— Да уж дважды, сеньор.
— Ну а как думаешь, сколько раз еще тебя ощиплют?
— Да, должно, три разочка.
Еще больше удивляются советники, а король и говорит:
— Тут пожалуют к тебе три гуся, так ты постарайся, ощипли их получше.
— Будь по-твоему, мой король, сделаю все, как велишь.
Король дальше путь держит, над советниками насмехается, грозится со службы прогнать, если тех речей не разгадают. Призадумались советники, отправились к старику с поклоном: выспросить хотят, о чем он с королем разговаривал. Крестьянин в ответ:
— Так и быть, расскажу. Только выкладывайте все ваши денежки и одежду в придачу.
Делать нечего — согласились советники. Старик начал:
— Ну так вот. «Много снегу в горах» — это потому, что у меня полным-полно седых волос. «Пора пришла» — значит, уж такие мои годы. «Сколько раз горел твой дом?» — это как в народе говорится: «Сколько раз горел твой дом? — Сколько свадеб дочкам сыграл?». Я-то уже пристроил двух дочек, знаю, что почем. Еще три у меня на выданье, потому и быть мне трижды ощипанным. Про то речь в другой пословице: «Дочку замуж выдаешь — сам без перышка пойдешь». А три гуся, что велел мне ощипать наш король, — это, уж не обессудьте, ваши милости. Вы вон рады последнюю одежку с себя снять, лишь бы выведать, о чем мы с королем толковали.
Советники хотели было разгневаться, да тут пожаловал сам король и сказал, что если угодно им во дворец одетыми явиться, пусть раскошеливаются на доброе приданое для дочек старого крестьянина.
Знак благородного происхождения
Бедняк, подойдя к элегантно одетому сеньору и указав на его воротник, сказал:
— Разрешите, я сниму блоху?
Тот согласился. А убедившись, что то действительно была блоха, полез в карман и, достав пинто 7, протянул бедняку в знак благодарности.
Другой бедняк, невольно ставший свидетелем этого, подумал: если он дал пинто за то, что у него сняли блоху, сколько же он даст, если у него снимут вошь?
Подошел он к элегантно одетому сеньору и сказал:
— Разрешите, я сниму вошь?
И действительно снял вошь. Сеньор ничего не дал ему. Больше того — оттолкнул.
— Как же так, сеньор? Вы дали пинто за то, что у вас с воротника сняли блоху, и ни гроша не даете за то, что у вас с камзола сняли вошь?
— Именно так. И знайте наперед, — ответил сеньор, — блохи от собак, а вши от фидалго 8.
И он пошел прочь теперь уже совершенно уверенный в своем благородном происхождении.
Строптивая жена
Жил-был женатый человек, очень страдавший от дурного нрава своей жены. Истинная гадюка была — злая, ядовитая. И дочь уродилась ничем не лучше матери — вредная, не приведи господь. Молодые парни хорошо знали ее характер, и никто не отваживался просить ее руки.
И вдруг один очень рассудительный молодой человек как раз с такой просьбой и пожаловал.
— О друг, — ответил отец, — не знаешь, видать, чего просишь. Ведь моя дочь — настоящая злыдня! Нет, не хочу тебе несчастья в жизни, поэтому нету моего согласия.
— Но я люблю вашу дочь и уверен, что заживем мы с ней душа в душу, — ответил тот.
— Ну смотри, дело твое, женись, только я умываю руки.
Тут они, не откладывая, в тот же день и свадьбу сыграли. Сыграли, и ушла молодая жить в дом мужа. И вот в первую ночь легли молодые спать, а свеча гореть осталась. Молодой-то нарочно ее оставил. Оставил, а когда лег в постель, сказал, обращаясь к свече:
— А ну, погасни! Слышь, что ли, тебе говорят, погасни!
Ну, а так как свет не гас, молодой взял и выстрелил из пистолета, и не промахнулся, — вдребезги разбил подсвечник. Тут свет и погас.
— Вот так-то, нечего упрямиться, коли тебе говорят, — сказал молодой довольно громко, чтобы жена слышала.
На следующий день отправился он в поле, а когда вернулся, то не прикрыл за собой дверь. Сел он рядом с женой и крикнул, обращаясь к двери:
— А ну закройся, тебе говорят, закройся!
Ну, а так как дверь не закрывалась, он схватил тесак и расколол ее пополам.
— Вот так-то, нечего упрямиться, коли тебе говорят.
Жена, как и в первый раз, промолчала, но про себя подумала: «Мужу лучше не перечить».
Как-то, сев вдвоем верхом на ослицу, отправились они навестить родителей молодой. Подъехали к реке, и стал тут молодой заставлять ослицу перейти реку вброд в самом опасном месте. Испугалась ослица, заупрямилась. Тут молодой выхватил пистолет и застрелил ее. Снял сбрую, надел ее на жену и сказал:
— А ну пошли обратно домой, за кобылой.
Пришли, оседлали лошадь и снова двинулись в путь. Увидев издали зятя с дочкой, возрадовались отец и мать. А когда они приехали, отец, оставшись наедине с зятем, улучил минутку и спросил, как же ведет себя их дочь.
