— Кто такая Маркелла Смит? — спросила она.
— Не знаю, — призналась Нэнси.
— И почему она проделала такой длинный путь, чтобы украсть не слишком ценную свадебную вуаль?
— И этого не знаю. А разве именно она совершила кражу?
— Не знаю, — в тон ей ответила Джорджи.
Нэнси повернулась на кровати, протянула руку к папке с почтовой бумагой, на каждом листке которой стоял знак «Ритц-Карлтон». Взяв карандаш, начала писать свои собственные вопросы, хотя и те, что задала Джорджи, были вполне к месту.
Вот что получилось у Нэнси:
1) Почему бывший приятель Мередит болтался возле дома миссис Сесилии Банкрофт?
2) Почему бабушка Мередит не проявила интереса к тому, Найдется ли вуаль, подаренная ею внучке?
3) Почему вообще эта вуаль так важна для кого-то?
Нэнси писала еще — почти все, что приходило в голову, и к тому времени, когда Бесс появилась из ванной, весь листок с маркой гостиницы «Ритц» был исписан до конца.
— У меня чистая и свежая голова, — бодро объявила Бесс. — С чего начнем?
Но ее порыв не был правильно воспринят. Нэнси сказала:
— Зато у меня голова идет кругом, я ничего не соображаю. Хочу остыть и переключиться на что-нибудь другое. Что у нас по телеку?
Бесс подошла к телевизору, включила его. Потом хлопнулась на постель с пультом управления в руках.
— …ничего нового о событии, за которым следит весь город, сообщить пока не можем. По-прежнему остается тайной исчезновение наследников мистера Брендона Торндайка. Все ожидают, что объявится хотя бы один настоящий наследник Брендона Торндайка… — На экране появился портрет пожилого, решительного вида джентльмена под соответствующим титром — Уже несколько недель, — продолжал ведущий, — идут поиски сына, дочери или внука этого человека. Поисками руководит мистер Джейсон Мосс, новый глава всех компаний Торндайка. Хотя уже около двухсот человек заявили о своих правах на наследство, мистер Мосс утверждает, что ни у одного из них нет достаточных оснований считаться законным наследником.
Недавно, — вновь заговорил ведущий, переведя дух, — нам стало известно, что если не обнаружатся прямые наследники, то право на шестидесятимиллионное состояние может законно перейти к мистеру Моссу. Сегодня днем мы беседовали с ним в его офисе, и он рассказал нам о своей деятельности в империи Торндайка…
Внезапная смена кадра — и на экране появился худощавый, симпатичный на вид мужчина лет сорока, в рубашке с закатанными рукавами. Его пиджак висел тут же на спинке стула. Внизу пошли титры с именем: «Джейсон Мосс, президент, компания Торндайк».
— Мистер Мосс, — заговорил репортер восьмого канала, — в качестве исполнителя воли мистера Торндайка, выраженной в его завещании, вам приходится заниматься розысками наследников. Так ли это?
— Совершенно верно, — отвечал с улыбкой Джейсон с. — Если они существуют на свете, я их разыщу. Перед камерой он чувствовал себя совершенно спокойно и комфортно.
— Должен сказать вам, — продолжал репортер, — что некоторые люди считают, будто вы специально стараетесь не искать наследников. Ведь в этом случае все деньги достанутся вам. Что вы можете ответить на подобные подозрения?
— Ответить я могу следующее, — невозмутимо сказал Мосс. — Действительно, Брендон Торндайк был настолько добр, что упомянул мое имя в своем завещании. Но хотел бы заметить — для особо интересующихся, — что я имел честь проработать в компании Торндайка ни много ни мало двадцать лет. Я знаю, как важно было для мистера Торндайка найти его детей и внуков, и теперь, когда он умер, это стало так же важно и для меня…
На экране опять возник ведущий, и Бесс переключила программу.
— Включи снова, — быстро сказала Нэнси. Бесс нажала нужную кнопку пульта.
— …проследить, как развивались события. Дженнифер, — обратился ведущий к помощнице, сидевшей рядом с ним, — напомни телезрителям…
— Конечно, Чак, — откликнулась та. — Необходимо напомнить, почему наследников Торндайка приходится разыскивать таким странным образом. Как вы помните…
— Как вы, может быть, помните, — подхватил главный ведущий, — жена Брендона Торндайка, Ребекка, развелась с ним сорок лет назад и тогда же увезла детей из страны. Она поклялась, что он никогда их больше не увидит.
— Все эти годы Торндайк не мог никого из них найти, — Добавила Дженнифер.
— Совершенно верно, — подтвердил Чак. — Их дочери было в то время всего два года, а сыну — три. И сейчас им соответственно, если они живы, сорок два и сорок три. Вполне взрослые ребята.
