— А наша пехота?
— Половина пехотинцев уже сгорела в машинах. Поступил приказ главным силам 63-го Парагонского механизированного и 13-го Савларского легкопехотного — отступать. Артиллерийский обстрел продолжается по плану, но подозреваю, что они сейчас обстреливают пустой песок. Все орки здесь, — он постучал по экрану — стук был слышен даже сквозь шум внутри танка — и встревоженно посмотрел на командира, — семь тяжелых шагоходов. Откуда, ради Золотого Трона, они взялись?
— Их держали в резерве, очевидно же, — сказал Кортейн. — Эти трижды проклятые индюки из штаба просто не знают орков. Все это дело с самого начала пахло ловушкой.
Кортейн нажал кнопку вокса, включая связь с Аутленнером, механиком-водителем в носовой части нижней палубы, Ганликом на посту второго наводчика у пушки «Разрушитель», Радденом, первым наводчиком в башне; связь со всеми отсеками. Он говорил твердо, не теряя времени.
— Продолжать двигаться вперед. Ганлик, огонь на подавление по методу «сигма». Не позволять этой зеленой мрази приблизиться к моему танку, — он махнул рукой вокс-оператору. — Эппералиант, помоги Ванду, займись тяжелыми болтерами, пока заряжающие заняты.
Взглянув на данные на экране командного модуля, Кортейн сказал:
— Приказ от Ханника — роте прикрывать отступление пехоты. Покажем этим оркам на что способна рота лучших танков Императора.
— Сэр, — Эппералиант переключил главный канал вокс-связи со своих наушников на пульт командира. Тесный отсек залило шквалом вокс-сообщений — вопли, грохот выстрелов, хриплые голоса, выкрикивающие приказы, и все заглушал вездесущий рев атмосферы Калидара. Вокс-оператор развернул сиденье, чтобы выйти со своего места, споткнулся, когда танк получил очередное попадание, и присоединился к Ванду у системы управления огнем болтеров и лазерной пушки в спонсоне левого борта, цели были видны на экранах на посту наводчика, изображение транслировалось с авгуров — «глаз» оружия. Приглушенный грохот выстрела пушки «Разрушитель» в корпусе слился с дробным стуком болтеров — Ганлик, Эппералиант и третий наводчик Ванд принялись за работу, очищая пространство перед сверхтяжелым танком.
Теперь дело за главным калибром. Радден делал все возможное, но у него получалось куда лучше, если огнем его орудия управлял Кортейн.
— Радден, следовать моим целеуказаниям.
Пальцы Кортейна уверенно двигались над экранами командирского модуля, указав на уязвимое место однорукого шагохода, толстобрюхой механической пародии на орка, раскрашенного в камуфляж из ярко-синих пятен. Даже лишившись руки с оружием ближнего боя, шагоход угрожающе щетинился стволами орудий длиной с «Леман Русс». Информация о цели передавалась с помощью марсианских приборов на пульт Раддена и экипажу другого «Гибельного Клинка» роты.
— Вас понял, сэр, — ответил Радден по внутреннему воксу. Трассирующий огонь по боевой машине орков из спаренной с основным орудием автопушки дал пристрелку. — Дайте секунду и…
Главное орудие «Марса Победоносного» громыхнуло, и Радден восторженно ухнул, как обезьяна. Танк встряхнуло. Экраны приборов Кортейна залило белым светом, когда «Люкс Император», «Теневой Меч» роты, действовавший справа от них, выстрелил из своей пушки «Вулкан» по эскадрону сверхтяжелых шагоходов. Кортейн ожидал, что у орков после этого останется на один шагоход меньше. Два «Гибельных Клинка», слаженно действуя вместе, могли довольно быстро уничтожить сверхтяжелый шагоход; «Теневому Мечу» с его основным орудием — убийцей титанов помощь не требовалась. Было чертовски жаль, что его конденсаторы так медленно перезаряжались после выстрела.
— Попадание? Подтвердить, Радден, подтвердить!
Кортейн сквозь зубы выругал техноадепта Форкосигена; он говорил, что произвел необходимые возлияния, чтобы обеспечить нормальную работу противоослепляющих предохранителей, тогда как Кортейн подозревал, что техноадепту следовало стараться получше.
— Очевидно, он недостаточно хорошо молился, — проворчал почетный лейтенант.
Внизу раздавались лязг и грохот. Второй заряжающий Ралт изо всех сил трудился в одиночку, подтаскивая снаряды из боеукладки для передней пушки «Разрушитель».
— Я не вижу, сэр, подождите… подождите… Да, попадание! Подождите… Басдак! Нет, нет. Он не уничтожен.
