! И если уж он решил отсидеться, значит, скорее всего, был в курсе происходящего. В отличие от нас.
Конечно, вокруг "Орды" никакой тысячи не кучковалось, большая часть обитателей Проспекта предпочитали переждать и поберечь свое добро. Даже и пяти сотен тут насчитать нельзя было. Но и эти двести или триста вооруженных мужчин и женщин могли стать серьезной проблемой для неизвестных врагов посягнувших на местные вольности.
* * *
Синюшный тролль дышал едва слышно. Кровь из ран у него не текла, запеклась бурой коркой, неестественно выгнутые конечности выглядели пугающе, так что я даже засомневался: где делать татау? Пока думал — достал ящичек, открыл, руки сами готовили стило к работе — уже привычно, почти на автомате.
— Ять! — чертов шип снова наковырял моей кровушки!
Я прислушался к себе: кажется, встреча с Кристинкой и случай с инициацией молодого Текели были достаточно яркими событиями, чтобы…
— А-а-а-ащ-щь! — мигнула на предплечье фигурка девушки…
Одна из фигурок — там их было две, одна чуть попышнее, вторая чуть постройнее, монохром татау цвет волос передать не мог, но подразумевалось что одна — рыжуля, а вторая — блондинка. Мигнула, соответственно, рыженькая, ага.
А потом золотое сияние расплескалось по руке, проявившись в виде загогулинки-иероглифа огненного столба. Зачет! Инициация юного Филиппа Абрамовича засчитана как подвиг, можно приниматься за работу… Штук на десять татау должно хватить, кажется.
Знакомые значки медицинских татуировок выходили сами собой, я, похоже, набил руку, пообвыкся — стило не дрожало, линии получались четкими и ровными. Проверенный целительский набор, который впервые я сделал Коленьке Воронцову доказал свою эффективность. В дополнение к нему обозначил еще атомарный негатор магии — очень действенная штука, как оказалось! Работал я долго, аккуратно — шкура тролля была очень специфическим полотном для росписи, пожалуй, даже более прочным, чем моя собственная кожа! Интересно, почему тогда множество запретов и ограничений, которыми была омрачена жизнь черных уруков в Государстве Российском не распространялась и на троллей? Они-то всяко здоровее и страшнее, и пуленепробиваемее… Есть вообще такое слово — "пуленепробиваемее"?
Никакого особенного золотого сияния не наблюдалось, так — искорки какие-то промелькнули, и татуировки стали выцветать — одна за одной. Первой, что характерно, исчезла атомарная модель — видимо, характер его повреждений был по большей части магическим. Потом поблекнул красный крестик — и тролль задышал ровнее, и даже выдал густым басом, медленно и прерывисто:
— Это не пули, однако. Это, однако, магия.
Жезл Асклепия помог затянуться подсохшим ранам, а змея над чашей — вернуть естественную здоровую синеву его лицу и ликвидировать болезненную бледность.
— Ты б щас пожрал братко, да? — спросил я.
— Так-то, пожрать бы не мешало, — синий не торопился вставать. И говорил тоже — неторопливо: — А ты, однако, Бабай? Мне явился дух резчика Садзынара, шибко вредный, однако. Сказал: "Хурджин, твоя жизнь принадлежит Орде! Пойди в Сан-Себастьянскую Хтонь, найди урука-полукровку и скажи ему так, и будешь шибко важным троллем! Первым шаманом Орды!" Я шибко хочу быть важным троллем. Потому пришел.
Это что получается: учителю Сархана после смерти не наплевать на ученика? Садзынар Резчик почему-то решил помочь Орде? Очень странно. Но — такой мощный союзник мне точно не помешает. В смысле — два союзника, считая дух Садзынара и живого-здорового синего тролля.
— А звать-то тебя как? Джинн? Хур-Джин? — ну, я вспомнил Зул-Джина, конечно, но оказалось — зря.
И Джинна, который из Аладдина — тоже зря вспомнил, хотя мощный мускулистый синий торс моего пациента очень даже навевал соответствующие ассоциации.
— Так-то не Джинн и не Хур-Джин, а Хурджин. Шибко удобная сумка такая. Я много всего могу нести, однако! Как сумка.
Но удержаться не было никакой возможности, слишком момент оказался подходящий, так что я как можно более пафосно произенс:
— Хурджин будет отмщен! — а потом спросил: — Расскажи, кто тебя побил и за что?
— Однако, темные люди побили. Шибко больно дерутся темными плетьми, и глаза у них темные. Духи, однако, перепугались, все разбежались, оставили меня одного. Я так-то хороший охотник, и шибко сильно на крышу двух темных закинул, еще двум все руки оторвал так-то, но их много было. Забили они меня. Пойдем, Бабай, убивать темных. Совсем плохие люди, однако.
— Обязательно пойдем. Ты мне вот что скажи, друг мой Хурджин: ты поклясться сможешь, что темные эти твои магию использовали? На видео записать под протокол например?
— Как не магию? — удивился Хурджин. — Если бы не магию, я бы шибко сильно побил их всех так-то! Ну, не всех… Там было раз-два-три… Раз-два-три…
Он считал на пальцах! И насчитал аж шесть десятков злых и агрессивных новичков. Нет, пальцев у него было обычное количество — двадцать, просто он как-то хитро использовал для подсчетов фаланги, а вот с ними была совсем другая история. Но что касается шестидесяти ссыльных… Хренассе партия! Обычно их не больше дюжины за раз проводят через КПП, а тут — такая пачка. Ну и судя по тому, что в большей или меньшей степени все они владели Тьмой — тут не обошлось без сильного клана. Или — без артефактов. Или и то и другое вместе.
