– Ага! «Пепел Клааса стучит в мое сердце»! Скоро тебя этот театр испепелит! Хорошо, что там работает много твоих единомышленников: бесценная Людочка, Алексей Борисович, Станислав, Нина и другие порядочные люди. А эта ваша бездарная МариПална, между прочим, так и вьется вокруг Пронина, заискивает перед ним. Звание хочет, не иначе! Перед тем как отвалить на пенсию…
– Иван, какой ты злой! – Ирина налила второй бокал сока и выпила его, убеждая себя, что сыта.
– Я злой? – удивился Иван. – Это твой Пронин злой! Он тебя угробит! Ты что, не понимаешь, что происходит? Ты прекрасная актриса, неужели нет театра, где ты хотела бы играть?
– Но я люблю свой театр! Пойми ты! Свой!
Алика впервые оказалась свидетелем такой сцены. Она переводила взгляд с матери на Ивана и обратно. Да они орут друг на друга! У них идейные разногласия… Черт, это нехорошо…
– Дядь Вань! Бутерброды будете? – поторопилась вклиниться в разговор Алика и все-таки достала из холодильника сыр.
– Нет, Алика, спасибо. Если я начну есть в половине первого ночи, то превращусь в быка. Сейчас переоденусь в спортивный костюм, намотаю два круга по парку.
– Так поздно? – вскрикнула Ирина. – В темноте?
– Там все освещено! Застоялся я в конюшне. Целый день сижу в своем офисе, в костюме, к которому не привык, ругаюсь с торговыми представителями, объясняя им, что наша продукция самая лучшая, а они все как один намекают на взятку. Все, побегу, – сказал Иван и пошел переодеваться.
Ирина с Аликой остались вдвоем. Алика знала, что мать приходит после спектакля очень возбужденная, спать сразу не может, ходит по квартире, разговаривает сама с собой… Это состояние Алика называла «отходняком».
– Мам! А может, мы придем с Артемом к тебе на спектакль? А? Пригласи!
– Ой, доченька, иди поцелую! Конечно, обязательно приходите! Ты извини! Мы тут кричали… Не разбудили парня?
– Да нет, мам. А действительно в театре такая тяжелая ситуация?
– Если честно, то да. У нас классическое бодание баранов при новом пастухе. Противостояние двух групп рано или поздно закончится победой одной из сторон, а вторая пойдет на заклание.
– А-а, понятно! – Поставив бокалы из-под сока в посудомойку, Алика повернулась к матери. – Но ты только не кричи больше, а то я вспомнила, как ты орала на Игоря.
Ирина прижала ладони к лицу.
– Извини. Иван не Игорь, он хочет как лучше… А в театр обязательно приходите, только не завтра. Завтра вечером после спектакля у нас корпоративный сабантуйчик по поводу открытия театрального сезона.
– Спасибо, мамочка! Спокойной ночи!
Алика отправилась к себе в спальню на второй этаж. Завела будильник на шесть утра, потом подумала и переставила на пять часов сорок пять минут. На всякий случай. Она только сейчас поняла, как устала, поэтому уснула мгновенно.
Утром Артем привычно проснулся ровно в шесть и побежал принимать душ. На кухне его уже ждали Алика и Иван, чтобы отвезти на тренировку.
Беря чашку кофе из рук Алики, Артем нежно поцеловал девушку в щеку.
– Милая, я в норме, и тренировка пройдет на все десять баллов.
– Конечно, любимый, – улыбнулась в ответ она. – Ты, главное, не нервничай.
Мужчины быстро позавтракали яичницей с беконом и вышли из дома.
Алика смотрела, как из подземного гаража выехала машина дяди Ивана, и хвалила себя за сдержанность. Вчера она сильно перенервничала. Молодой красивый парень понравился «гламурной» Викусе, чуть ли не выскакивающей из своей одежды. И эта, как бы назвать ее поприличнее и не материться, «чика» в буквальном смысле слова отравила им романтический вечер. Нельзя ей прощать такие вещи!
А сейчас пора заниматься математикой. Уже потом, если удастся, можно и поспать еще хотя бы часок.
Глава третья
Движение вперед
В половине одиннадцатого вечера Ирина с Иваном наконец-то вернулись с театральной тусовки. Иван, ссылаясь на усталость, собирался остаться дома, но Ирина настояла на посещении корпоратива. Она не хотела, чтобы Иван сидел в квартире один или задерживался в офисе допоздна.
Но вечеринка оказалась на удивление неудачной. Иван вел себя безупречно: и ручку целовал уже известным ему актрисам, и пригубливал вина с актерами от двадцати до семидесяти лет, и даже выслушал без зевков монолог Раневской из «Вишневого сада» в исполнении МариПалны, решившей «блеснуть» перед новым режиссером.