На экранах снова появились нечеткие изображения. Тяжелый шагоход, пораженный выстрелом «Люкс Император», превратился в пылающий остов, из огромной пробоины в корпусе капала расплавленная сталь, но боевая машина, в которую целился «Марс Победоносный», все еще двигалась, медленно шатаясь; из пробоины в груди шагохода вырывался огонь, голова со скрежетом разворачивалась к имперским танкам. В орочью машину попал еще один снаряд — с «Артемен Ультрус», снеся секцию мостков.
— Он еще движется, — сказал Кортейн. — Продолжать огонь. Мы привлекли его внимание. Прикончить его! Быстрее, пока он не начал стрелять в ответ!
— Да, сэр!
Роторная пушка на левой руке гигантского металлического орка начала раскручиваться, набирая скорость, пока не стала казаться размытым пятном. Град снарядов обрушился на корпус «Гибельного Клинка», выводя из строя подсистемы, в том числе «глаза»-авгуры. Два из экранов Кортейна погасли. Главный калибр сверхтяжелого танка выстрелил снова. Поврежденные бронеплиты на груди орочьего шагохода смялись, он пошатнулся, огонь роторной пушки стал неприцельным. С пусковой установки на правом плече выстрелили ракеты, оставляя яркий огненный след. Они взорвались широким конусом вокруг «Гибельного Клинка», одна попала в землю прямо перед танком, залив пламенем экраны Кортейна.
— Радден! — сказал Кортейн. — Добить этот шагоход немедленно!
— Я попал в него! Попал! — оправдывался наводчик.
Еще два попадания сотрясли броню шагохода, сминая бронеплиты — оба с «Артемен Ультрус», из главного орудия и пушки «Разрушитель». И все же машина орков продолжала двигаться вперед.
Вдруг шагоход остановился. Огромная пушка на его плече над разбитой левой рукой начала поворачиваться.
— Слишком поздно, — сказал Кортейн. — Приготовиться к попаданию!
В неровных швах между бронеплитами шагохода сверкнула вспышка. Медленно, словно пьяный, огромный шагоход наклонился набок, зашатавшись на массивных бронированных ногах — и рухнул на песок. Внутренние взрывы разорвали его конструкцию, ломая каркас, и корпус шагохода вогнулся внутрь. Кортейн облегченно вздохнул, остальные девять человек экипажа издали хриплый крик радости.
— Уух! Это мой выстрел! Это я его добил! В этот раз выставил взрыватель на чуть большее время. Ха-ха! — рассмеялся Радден. — Прямо в потроха! Что, понравилось, толстый басдак?!
— Пожар потушен, сэр, — доложил Мегген.
— Вернуться на свои посты! — приказал Кортейн, — спонсонам и второму орудию усилить огонь по курсу.
Кортейн быстро оценил ситуацию. Остальные четыре шагохода были ближе к правому флангу. Пусть с ними разбирается «Теневой Меч». А теперь проблемой станет пехота.
— Радден, разрешаю атаковать неплановые цели, задача — расчищать пространство вокруг «Люкс Император». Пусть ему ничего не мешает.
— Вы джентльмен, сэр, — раздался ответ в воксе.
Кортейн бросил взгляд на ряд мониторов, обрамленных медью, дававших обзор поля боя на 360 градусов. Тактические экраны получали данные с других трех танков роты. Технология «Гибельного Клинка» была первоклассной, марсианские секретные знания далеко превосходили системы «Леман Руссов». Но данные, даже полученные логическими машинами 7-й роты, были, казалось, дополнительно зашифрованы самим Калидаром, полны мусорного кода и искажались на экранах помехами.
Широкая тактическая карта с трехмерной проекцией поля боя занимала центр командного поста. Силы группировки «Альфа», обозначенные красным цветом, глубоко вклинились в клубящуюся массу зеленого. На правом фланге сражения обстановка была не столь оптимистичной; наступление группы «Бета» было остановлено орочьей засадой и шагоходами. Красные «шевроны», обозначавшие «бронированный кулак» — подразделения механизированной пехоты — отступали, сохраняя порядок, и перегруппировывались под прикрытием роты сверхтяжелых танков, укрываясь от огня шагоходов.
Тактические дисплеи и данные с перископов, транслировавшиеся на командирскую площадку, давали Кортейну хороший обзор поля боя, высота «Гибельного Клинка» позволяла ему смотреть на сражавшихся орков и людей сверху вниз, словно на дерущихся детей. Другие могли счесть такое положение почти божественным, но не Кортейн. Почетный лейтенант считал гордыню воистину смертным грехом. Командовать сверхтяжелым танком значит командовать огромной мишенью, и ураган огня, молотивший по корпусу «Марса Победоносного» неопровержимо подтверждал это.
