Я вдруг понял, что означало письмо маньяка.
В основном красный с пятнами желтого в левой части. Бирюзовый и серо-бирюзовый справа. Оранжевый впереди. Самый лучший. Думаю, мой любимый, когда я смотрю вокруг и сравниваю.
Я достал письмо и помчался наверх, держа бумажный комок у своего лица.
– Прочти это. Что-нибудь напоминает?
Габи внимательно прочла письмо. И долго не отвечала. Потом перевернула листок, проверяя, не написано ли что-нибудь с другой стороны.
– Цвета, которыми я раскрасила комнату внизу. Так я оформила места, где отвалилась штукатурка, – сказала она.
– Значит, написавший письмо заглядывал к нам в окна, – добавил я.
Она снова внимательно перечитала письмо.
– Нет, – сказала она наконец. – Красное пятно нельзя увидеть, заглядывая в окно. Тот, кто написал письмо, побывал в комнате. Кто его прислал?
– Не имею понятия. Но полагаю, мне нужно обратиться в полицию.
– Тебе прислали такое письмо, а ты не подумал сказать мне? – опять вспыхнула она. – Черт, что с тобой такое?
– Не знаю.
Глава 9
Правдивая история. В 1971 году проводились исследования, которые показали, что восемьдесят семь процентов всех психических заболеваний в Малаге были вызваны потрясением или сильным шоком. Выяснилось, что большинство пациентов – молодые мужчины, работающие в сфере обслуживания: официанты, гостиничный персонал и люди подобных профессий.
Много веков подряд испанские крестьяне вели размеренную жизнь, не расписанную по часам. Работа должна была выполняться в течение неопределенного срока к следующему дню или к следующей неделе. Корми скотину и чини изгороди – вот и все заботы. И вдруг появилась возможность заработать – обслуживать клиентов в шумных ресторанах и гостиницах. Каждая минута на счету, и ты знаешь, что босс может запросто тебя заменить. В результате испанские больницы оказались переполнены молодыми пациентами, которые задыхались и страдали бессонницей, мучались приступами страха и ночными кошмарами. Пришлось строить новые больничные корпуса.
Я не считаю, что испанцы плохо работают, но уверен, что для них жизнь движется с другой скоростью. Я слышал, что это особенно верно в отношении полицейских. Я отправился к ним, надеясь на лучшее, но готовясь к худшему и захватив с собой толстую книгу для чтения.
Еще одна проблема – крайняя запутанность их системы. В Испании существуют несколько полиций, и только смельчак может утверждать, что понимает, кто за что отвечает. Гражданская гвардия по традиции облачается в комичные треугольные шляпы и зеленые плащи. Обычно они перемещаются группами по четыре человека верхом на лошадях, а в сельских районах (я не выдумываю) – на ослах. Не представляю, чем занимается Гражданская гвардия. Вероятно, ничем. Служащие Муниципальной полиции слоняются по городу в синей униформе и шоферских фуражках. Их задача – равнодушно пожимать плечами в ответ на заданный вопрос, провожая взглядом проходящую мимо женщину. Еще одна их функция – свистеть в свисток на туристов, пытающихся перейти улицу.
Еще одно подразделение под названием Группа (ее полное наименование – Группа чего-то с чем-то, без сомнения очень важным) немного напоминает английский спецназ. Они берут штурмом ваш дом, забрасывая его ручными гранатами, на случай, если вы вдруг окажетесь террористом.
Еще есть высшая инстанция, которая расследует убийства и подобные дела.
Я был убежден, что нужное мне подразделение – это Национальная полиция, которая носит коричневую униформу и разбирается с городскими проблемами. Беда в том, что Страна Басков обладает частичной автономией и теперь имеет свою полицейскую систему, работающую независимо от испанской. Одна из ее целей – поимка членов ЭТА, и это примерно то же самое, как если бы руководителей ИРА назначили ответственными за антитеррористическую операцию в Ирландии; впрочем, кто знает, что могло бы получиться. Тем не менее я решил, что они – наилучший вариант, и явился в участок, чтобы сделать заявление.
Это было одно из тех зданий с высокими потолками, которые выглядят так, будто пережили много смен режимов и революций. Я сел и стал дожидаться своей очереди в гулком коридоре.
Наверху на лестнице появилась уборщица с ведром. Она вылила воду, а потом бросилась догонять стекающий по ступенькам мутный поток, стараясь задержать его с помощью швабры. Лестница была покрыта ковром, но, похоже, никто не посчитал странным все происходящее, хотя материал уже вонял, как собака в финальной стадии чумки.