Актеры на монолог старались не обращать внимания, зато все услышали комментарий Людочки:
– И гвоздь сезона бывает ржавым.
Прозвучало коллективное: «У-г-м» – так актеры и сотрудники театра сдерживали смех.
Ирина видела, как изнывает Иван и с каким усилием он включает свое обаяние. Одно ее радовало: он все-таки старался быть органичным в непринужденной актерской среде. Хорошо, что мало пил, а то мог бы и разбуяниться.
Когда вошли в квартиру, Иван, злой и голодный, уже не скрывал своего раздражения. Он резко сорвал с себя галстук и закинул его в шкаф, на полку для шляп, чего с ним никогда не случалось.
У плиты, несмотря на поздний час, хозяйничала Алика – пекла пышные оладьи. Для любимой мамочки она уже приготовила салат из авокадо и креветок. Девушка с удовольствием суетилась по хозяйству, надев поверх джинсов и футболки кухонный фартук, два года лежавший в шкафу без дела.
– Хвала небесам! В доме пахнет едой! – Иван поспешно переодевался в спальне и кричал оттуда. – Я голодный как зверь! Представляешь, Алика, на этих пати разносят закуски на огромных подносах, но в каких-то гомеопатических дозах, на шпажках! Это разве еда для здорового мужика? Это дразнилово!
Заглянув в холодильник, Алика обнаружила засунутый в морозилку пакет.
– Дядь Вань! Для вас еще есть свиной карбонат. Мы его привезли из Атяшево. Можно разморозить его в микроволновке за пять минут. Будете?
– Доставай! Буду сейчас мрачно есть на ночь! – Иван вошел на кухню и сел за стол. – Причем без малейших угрызений совести. А завтра устрою себе разгрузочный день.
Поужинали вместе, хотя Ирина обошлась кусочком мяса размером с пятирублевую монету и, конечно же, без хлеба. Алика умяла кусок свинины не меньше чем банкнота в десять рублей, а Иван соорудил себе самые оригинальные бутерброды: он проложил мясо между оладушками, посолил, поперчил и съел три таких бутерброда.
– Дядь Ваня. – Алика с умилением смотрела на будущего отчима. – Позанимайтесь со мной, протестируйте по математике.
– Я согласен, – кивнул Иван, допивая сладкий чай.
– Охота пуще неволи, – сонно пробормотала Ирина. – Какая на ночь глядя математика, извращенцы? Я лично иду спать. – И она побрела к лестнице, ведущей на второй этаж.
Но Иван, героически тараща глаза и не показывая, как устал, взял из рук Алики учебники математики за десятый и одиннадцатый класс, быстро полистал и сказал:
– Алика, бери, милая, ручку, пиши уравнения. На решение каждого даю три минуты. Если не помнишь, как решать, ставь прочерк, будем двигаться дальше. Понятно?
– Да, готова, – бодро ответила девушка, мысленно потирая ладони…
Через час у нее было восемнадцать решенных уравнений из двадцати. Иван взял листок с ответами.
– Сейчас посмотрим, ты пока свободна, мне нужно проверить, что ты там наваляла. Займись чем-нибудь пока.
– Телевизор посмотрю, а то уже забыла, как выглядит Андрей Малахов, – проворчала она и отправилась в гостиную, где на стене была плазма диагональю в полтора метра, большую часть своего существования провисевшая без дела.
Через пятнадцать минут Иван вошел в гостиную и сообщил Алике:
– Барышня, я удивлен, что с такими недурными знаниями по математике вы просидели целый год дома, занимаясь непонятно чем!
– Согласна, – покаянно улыбнулась Алика. – Дядь Вань, хочу на этой неделе подать документы на подготовительное отделение.
– Мысль правильная. А теперь в кровать!
* * *
Иван еще в Мордовии задумал найти подходящий офис для представительства Атяшевского мясокомбината в деловом центре «Москва-Сити».
По соображениям Пшеничникова, сидя в промзоне на окраине Москвы, трудно осуществить задуманный прорыв и сделать Атяшевский мясокомбинат одним из конкурентоспособных предприятий страны.
Особенно привлекательным казался комплекс «Башня Федерация». Нужное помещение, с возможностью роста числа сотрудников, отыскали в 95-этажной башне «Восток».
Снятый офис оказался на редкость эффектным, всем предполагаемым партнерам очень нравилось приходить к Ивану на переговоры, и еще не было такого человека, который не сделал бы комплимент. Правда, многие, кто боялся высоты, старались не особенно близко подходить к окнам, простиравшимся от пола до потолка.
Это веселило Ивана, потому что сам он, привыкший жить на первом этаже, высоты не боялся и считал себя поклонником современной архитектуры. Пшеничников гордился своим престижно-имиджевым офисом.
