И все же иные собаки и кошки хорошо понимают друг друга — иначе они не состояли бы в дружбе. И совсем не зря в золотом фонде мировой литературы увековечен рассудительный Кот, понимающий, что к чему. Кот из сказки Л. Кэрролла «Приключения Алисы в стране Чудес». Сказочный Кот мимоходом высказался о мурлыканье, физиологическая основа которого не объяснена ни в выдуманном, пи в реальном мире.
— Возьмем нормальную собаку, не бешеную. Согласна?
— Конечно, — сказала Алиса.
— Итак, — продолжал Кот, — собака рычит, когда сердится, и виляет хвостом, когда радуется. Она, как мы условились, нормальная. А я? Я ворчу, когда мне приятно, и виляю хвостом, когда злюсь. Вывод: я ненормальный.
— Разве вы ворчите? По-моему, это называется мурлыкать, — сказала Алиса.
— Пусть называется как угодно, — сказал Кот».
Право, не знаю, как бешеные, а нормальные собаки, даже те, которые и ростом не вышли, любят гонять кошек. Но стоит кошке по-настоящему разъяриться (такое чаще бывает, если ей некуда удрать), как собачий пыл испаряется на глазах. Выдержать ужасную схватку с кошкой может только героический пес: большинство собак отступают, стараясь сохранить достоинство.
Из всех домашних животных кошка пользуется наибольшей самостоятельностью — «гуляет сама по себе». Казалось бы, она должна быть признательна человеку за это. К сожалению, ее привязанность к дому часто сильнее любви к хозяину. Истоки такого эгоизма уходят в седую старину: дикая кошка была оседлым животным и в одиночку охотилась на небольшой территории, как бы владела ею. Поэтому и сейчас она считает себя равноправным, а может, и главным квартиросъемщиком. Переезд хозяев в новый дом довольно много кошек принимают за неразумный поступок и возвращаются на старое место, даже если их увезти за десятки километров. Они возвращаются не домой в нашем понимании, а на свой охотничий участок, где все изучено, обнюхано, исхожено.
Таинственный компас, влекущий зверька к дому, работает отлично. Вот доказательство. Несколько кошек, уроженцев западногерманского города Киля, посадили в загородный загон с выходами в разные стороны. Когда дверки открыли, четвероногие покинули место заключения именно через те выходы, которые смотрели на их далекие дома.
Кое-кто из специалистов утверждает, что домашняя кошка — это дикий зверь, который просто согласился жить рядом с нами. Под такое утверждение подведен базис: кошки до сих пор сохранили рефлексы, необходимые для жизни на воле. Даже разжиревший кот, которого не пускают за порог городской квартиры, пытается жить по закону предков. У него есть убежище (подушка или уголок дивана). Здесь он хозяин. Тут у него благодушное настроение, и владельцы могут фамильярничать с ним: ласки будут благосклонно приняты. Менее доступен кот на территории для прогулок. Моцион он совершает по одному ему видимым тропинкам, а не слоняется по квартире как попало. Например, к окну или любимой батарее он идет по одной и той же трассе. И наконец, толстый арестант в заставленной мебелью квартире пытается отвоевать для себя еще одну зону — аналог охотничьих владений. Здесь он наиболее сердит.
Охотничья территория деревенских котов и кошек обычно начинается метрах в пятидесяти от дома. Но если кошек устраивает мини-участок радиусом этак метров в триста, то коты сущие захватчики — им подавай километры. Уважающая себя кошка ненавидит людей, попадающих в ее охотничью вотчину. Это и понятно — хозяйка, лопочущая ласковые слова, тут оборачивается врагом, спугнувшим поджидаемую жертву. Какая любовь, когда изо рта вынимают честно заработанный кусок мяса, который юркнул в норку или упорхнул в гнездышко!
Вотчина застолблена запаховыми метками, и попытки пересечь границу решительно пресекаются. «Визу на въезд из-за границы» можно получить только в период гона, но не для охоты, а для распевания душераздирающих любовных арий.
Вообще, к частной собственности кошки относятся уважительно — пришельцы безропотно позволяют хозяину совершить над собой ритуальный осмотр и обфыркивание, а потом удаляются не солоно хлебавши. Правда, бывает, что нежелательной персоне хозяин покажется хлюпиком, которому такие богатые владения ни к чему. Тогда феодалу придется мериться силами с агрессором.
Сражение начинается с завывания соперников. Наконец, одному из солистов надоедает выть, и он беспардонно бьет противника лапой по носу. Теперь драка неминуема. Главное, что следует сделать, — это вцепиться зубами в ненавистный загривок. Но и противник не лыком шит: мгновенно валится на бок, чтобы разодрать тебе живот когтями мощных задних лап. Загривок приходится выпустить и самому принять позу обороны. После этого бой обычно прекращается. Узнать, кто победил, просто: счастливчик нюхает землю как бы в знак благодарности за дарованную ему силу, а потерпевший уходит, всей своей фигурой выражая величие: внушает себе, будто поражение случайно, что он еще покажет, кто он такой.
Нехорошо бить лапой по носу, нехорошо вцепляться зубами в нежный загривок собрата. Это больно и негигиенично. Впрочем, и тут рефлекс — в экспериментах, когда макетам мышей голову пришивали к хвосту, кошки неизменно вцеплялись в их затылок.
Зато кошка-мать — сама добродетель. Она бескорыстно воспитывает и защищает не только своих котят, ко и подкидышей. А подкидывали кого угодно: бельчат, зайчат, лисят и даже цыплят. Однако не хочется вести речь про эксплуатацию материнского чувства. Лучше немного поговорить про настоящих кошкиных детей.
Не пройдет и часа с момента появления котят на свет, как они принимаются за еду. Конечно же, нагулять аппетит малыши не успели, аппетит пробуждает «огораживающая» поза мамаши: кошка ложится на бок и, вытянув передние и задние ноги, как бы огораживает котят своим телом. Поначалу они держатся скромно, не требуют невозможного — первые 20 дней кормление начинается только по инициативе мамаши, когда «пришло» молоко. Да и за «столом» котята ведут себя пристойно: у каждого любимое место — свой сосок.
Котята набираются сил, становятся резвее, и их потешные игры могут рассмешить и детей, и взрослых. А вот специалистам по поведению животных не до веселья — у них нет четкого определения, что такое игра, и не только у кошек, а вообще...
Завеса над «личной жизнью» мурлык только начала приподниматься. И чем больше мы узнаем, тем больше удивляемся. Ну не странно ли видеть, как коты, знающие, почем фунт лиха, коты, схожие по характеру и силе, не цапаются, а дружат? Или открытое П. Лейхаузеном другое явление: в кошачьем мире, кроме частной собственности, бывает и общественная — площадка для встреч кошек и котов, обитающих поблизости. Здесь мяукающее общество часами пребывает в неге и довольстве, иногда облизывая друг друга. Тут рядом мирно восседают кошачья знать и кошки-парии. О чем они беседуют? Что решается на этих собраниях?