— А что известно об их матери, о Ребекке Торндайк? — спросила Дженнифер у Чака.
— Она вообще не упомянута в завещании, — сказал Ведущий. — А теперь Дайана Лаки расскажет вам о погоде, Которая нас ожидает.
Нэнси поднялась и выключила телевизор.
— Все это страшно интересно, — пробормотала она как бы самой себе и потом обратилась к подругам: — Подумать только! Разорвать все отношения с таким человеком! Как вам нравится? Лишить себя и, возможно, детей таких денег. Как же она должна была ненавидеть своего бывшего мужа?
— Да, это все верно, — задумчиво произнесла Джорджи. — Но, судя по завещанию, он не оказался чересчур мстительным. Кто мне не очень нравится во всей этой истории, так это милейший мистер Мосс. Не доверяю ему…
— Но почему? — спросила Нэнси.
— Не люблю тех, кто улыбается, когда их подозревают во лжи. Не нравятся мне такие.
На следующее утро Нэнси проснулась очень рано. Подруги крепко спали. Она выскочила из постели, взяла телефон и потащила его за собой на длинном шнуре в ванную комнату. Там она набрала местный номер.
— Да? — раздался недовольный молодой голос в трубке. — Кому понадобилось звонить в такую рань?
— Тони Фиск? — спросила Нэнси.
— Ну, я. А кто говорит?
— Вы меня не знаете, — сказала Нэнси. — Но я обещала Мередит Броуди, что найду и верну ей свадебную вуаль.
— Ну-ну, — прозвучало в ответ. Голос не был ни удивленным, ни испуганным. — А ты уверена, что эта штука у меня? Послышался смешок.
— Ты первый, кому я звоню, — сказала Нэнси. — Не хочешь, не надо. Не признавайся.
Она понимала, что ведет неопределенную игру, но что ей было еще делать?
— Ладно, — произнес Тони после недолгого молчания. — Только ко мне не заявляйся. Встретимся где-нибудь, и поскорей, чего откладывать? Как насчет корабля, где проходило «Бостонское чаепитие[1]»? Знаешь такой? Приходи туда ровно в девять. На мне будет надето…
Нэнси не дала ему договорить. _ Я знаю, как ты выглядишь.
— Эй, мисс, имейте в виду, я не люблю тех, кто пытается нажимать на меня. Учтите это. Не верите? Спросите у Мередит Броуди. Пока.
Он положил трубку.
Нэнси приняла душ, оделась и вышла, оставив записку, что отправилась на корабль «Бостонское чаепитие», чтобы встретиться с Тони.
Боясь опоздать, она взяла такси и ровно в девять уже поднималась на борт знаменитого корабля, где всегда было множество народу, даже ранним утром; сейчас преимущественно дети с родителями, и все шумели, фотографировали друг друга, пытались влезть на мачты.
В половине десятого Тони еще не было, и Нэнси решила, что он обманул ее.
Но тут она услыхала позади себя недовольный голос женщины:
— Зачем вы толкаетесь? Стойте спокойно!
Нэнси обернулась и увидела Тони, пробиравшегося к ней с большой зеленой сумкой на плече, которой он расталкивал всех на своем пути. Интересно, лежит ли в этой сумке та самая вуаль?
Нэнси подошла к Тони.
— Доброе утро, — сказала она. — Как я уже говорила по телефону, хочу получить от вас украденную вуаль. Она очень нужна Мередит. Она дорога ей.
— О, мое сердце изнывает по Мередит, — произнес он нагло, с явной издевкой. Наглость сквозила не только в его тоне, но и во всем облике. — А ты ее адвокат, да?
— Я тот человек, которому ты отдашь предмет, лежащий у тебя в сумке. Если не хочешь неприятностей.
Голос Нэнси был очень резок: она чувствовала отвращение к этому развязному малому.
— Разве мы не можем поговорить спокойно и не так громко? — Он явно сбавил тон.
— Ты боишься чего-нибудь? Или кого-нибудь? — спросила Нэнси, глядя ему прямо в глаза.
Тони ответил не сразу. Было впечатление, что он хотел сказать что-то серьезное, однако в последний момент передумал.
— Боюсь? Чего мне бояться? — фыркнул он. — Тоже вообразила!
— Ладно, неважно, — сказала Нэнси. — Скажи лучше, что ты делал возле дома Сесилии Банкрофт вчера утром? Кого поджидал?
— Разве у нас не свободная страна? — ответил он с усмешкой. — Может, позабыла об этом?.. Я притащился сюда не для того, чтоб меня допрашивали!.. Ты что-то сказала про вуаль? А ты готова заплатить? Потому что она недешево тебе обойдется.
