39. Записки Болотова // Отечественные записки. – 1850. – № 4. – С. 170.
40. Расположение учения императора Петра II. По учреждению вице-канцлера Остермана (пер. с нем.). – СПб., 1728. – С. 30.
41. Расположение учения императора Петра II. По учреждению вице-канцлера Остермана (пер. с нем.). – СПб., 1728. – С. 30.
42. Расположение учения императора Петра II. По учреждению вице-канцлера Остермана (пер. с нем.). – СПб., 1728. – С. 36.
Тема 4
Историческое образование во второй половине ХVIII в.
4.1. Проекты и планы обучения в первый период правления Екатерины II
В деятельности Екатерины II можно выделить период исканий, или подготовительный (1762–1770), и следующий за ним период практических свершений. В первые годы правления Екатерины II за основу была взята традиционная для монархической России педагогическая теория, ставившая воспитание выше образования. Центральными фигурами этого периода были сама Екатерина и И. И. Бецкий – генерал, много лет проживший в Париже и усвоивший идеи французских просветителей.
12 марта 1764 г. Екатериной II был утвержден подготовленный И. И. Бецким доклад «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества». Концепция этого доклада по образованию и воспитанию детей была положена в основу преобразований всех предстоящих реформ. Будучи последователем просветительной философии, в частности теории Локка, во главу угла И. И. Бецкий поставил воспитание, отводя обучению второстепенную роль. В этой концепции знания теряют свою собственную ценность и используются лишь как средство для развития природных способностей ребенка, употребления с пользой его свободного времени, отвращения от праздности и лени. Была поставлена цель: население государства превратить в идеальных граждан, в «новую породу людей», а достичь этой цели можно было только путем целесообразного воспитания. В недостатках воспитания видели «корень всему злу и добру», поскольку без хорошего воспитания нельзя ожидать «прямого в науках и художествах успеха», а «украшенный или просвещенный науками разум не делает еще доброго и прямого гражданина, но во многих случаях паче во вред бывает» [1].
Возложив на И. И. Бецкого обязанность составить план создания воспитательных училищ, Екатерина II в частном порядке поручила представить соображения по этому вопросу историографу Герарду Миллеру и капеллану английской фактории в Петербурге Дюмареску. После того как они подали записки по этому вопросу, Екатерина повелела образовать специальную комиссию для составления плана работы. В эту комиссию вошел профессор истории и правоведения Московского университета Филипп-Генрих Дильтей, представивший в ноябре 1764 г. свой проект учебной реформы под названием «План об учреждении разных училищ для распространения наук и исправлении нравов» [2]. Он предложил создать в Петербурге и Москве две «дядские», или «рабские», школы из крепостных для подготовки воспитателей дворянских детей. В их программу должны войти русский, французский, немецкий, латинский языки, история и география.
В соответствии с проектом Дильтея, единственным типом средней школы остается прежняя гимназия в составе четырех классов, где рекомендуется «иметь дважды историю древнюю». Параграф 5 раздела I определял, что в двух младших классах при двух уроках в неделю изучается история универсальная, причем, в первый год – до Рождества Христова, а во второй год – до новейшего времени. Этот основной курс должен преподаваться на русском языке по учебнику самого Дильтея «Первые основания универсальной истории». (Т. III. Предисловие. 1768). В последующие 2 года изучается история древняя и новая по учебнику Целлария на латинском языке, в результате чего «и язык латинский самым опытом в упражнении будет, и история уже яснее протолкуется». Отечественная история у Дильтея не упоминается [3].
В целях воспитания полезных обществу граждан «толкование» истории всегда должно быть связано с «наблюдениями нравоучительными». Как написано в учебнике Целлария, «примеры добродетели и пороков юношеству предлагать таким образом, чтобы возбудить в оном любовь и подражание к добродетели, ненависть и отвращение к порокам» [4].
В проекте, приписываемом Г. Ф. Миллеру, Г. Н. Теплову и другим, под названием «План и штат государственных гимназий», выдвигается требование основательного и практического изучения истории, доведенной до новейшего времени. Надлежит «сколь возможно практически трактовать, показывая участие оной в настоящем состоянии каждого государства, о котором речь пойдет. Познание истории должно быть сопряжено с хронологией». Как история, так и основательное изучение древних языков требуется в училищах «для ученых людей» [5].
