что Эрик — так звали принца русалочки.
— Очень редкое имя, — отвела Решка взгляд.
— Спасибо, Решка, — очень тепло сказал Эрик.
Спасибо?.. И это все, что он может сказать?.. Даша разозлилась.
— Что ж, Эрик… Поговорим с анестезиологом еще. А пока прорентгеним-ка твою ногу — вдруг и гипс тебе уже не нужен? — подмигнул Самсон Данилович и усадил принца в кресло-каталку. — Дарья Сергеевна, можете потом навестить Эрика в палате. Он в триста восьмой.
— Ага… — кивнула Даша, чувствуя себя последней идиоткой.
Что за везение?..
* * *
— Решка, я точно тебя где-то видел, — наморщил лоб Эрик.
Гипс ему не сняли. К счастью. Сейчас Даша была готова продаться вместе с почкой, только чтоб он подольше не вставал. И вообще… под наркозом мог бы поваляться из милосердия. Недельку хотя бы.
Нюрка многозначительно подняла брови.
— А еще, знаешь, я так люблю розы… — нежно дотронулся пальцами до желтых лепестков Эрик. — Спасибо тебе большое.
Нюрка хмыкнула. Эрик перевел взгляд на вторую посетительницу. Это она держала розы, но вручила их ему Решка. Пусть и с неохотой. У второй девушки очки, задиристо вздернутый нос, широко поставленные глаза.
— Я не представлен твоей подруге, — поднял Эрик брови выжидающе.
Даша так и сидела на стуле, сложив руки на коленях чинно и уставившись в стену. А Нюрка стояла рядом, нутром чуя интригу и лирику. Сосед Эрика по палате — пожилой мужчина — на костылях отправился в столовую, а третья койка пустовала — сегодня с утра кого-то выписали. В грязноватое окно лился веселый свет. Легко припорошенная ночным снежком ветка дерева поблескивала со всем возможным озорством.
— Это… Нюрка. Аня Берестова.
— Я тебе дам “Нюрка”! — пригрозила Аня подруге. — Крестьянская форма имени, мы с Решкой… на филфаке трудимся, понимаете? Приятно познакомиться, — протянула руку церемонно. — Наслышана. А теперь, наконец, так сказать, лицезрею.
— Наслышана? — свел на переносице брови Эрик.
Но спохватился:
— А я Эрик.
И произнес он это с таким достоинством, как если бы сказал “а я президент”. И легко коснулся губами кончиков пальцев протянутой руки. У Дашки отвисла челюсть. В который раз уже, кажется.
Реакция Нюрки была бурной — она посмотрела на свои пальцы как в первый раз и воскликнула:
— Да ладно!
Эрик снова поднял брови. Он, похоже, любил так делать.
— А, — вспомнил он комментарий Решки, — мое имя редкое?
Нюрка расплылась улыбкой во все тридцать два.
— Ты “Русалочку” не смотрел, что ли? Ариэль? Там принца так зовут. Ну, а Решка у нас… давно русалочка. Так что…
— Нюрка!!!
— А что? Не от мира сего, сама говорила! Проект жизни — стать частью мира людей!
Эрик резко дернулся — словно что-то внутри в нем щелкнуло. Смена настроений, гримас заскользила по его лицу между веснушек, и он застыл, выпрямившись, глядя в никуда.
— Эй, ты в порядке? — напряглась Даша.
— Алло… — помахала Нюрка перед лицом рыжего парня рукой.
Тщетно. Он выглядел так, словно увидел призрака. Побледнел, только веснушки с серыми глазами и остались, на лбу выступил пот.
Решка подскочила к нему, забыв про больные ноги. Приложила ладонь ко лбу.
— Эрик?.. Эх! Это все… Самсон Данилович со своей “регенерацией”. Не бывает ведь так — позавчера скатало в трубочку, а сегодня уже нет сотрясения… Нюрка, беги за врачом! Поторопились…
Но Эрик вдруг взял ее за руку и отнял от своего лба.
