Ну, не милаха ли? Я осторожно взяла его на руки и принялась гладить по мохнатой голове, шепча ласково:
— Совсем обезумели, да? Дерутся, пугают печатями своими, словами бросаются обидными, — я покосилась на гостя, который тут же виновато отвёл глаза.
Озрик согласно заскулил и уткнулся носом мне в подмышку.
— Видите, до чего вы довели? — спросила у мужчин строго. — Если хотите драться, вон деритесь на улице. Там как раз погода к этому располагает.
Подтверждая мои слова, в каминной трубе завыл ветер. Арвин покосился в мою сторону, вздохнул и щелчком пальцев затушил печать. Видимо, прихлопывать нужно было только искры.
— Эрна, лилохвост — это всё-таки монстр, — сказал он, — лучше поставить Озрика на пол.
— Да какой же он монстр? — удивилась я. — Совсем он не монстр, правда, Паул? — посмотрела на дворецкого, ища поддержки.
— Кхм… — закашлялся он. — Со всем уважением, госпожа Лоренц, но это монстр и есть.
Озрик недовольно зарычал у меня под мышкой.
— Они не знают, о чём говорят, Озрик, — утешала его, направляясь к стоявшей в гостиной софе. — Не слушай их. Кстати, когда там ужин?
Вопрос об ужине окончательно разрядил обстановку.
— Не буду вас отвлекать, — бросил гость и, снова накинув на плечи пальто, вышел в метель.
— Кто это был? — спросила, не сдержав любопытства. Всё-таки личность выдающаяся, вон как Арвина довёл.
— Никто… — ответил Арвин. — Просто сосед.
Так уж и просто? Надо будет прижать Паула к стенке и выведать, со всеми ли соседями Арвин дерётся при встрече.
Глава 6
Ужинали мы практически в гробовой тишине. Уютная столовая в бежевых тонах располагала к лёгкости и общению, а вкусная еда и вовсе должна была разогнать все дурные мысли. Но Арвин резал свой стейк молча и с таким остервенением, будто расправлялся с заклятым врагом. И я даже догадывалась, кого он представлял на месте среднепрожаренного мяса.
— Вилку погнёте, — буркнула я, наблюдая за очередным нападением на ни в чём не повинную пищу.
— А вам-то что? — спросил Арвин недовольно.
— Жалко, — ответила, пожимая плечами, — красивая.
«…и серебряная», — добавила уже про себя.
Но Арвин продолжил терзать мясо, лишая меня всякой решимости узнавать об авансе. Просить у него денег, пока он зол, заранее проигрышная затея.
Когда мы доели, я с пустыми карманами поплелась к себе в комнату, на лестничном пролёте выцепляя Паула.
— Спасибо вам за помощь, госпожа Лоренц, — поблагодарил он искренне и тем самым напросился на разговор.
— Да не стоит… Скажите лучше, что на самом деле между ними случилось? Я имею в виду господина Макроя и его соседа, — спросила, жестом приглашая Паула проводить меня на второй этаж. — Не просто же так они с порога бросились драться.
— Не спрашивайте, — махнул рукой Паул. — Я и сам почти ничего не знаю, кроме того, что у них это с детства.
Я удивлённо подняла брови. Вот что значит настоящая вражда, её даже время не смогло сгладить.
— Слышал, у господина Макроя был какой-то монстр, которого он любил больше остальных, — пояснил Паул. — И тот монстр пропал, якобы из-за господина Ронерса, который сегодня приходил. Но сами Ронерсы всё отрицали, а господин Макрой не простил. С тех пор у Макроев отвратительные отношения с той семьёй.
— Угу-у, — протянула я задумчиво. Наверно, если бы у меня был любимый питомец и его бы кто-то украл и отказался возвращать, я бы тоже не питала к этому человеку ни доверия, ни любви. — Тогда всё с ними ясно, — подытожила я.
Попрощавшись с Паулом, зашла в комнату и с облегчением плюхнулась на кровать. Первый день в опасной среде обитания пережит. Осталось выжить во все последующие. Потянула руки и зевнула, понимая, что мозгу нужен хороший отдых, дабы утрясти и усвоить все впечатления, полученные за день.
— Ладно, где там бабушкина ночнушка? — я полезла в чемодан и достала оттуда пропахшую временем, слегка пожелтевшую ночную сорочку. Поднесла к носу, вдохнула и с трудом поборола желание вернуть её обратно. — Надо спросить у Паула, где тут постирать одежду…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Спать я улеглась, как приличная дама. Вырез у сорочки доходил до самого горла, а длина — почти до пяток. Теперь никакие утренние визитёры при виде меня смущаться не будут.