Наряду со средней школой появились проекты и для других типов школ. Проект 1772 г., представленный Духовной комиссии для приходской школы, определял первоначальное обучение грамоте по часослову и псалтырю в течение 6 месяцев; на изучение арифметики, географии, истории для малолетних детей предлагалось отвести 3 года, а для детей более старшего возраста – 2 года. Проект «градских школ» определял сущность образования «для простого народа, в гражданстве живущего», для бедных «мещанских детей». В состав их образования входило чтение церковной и гражданской печати, Закон Божий, нравоучение, четыре действия арифметики с дробями и третными правилами, начала географии, история универсальная, познание «домостроительства и законов гражданских» [6].
Проекты средней школы пытались реализовать в организации специальных учебных заведений и, прежде всего, сословных школ, призванных дать подобающее воспитание. В Петербурге появились два отделения для детей 4–5 лет при шляхетском кадетском корпусе и академической гимназии. Воспитание в них продолжалось до 18 лет. Наряду с мужскими возникли первые женские учебные заведения, прежде всего Смольный институт.
4.2. Смольный институт
Смольный институт для воспитания благородных девиц, ставший первой в России общественной школой для женщин, был открыт в 1764 г. под именем «Воспитательное общество благородных девиц – Смольный институт». В 1765 г. появилось мещанское отделение этого института. Как указала правительственная комиссия, «намерение и конец воспитания девиц состоит наипаче в том, чтобы сделать (их) добрыми хозяйками, верными супругами и попечительными матерями» [7]. Ученицы подразделялись на четыре возрастные группы, а само обучение начиналось с 6–9 лет и продолжалось до 18 лет. Изучение истории и географии приходилось на вторую возрастную группу – учениц от 9 до 12 лет. В третьей возрастной группе (12–15 лет) обучали «словесным наукам, к коим принадлежит чтение исторических и нравоучительных книг», здесь также осуществлялось частичное знакомство с архитектурой и геральдикой. Историю и геральдику вводил «Устав воспитания 1764 г.» [8].
О необходимости чтения исторических и нравоучительных книг указывалось в уставах всех первых учебных заведений, основанных Екатериной II. Как полагают некоторые исследователи, рекомендации по чтению книг давались под влиянием Монтэна, который в основу всей своей системы воспитания включал философию и историю, рекомендуя читать Плутарха и Цицерона [9].
Образование воспитанниц Смольного института заканчивалось в третьей возрастной группе; в четвертой группе девушки выступали в качестве помощниц учителей младших классов. В этой, старшей, группе уставом предусматривалось повторение ранее изученного за все годы обучения, выявление качества знаний на экзаменах [10]. Учение, сводившееся к заучиванию, продолжалось с августа по январь, затем вплоть до Пасхи проходила подготовка к экзаменам в виде репетиций, а после Пасхи – публичные экзамены. На экзаменах использовали билеты, предлагая, например, изложить «хронологический взгляд на историю Англии от основания королевства до Тюдоров». Первый раз экзамен по истории в третьей возрастной группе проходил в 1771 г. (четвертой возрастной группы еще не было). Это был седьмой год обучения воспитанниц первого набора. В 1776 г. ученицы экзаменовались по истории «древнего и новейшего времени» [11].
Следует заметить, что на мещанском отделении считалось излишним преподавание истории, географии и иностранных языков [12]. Однако и на дворянском отделении вплоть до конца 80-х гг. давались лишь начальные сведения по истории, притом «настолько, чтобы девица не скучала, слыша о них разговоры, и не делала глупых вопросов, над которыми смеяться станут» [13]. Это мнение, господствующее в учебной исторической литературе ХVIII в., недалеко ушло от взгляда Плутарха на историю как вместилище материалов, из которых нужно черпать примеры, брать образцы добродетели и порока.
К. Д. Ушинский, работавший инспектором в Смольном институте, несколько иначе понимал цель обучения истории, полагая, что «в ученике своем воспитатель должен видеть не будущего историка, а только человека, пользующегося плодами исторической разработки для своего нравственного и умственного усовершенствования». Самым высоким чувством в человеке он считал патриотизм, который видел в любви к Родине, в подчинении своих личных интересов интересам народа.