Я удивился, когда меня позвали: я прождал всего три минуты. Очень приятный человек проводил меня к себе в кабинет. Он предложил мне сесть, и я все ему рассказал.
– О чем письма? – спросил он.
Я объяснил.
– Они о красках в вашей комнате?
Я предположил, что ему хочется пошутить, и засмеялся.
Он выглядел озадаченным.
Я порылся в портфеле и показал ему письма с угрозами.
А он показал мне свои.
Он выдвинул ящик шкафа, где хранились документы. Ящик был набит корреспонденцией.
– Это письма, в которых мне угрожают и обещают убить, – сказал он, демонстрируя содержимое ящика. – Как по-вашему, я похож на мертвеца?
– Думаю, я знаю, кто прислал мои, – с надеждой сообщил я.
– В Стране Басков многие получают письма с угрозами. Это происходит постоянно. Мы не можем проследить каждое письмо. Особенно если нет конкретной угрозы. В этом письме речь идет только о цвете. Но я скажу, чтобы заявление зарегистрировали. Все нужно делать по правилам.
Он посмотрел на меня с новым интересом.
– Вы англичанин? – спросил он.
– Я баск.
– Откуда ваш отец?
– Из Страны Басков.
– А ваша мать?
– Она из Ирландии.
Тогда он задал странный вопрос:
– Вы из английской разведки?
– Что?
– Вы из английской разведки или из английской полиции?
– Э… нет.
Вернувшись на работу, я спросил у Олаи совета. Она не оторвалась от работы и продолжала печатать.
– Вам следовало сказать «да».
– Почему?
– Здесь много людей из британской разведки. Он бы проявил большую заинтересованность. Полицейские начальники велят подчиненным сотрудничать с англичанами. А вы уверены, что не работаете на британскую разведку?
– Это какая-то шутка, которую я не понимаю?
– Нет. Я говорю серьезно. Ваш Тони Блэр очень предусмотрительно нашел союзников в мадридском правительстве. Он предложил английской разведке посылать своих сотрудников в этот район и помогать в борьбе против независимости. После того что сделали с нами англичане и американцы, испанские власти готовы ради них на все. Нельзя предугадать, как далеко зайдет их благодарность.
– Вы хотите сказать, что англичане здесь участвуют в борьбе против ЭТА? – уточнил я.
– Да, – кивнула Олая. – Потому что ЭТА и ваша ИРА тесно связаны. Во всяком случае, так они объясняют свое вмешательство. Обычно агенты представляются молодоженами, которые проводят здесь медовый месяц, или открывают бар, или начинают другой мелкий бизнес. Страна Басков похожа на… какое использовать слово? Похожа на большую деревню. Мы все знаем, что происходит вокруг. А как насчет вашей жены?
– А что с ней? – не понял я.
– Вы говорили, она работает в полиции.
– Значит, вы слышали, о чем я рассказывал?
– Конечно! – воскликнула. – Какие странные вещи вы спрашиваете.
– О.
– Вам нужно было сказать в полиции, что вы работаете на британцев.
– Зачем? – удивился я.
– Тогда бы они помогли. К тому же у вас отец из Страны Басков, а мать из Ирландии.
– И что?
– Вероятно, теперь они думают, что вы работаете на ЭТА. Здесь много ирландцев из ИРА.
– Вы считаете, я работаю на ЭТА?
Я впервые увидел, как Олая смеется.
– Нет, – сказала она.
Я тоже рассмеялся.
– Но никогда нельзя утверждать наверняка, – добавила она уже серьезно.
– Почему?
– В организацию ЭТА входит много тысяч людей. Каждая маленькая… э…
– Ячейка.
– Каждая ячейка функционирует автономно. Даже глава ЭТА не сможет сказать, кто есть кто. А если кого-то арестовывают, он откроет совсем немного. Полагаю, именно это делает ЭТА непобедимой.
Я заметил, как снаружи что-то блеснуло. Сначала я решил, что это солнечный блик, но потом с ужасом понял, что из окна второго этажа высовывается ствол ружья. Возможно, рядом с ним было и второе.
– Олая, скорее, за мной.
Мы выбежали из здания и обогнули корпус. Вернее, бежал я, а Олая нехотя следовала за ной.
Я так спешил, что не мог точно вспомнить, в каких окнах видел ружья. Они уже исчезли. Я побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, крикнув Олае, что проверю комнаты справа от лестницы, а она должна обойти все помещения слева.
Я распахнул несколько дверей и обнаружил лишь скучающих офисных служащих, которые с удивлением поднимали головы от своих столов.
Олаю я нашел в служебном помещении. Она сидела и курила с двумя охранниками. Это были те же охранники, которых раньше я видел с ружьями.