Натянула одеяло и, постучав по прикроватной магической лампе, потушила свет.
— Да будет сон, — прошептала, прикрывая глаза. Мир провалился куда-то, а сознание поплыло, погружаясь в грёзы, поначалу мирные, но постепенно переходящие в кошмары. В последнем из них я пробиралась по тёмному лесу, кишащему монстрами, и надеялась пройти незамеченной.
— Х-р-р-р, — раздалось у самого уха. Я испуганно оглянулась. — Х-р-р-р, — огромная пасть сверкнула зубами перед моим лицом.
— Ах, — я вздрогнула, просыпаясь, и опасливо приоткрыла один глаз, в надежде убедиться, что монстр из снов не пробрался в действительность.
Но, увы, меня постигло разочарование. Вместо просторной комнаты мой глаз обнаружил в нескольких сантиметрах от себя мокрый приплюснутый нос, окружённый шерстью.
— Х-р-р-р, — вырвалось из этого носа.
— А-а-а! — я с криком соскочила с кровати, и фиолетовый комок шерсти, лежавший на моей подушке, подпрыгнул, взмахивая лапами, словно крыльями, но под силой тяжести полетел обратно.
Прижимая руку к внезапно заколовшему сердцу, я выдохнула с облегчением. Это был всего лишь Озрик.
— Что тут происходит?! — мужской крик из едва распахнувшейся двери снова заставил меня вздрогнуть.
Арвин, всклокоченный и в батистовой пижаме, обвёл взглядом комнату, безошибочно определяя виновника беспорядка и задерживаясь на мне и моей старомодной сорочке.
— Вам идёт, — сказал он, едва сдерживая улыбку. — Озрик, ко мне, — приказал ночному визитёру, но пёс уткнулся носом в подушку и не хотел подчиняться. — О-озрик, — в голосе Арвина сквозила угроза, в ответ на которую послышалось тихое, но недовольное «р-р-р». — Озрик, не вынуждай меня, — предупредил Арвин так вкрадчиво, что мне самой стало боязно увидеть последствия этого вынуждения.
Озрик заскулил обиженно, поднялся и затрусил к краю постели. Спрыгнув на пол, он покосился на меня с явным сожалением.
— Доброй ночи, госпожа Лоренц, — сказал Арвин, направляясь вслед за расстроенным псом. — И не забудьте на этот раз закрыть дверь.
— И вам доброй ночи, господин Макрой, — ответила своему спасителю. — Сильно его не ругайте.
Проверив, что дверь закрыта плотно, я снова улеглась и не без труда заснула, то и дело вздрагивая в полудрёме.
— Х-р-р-р, — завибрировало у левого уха, когда за окном уже пробивался рассвет. — Х-р-р, — настойчиво храпел пёс.
— О-озрик, — простонала я, понимая, что больше не усну, слишком много стрессов за одну ночь. — Как ты сюда попал? — спросила у храпящего пса, или, как его тут назвали, лилохвоста.
Храп резко прекратился. Мой гость приподнял голову с подушки и радостно тявкнул.
— Мне бы твой оптимизм…
В надежде, что сон ко мне всё-таки вернётся, я с головой залезла под одеяло, пытаясь спрятаться от солнечного света. Но Озрику эта идея не понравилась. Предупредительно тявкнув, он залез на одеяло и начал топтаться по нему лапами, отгоняя от меня коварный сон.
О, боги… Кажется, я обзавелась личным будильником.
— Ну, хорошо, — тихонько спихнула с себя пса и неохотно вылезла из-под одеяла. По коже тут же побежали мурашки — особняк сегодня ещё не топили. — Думаешь я расстроилась? — спросила у беззаботного Озрика. — А вот и ни капельки! Не зря же у нас говорят, что тем, кто рано встаёт… что?.. Правильно, спать хочется вдвое больше.
Переодевшись в бабушкино платье, почти такое же целомудренное и пахучее, как ночнушка, я взяла с тумбы два учебника. Теоретическую магию открыла на странице с описанием жестов, наполняющих печати символами, а Практическую — на разделе, посвящённом домашнему хозяйству. Ну, а что? Одежда сама себя не постирает.
Как выяснилось, для того чтобы всё сработало, мне, помимо упорства, понадобится ещё и источник воды. Поэтому с практикой пока не сложилось, зато нужную теорию я изучила без особых сложностей. Единственный минус магического языка жестов — это устающие и ужасно болящие пальцы. Было такое ощущение, что я позанималась спортом для рук.