— Хорошо, очень хорошо, — ответил тот. И мать, едва оставшись с дочкой наедине, тоже не преминула спросить, как обращается с ней ее муженек.
— Хорошо, очень хорошо, мама, — ответила она.
И только, когда была абсолютно уверена, что их не услышат, сказала:
— Правда, он разбил подсвечник, расколол дверь и убил ослицу, но мое уважение он завоевал. У меня все прекрасно с моим мужем.
Так узнала мать, каким образом зять заставил ее дочь уважать себя, а отец — как зять сумел завоевать уважение своей жены.
Погостили-погостили у стариков молодые и уехали. Уехали, а старика в раздумье оставили. Думал он, думал и решил воспользоваться опытом зятя. Решил и откладывать не стал. В первую же ночь, как уехали молодые, хоть и трудно было, но уломал он жену лечь спать первой. Ну, а сам, ложась, оставил свечу горящей. Увидела жена оставленную горящей свечу, вспомнила рассказ дочери и принялась орать:
— Ах ты тупица! Ах болван! Не знаешь, что ли, что старую ослицу уже ничто не заставит иноходью бежать?! Хочешь пульнуть в подсвечник? Валяй, валяй. Уж покажу я тогда тебе, где раки зимуют!
Так и пришлось старику доживать свой век, как с молодости начал.
Кумушка Смерть
У одного мужика было столько детей, что все в округе доводились ему кумовьями. А жена, как на грех, опять родила. Как тут быть? И пошел он куда глаза глядят — авось удастся кого-нибудь позвать в кумовья.
Повезло мужику. Повстречался ему нищий. Мужик спрашивает:
— Не пойдешь ли ко мне в кумовья?
— Пойду, — отвечает нищий, — только знаешь ли ты, кто я?
— А по мне все равно, кто ты, лишь бы крестным сынишке был.
— Так знай, я бог.
— Нет, ты мне не подходишь, ты одних богатыми делаешь, а других — бедными.
Пошел мужик дальше, видит — нищенка, он к ней:
— Не пойдешь ли ко мне кумой?
— Пойду, — отвечает она, — но знаешь ли ты, кто я?
— Нет, не знаю.
— Так знай, я Смерть.
— Вот ты-то мне подходишь, потому что для тебя все равны.
Отпраздновали крестины. Смерть и говорит мужику:
— За то, что ты меня выбрал кумой, я тебя озолочу. Ты заделаешься врачом и будешь лечить больных. Но, чур, уговор: когда войдешь к хворому и увидишь — я стою у него в изголовье, — значит, он мой. Тут ты не берись лечить. А если я стою в ногах больного, он — твой. Только смотри не вздумай ослушаться меня и начать пользовать тех, у кого я буду стоять в изголовье, а то за тобой явлюсь.
На том и порешили. Мужик стал по домам ходить, больных лечить. Коли видел у изголовья постели больного свою кумушку Смерть, лечить отказывался, а если Смерть в ногах стояла, прописывал все, что на ум взбредет. И пошла повсюду молва о чудо-лекаре, и разбогател мужик невероятно! Но вот позвали его однажды в дом к очень богатому больному. Пришел мужик, а Смерть в изголовье стоит. Стал он отказываться. А ему горы золотые сулят, только бы от смерти спас.
— Ладно, спасу, — сказал мужик. Схватил больного и переложил его ногами в изголовье. Богач-то и выздоровел.
Идет мужик домой, и вдруг Смерть перед ним.
— Я за тобой, нарушил наш уговор.
— Подожди малость, дозволь напоследок помолиться, «Отче наш» прочитать.
— Молись, подожду.
Однако мужик себе на уме был. Он и не думал молиться. А Смерть же, верная своему слову, ушла.
Но вот как-то шел мужик — глядь, а на дороге Смерть лежит, похоже мертвая. Вспомнил он тут, сколько она ему добра сделала, и промолвил:
— Ах ты, моя дорогая кумушка, померла, дай я хоть «Отче наш» прочту за твою душеньку.
Кончил мужик молиться, Смерть вскочила и говорит:
— Ну, прочитал «Отче наш», теперь пойдем со мной.
Хитер был мужик, да Смерть хитрее оказалась, вот так-то.
На все только «нет»
Один дворянин, женатый на красивой и знатной даме, вынужден был отлучиться из дому. Опасаясь, как бы в его отсутствие не случилось какой беды, он взял с жены слово всякий раз и на все отвечать только «нет», надеясь таким образом оградить свою супругу от посягательств пажей и искателей приключений, которые могли бы вдруг оказаться поблизости. Но он задержался при дворе, и надолго, а жена, соскучившись в одиночестве и не имея другого развлечения, стала проводить вечера, стоя на башне и глядя вдаль. Однажды мимо замка проходил какой-то кабальеро. Учтивым поклоном он приветствовал даму, а увидев ее красоту, тут же влюбился, да так страстно, что не мог сдержаться и заговорил с ней:
