Я сопровождал пленных. Этой печальной привилегией я обязан своей славе книжника и репутации кладезя знаний. Позже я с поручением вернулся в Иерусалим, где водворился последний сын Иосии[28], взявший имя Седекии[29]. Я, как пророк Даниил и другие ему подобные, мог бы получить самое высокое покровительство. Но моя душа совершенно не создана для сделок с совестью. Я полагал, что определенные уступки — это предательство. Скитаясь в изгнании, я побывал во многих странах. И нынче возвращаюсь в Израиль, чтобы кости мои не истлели в чужой земле!
* * *
Однако вернемся к повествованию о скорбных событиях, которым предстояло привести к истреблению колена Иудина и триумфу Вавилона.
Седекия, мудро правивший в течение восьми лет, послушался совета тех, кто хотел восстановить независимость Израиля. Посланцы Тира и Египта интриговали при его дворе. В то время шел яростный спор между сторонниками мира, во главе которых стоял Иеремия, призывавший к спокойствию и сохранению народа, и сторонниками войны, требовавшими незамедлительных действий.
Седекия долго колебался, но в конце концов все же склонился к бунту.
Этот союз, заключенный с Тиром и аммонитянами, с одной стороны, и Египтом — с другой, был безумием. Навуходоносор не относился к числу тех правителей, что находят забвения в прелестях гарема. Но на кого прежде всего ему следовало напасть? Находившийся тогда в изгнании Иезекииль рассказал мне, какие сомнения вавилонский царь испытывал по пути.
На распутье Навуходоносор остановился. Смешав в воздухе стрелы предвидения, он обратился к терафимам[30], долго рассматривал печень жертвенных животных и рассудил, что, поскольку Иуда находится в центре, он сразу покончит с союзом, атаковав прежде всего этого противника. Именно в его сторону он направит свой главный удар.
Скажу тебе лишь одно слово о том самом Тире, куда ты вскоре прибудешь, и упадок которого наш пророк Иезекииль очень давно предсказал в волшебных стихах:
* * *
О Тир, поселившийся на выступах в море[31], торгующий с народами на многих островах, ты, совершенство красоты!
Строители твои из Сенирских кипарисов устроили все помосты твои; брали с Ливана кедр, чтобы сделать на тебе мачты; из дубов Васанских делали весла твои; скамьи твои делали из букового дерева, с оправой из слоновой кости с островов Киттимских; узорчатые полотна из Египта употреблялись на паруса твои и служили флагом; ты торговал со всем миром; ты печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты.
Ты находился в Эдеме, в саду Божьем; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями; рубин, топаз и алмаз, хризолит, оникс, яспис, сапфир, карбункул и изумруд и золото, все, искусно усаженное у тебя в гнездышках и нанизанное на тебе, приготовлено было в день сотворения твоего.
От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою.
Я приведу против Тира от севера Навуходоносора, царя Вавилонского, царя царей, с конями и с колесницами, и со всадниками, и с войском, и с многочисленным народом.
Дочерей твоих на земле он побьет мечом и устроит против тебя осадные башни, и насыплет против тебя вал, и поставит против тебя щиты; и к стенам твоим придвинет стенобитные машины и башни твои разрушит секирами своими.
От множества коней его покроет тебя пыль, от шума всадников и колес и колесниц потрясутся стены твои, когда он будет входить в ворота твои, как входят в разбитый город.
Копытами коней своих он истопчет все улицы твои, народ твой побьет мечом и памятники могущества твоего повергнет на землю.
И разграбят богатство твое, и расхитят товары твои, и разрушат стены твои, и разобьют красивые дома твои, и камни твои, и деревья твои, и землю твою бросят в воду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И прекращу шум песен твоих, и звук цитр твоих уже не будет слышен.
И сделаю тебя голой скалой, будешь местом для расстилания сетей.
* * *
Так говорил Иезекииль Тиру. Мы позабыли эти мудрые слова и позволили себе заключить союз против божественной воли. Ноя продолжаю свой рассказ.
Итак, главные силы были брошены против заносчивого Седекии. Сначала были сожжены свободные города и села, филистимляне и идумеи сеяли страх повсюду. С мужчинами расправились при помощи оружия, женщины были отданы солдатам. Военачальники требовали себе иудейских дев.
Тем временем из Египта на помощь нам пришел Априй[32]. Нападавшие осаждали город, но тут халдей внезапно отступил. Решили было, что он ушел окончательно, и в городе распространилось ликование. Лишь Иеремия не поверил в спасение: «Пришедшая вам на помощь армия фараона вернется к себе в Египет», — повторял он.
И действительно, Априй повернул назад, и Иерусалим вновь был осажден.
Мы не получили помощи, падение Иерусалима было делом нескольких дней. Священники призывали к терпению, под сводами храма раздавались долгие стенания. Безумием было бы рассчитывать на милосердие победителей. Страсти обострились и усилились. Вокруг домов терпимости толпились мужчины. Наши знатные куртизанки не знали отбоя от клиентов.
Смерть была рядом, однако мало кого это заботило. Всех охватило торопливое желание наслаждений. Люди, еще недавно проявлявшие уравновешенность, достоинство, осмотрительность, предавались самой постыдной распущенности. Не хватало еды и воды, однако у богачей тайно проводились оргии. Супруги, соединенные узами многолетних браков, расставались. Исчезла стыдливость. Можно было видеть девственниц, отдающихся прохожим. Молитвы одних едва могли искупить бесчинства других.
Сила и красота торжествовали и соблазняли. Несмотря на суровые меры, законы больше не соблюдались. Что же до денег, то — увы и ах! — ростовщики, обраставшие добром долгие годы, личным примером подтверждали тщетность своих накоплений. Никто даже не помышлял ограбить их. Смерть была близко: пища доставалась самым сильным, любовь — самым красивым.
Иеремия, чье положение среди предводителей народа было весьма непростым и которого пугала воцарившаяся повсеместно распущенность, с наступлением краткого перемирия пытался бежать, чтобы присоединиться к своему родному колену Вениаминову. Но был задержан в воротах и обвинен в предательстве. Брошенный в темницу он подвергся истязаниям. Царь, в конце концов поверивший ему, тем не менее не осмелился его освободить. Его поместили в подземелье дворца, служившее тюрьмой, и давали ему всего один маленький хлебец в день. Место было общедоступным — любой желающий мог беседовать с узниками. Пророк и там не прекратил наставлять и призывать народ к покаянию:
Так говорит Господь: кто останется в этом городе, умрет от меча, голода и моровой язвы; а кто выйдет к Халдеям, будет жив, и душа его будет ему вместо добычи, и он останется жив.
Советники, полководцы и прочие, кого смущал этот призыв, сетовали: «Пусть он умрет, — говорили они, — ибо своими словами он делает трусливыми руки воинов и народ». В конце концов царь отдал пророка во власть его обвинителей. Те содрали с него одежды, выставив на посмешище мужчинам и девушкам, после чего погрузили в илистый водоем.
Но одна женщина была влюблена в пророка. Она не привлекала его внимания своим кокетством и не давала ему обычных в таких случаях обещаний — пожилого человека подобным не соблазнишь. Но, отдавшись военачальнику, она узнала от него, где находится этот водоем. Под страхом смерти она приказала одному из своих евнухов отправиться туда. Все происходило в пустынной местности недалеко от укреплений, где некогда становились лагерем показывающие фокусы и торгующие безделушками кочевники.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Евнух направился к водоему. По счастливой случайности все стражники были вызваны на позиции, чтобы отразить атаку стенобитной машины, предпринятую Навуходоносором. Евнух окликнул пророка. Сначала тот заставил уговаривать себя, но в конце концов последовал за ним. Он должен был продолжить свою миссию.