— Не надо, Решка, Нюрка. Все хорошо… Я просто…
— Вспомнил что-то? — догадалась Нюрка.
* * *
Эрик облизал пересохшие губы. Получается, что он… как говорила Клер… провалился в Заречье.
Это, выходит, и вправду возможно.
Все как он мечтал. И даже Решка здесь. Переживает. Розы принесла. Живая. И почти здоровая. Гм. Почти — вот уж верно! Она же ранена.
— Болит сильно? — кивнул он на бинты девушки.
— Что? — не поняла она, вглядываясь в его лицо. — Ты точно в порядке?.. Бред какой-то несешь…
Эрик рассмеялся. Терезия хоть раз так бы о нем поволновалась, когда они с Дереком возвращались побитые после уроков Оуэна… Ссадины заживали к ужину, а мать только выливала поток упрёков, лепила из него то, что хотела, за что заплатила в тот злосчастный день восстания.
Сердце стиснуло тупой болью. Терра Инкогнита. Дерек ом”Брэ. Мама. Бывает так разве?.. Опомнился.
Сжал чуть шершавую ладонь Решки. Она застыла истуканом наверху.
— Да, Решка, со мной все будет хорошо. Но ты, — и он свел брови опять — на сей раз с нотками недовольства, — ты хромаешь, почему не в постели?
С такими темпами Даша вообще лишится нижней челюсти..! И что он держит её руку, как… как сам-знает-кто!
— Какой такой постели?! — выдернула она руку и потерла — бинты от движения сдвинулись, и ссадины пронзила терпимая, но острая боль.
— Такой же, как я, — спокойно обвел Эрик взглядом палату, койку и самое себя. — Ты ранена, и тебе нужно отдыхать, а не работать.
— Ты сейчас… меня отчитываешь, что ли?..
— А что, я должен похвалить девушку, которая пренебрегает здоровьем? Покажи, — властным жестом отобрал Эрик ее ладонь обратно и осторожно размотал бинты.
Аня кашлянула.
— Я, это… пойду, пожалуй… До встречи, Эрик.
— Нюрка, подожди, пожалуйста, — попросил Эрик таким тоном, что не послушаться было нельзя.
Вот вроде и не приказывает, и мягко говорит, а… металла в голосе… Юльке Демидовой тягаться нечего.
— Пообещай мне, что заставишь Решку лечиться, пожалуйста, — попросил Эрик, выглядывая из-за Стрельцовой.
Даша все пыталась выдернуть ладошку, но Эрик держал мертво, и она так и не придумала, что и сказать. Берестова решительно подвинула Дашин стул, повернула спинкой вперед и уселась верхом.
— Ты знаешь, она ведь ни минутки не полежала после этого всего. Ну, кроме сна, — наябедничала злорадно.
Эрик перевел осуждающий взгляд с ладони на Дашу. Девушка смешалась и вспыхнула:
— Думаете, мне не хотелось?! Но когда тут расклеиваться?! Вон — экзамены на носу, за квартиру платить надо, и твое лечение, принц, стоило тоже по-королевски! А ты, Нюрка, ябеда-корябеда — знаешь ведь все прекрасно!
Решке больше всего сейчас хотелось позорно всхлипнуть. Конечно, всем хочется “на ручки”, но… не бывает так в жизни, чтобы кто-то решал твои проблемы за тебя. Единственный, кто тебя поддерживает — позвоночник, так что сопли подобрать и вперёд…
Эрик потянул ее за ладонь вниз, заставляя опуститься на краешек койки. И погладил по волосам легко:
— Прости, Решка. Я верну тебе долг, обещаю.
Даша даже выпрямилась — так ей сделалось стыдно до кончиков волос, даже сильнее, чем смутил сей нежный жест.
— Да нет… какое прости, ты что… Это ты меня прости! Ты мне жизнь спас…