не смотря на спидометр. Успокоилась я ещё у клуба, поняв, что, в первую очередь, я мать, а уже потом истеричная женщина. И в данный момент моему сыну нужна спокойная мать, которая может принимать взвешенные и адекватные решения.
— Вик, не гони так, — спокойно говорит Тимур, сидя на пассажирском.
— Прости, — глянув на спидометр шокированно, сбавляю.
— Может все-таки расскажешь, пока едем.
— Нужно помочь одному дорогому мне человеку. Точнее, двум.
— Твоему мужчине? — уточняет Тимур так, словно ему без разницы. Хотя может и так. Поцелуй ведь ничего не значит.
— Можно и так сказать, — улыбаюсь. Моему маленькому мужчине. Тимур не выдаёт никаких эмоций, но мне кажется, что он каменеет. Подожди, милый, скоро ты удивишься ещё больше.
Антон тоже был очень дорогим мне человеком. Он стал крёстным Руслану, он четыре года встречался с Аней, относясь к ней, как к фарфоровой вазе. Антон помогал мне с Русланом, пока у меня не было машины, возил в больницу и по мелким делам, никогда не отказывал в помощи родителям. Конечно, я боялась оставлять Руслана, но именно потому что он был с Антоном, мне было чуть легче. Больше я его вряд ли кому-то доверила бы.
Дальше едем в полной тишине. Через три часа мы подъезжаем к посёлку. Я прошу, чтобы охрана осталась на въезде, дабы не распугать жителей.
— Тебе нечего бояться, — заверяю.
— Я ничего не боюсь, — холодно и спокойно. Понимаю.
Он звонит охране, и та остаётся на въезде. Мы же доезжаем до нужного домика. Притормозив, я глубоко выдыхаю.
— Пойдём.
Мы заходим во двор, где уже стоит Антон, проверяя кто приехал.
Я быстро обнимаю его.
— Привет. Тимур, это Антон — жених Ани. Антон, это Тимур.
Парни жмут руки, подозрительно поглядывая друг на друга. Я же захожу в дом, где меня ждёт моя душа.
— Мама, — кричит Руслан, вставая с кровати, но я уже сама подхожу, крепко обнимая его и целуя везде, где можно. — Ты приехала.
— Привет, мой хороший, — вот теперь все мои предохранители слетают, и я начинаю плакать. — Конечно, приехала. Я же обещала, что скоро приеду.
Чувствую какой он горячий, гундосит и покашливает.
В дом входят Руслан и Антон.
— Тош, какая температура?
— 38,0. Не сбивается больше. Езжайте в город, вещи я собрал.
Перевожу взгляд на Тимура. Он залип на сыне. Смотрит, не сводя глаз, но не выражает никаких эмоций. Больше всего я боюсь, что он останется равнодушным. Пусть лучше уж злится на меня. И хоть он держит всё в себе, я вижу, что ему не без разницы.
— Сколько? — единственное слово, которое он говорит хрипло.
— Почти три с половиной года. Надо в город, Тимур. Я потом все объясню.
— Мама, мы домой поедем? — возвращает моё внимание Руслан.
— Да, малыш, только сначала в больницу заедем.
— Поехали, — и снова единственное слово.
— Антон, давай с нами.
— Ага, чтоб меня сразу прикончили?
— А что значит прикончили? — спрашивает мой любознательный малыш.
— Это когда что-то заканчивается, малой, — смеётся Тоша.
— Как мои мармеладки? — наивно вопрошает.
— Да, малой, — снова смеётся.
— А Тоша с нами поедет? — спрашивает у меня.
— Нет, Руслан, я попозже приеду, — садится парень на корточки перед ним.
И тут у сына образовывается целое солёное море в глазах.
— Так, причин для слёз нет, Рус, — начинает Антон. — Прекрати. Я приеду, но позже.
Да, Руслан очень любил Антона, и у них это было взаимно.
— Кто и почему должен прикончить тебя? — спрашивает Тимур до этого безмолвно наблюдавший.
— Те же, на чей кулак напоролась я, — начинаю, не видя смысла скрывать дальше. — Аня связалась с серьёзными людьми и наркотиками. Она должна огромную сумму, плюс подставила Антона, сказав, что якобы он слил информацию ментам. Ты же понимаешь, что его не оставят в покое. Они ищут его и ждут денег от меня.
— Что за люди?
— Колесников — говорит Антон. — Глава, вроде, он.
Тимур сосредоточенно думает о чем-то, глядя на Руслана, но очень расфокусированно.
— Собирайся, Антон. Никто не тронет тебя, — заверяет Бесоев уверенно, а Тоша смотрит на меня.
Я смотрю на Тимура, понимая, что он уверен на 100 %, что уладит, и киваю Антону.
— Вы уверены? — ещё раз спрашивает у нас.
— Да, — твёрдо говорит Тимур.
Антон быстро скидывает вещи в сумку. Их здесь не так много, а вещи и игрушки Руслана он уже собрал.
Я одеваю сына и знакомлю с Бесоевым.
— Руслан, это Тимур, мамин друг. Тим, это Руслан, — смотрю на него обеспокоенно, а он смотрит мне в глаза. В его же плещется целая гамма разных чувств, которые я не могу разобрать.
Тимур садится на корточки перед сыном, протягивая ему руку, которую тот смело жмёт.
— Привет, — начинает Тимур.
— Пливет. А ты недавно с мамой дружишь?
— Да нет, — смеётся по-мальчишески. — Давно.
— А я тебя раньше не видел.
— А я уезжал просто. Теперь вот приехал, — он так спокойно говорит, чтобы не напугать его, что у меня щемит сердце.
— Я готов, — говорит Антон.
Мы выходим на улицу, и я оставляю парней, пока уношу ключ соседке, чтобы она присмотрела за домом.
Тимур просит одного из охранников ехать на машине Антона, которая стояла во дворе на случай, если их найдут. Сами же мы едем на машине Тимура. Парни спереди, а я с Русланом сзади. Почти всю дорогу малыш спит, лёжа на мне. Периодически я ловлю взгляды Тимура в зеркало заднего вида.
Мы подъезжаем к какой-то частной клинике, в которую по пути звонил Тимур.
— Антон, подождёшь тут? Я потом отвезу тебя к себе домой, там охрана по всему периметру, да и смелости никто не наберётся столько, чтобы ко мне сунуться.
Тоша знал про Тимура. И кто он теперь тоже знал. Он понимал, что Тимур не будет разбрасываться словами.
— Я позвоню, — обещаю Тоше, и выношу спящего Руслана.
В больнице нас уже ждут обходительные врачи, а я рассказываю о состоянии сына, симптомах и их длительности, о чем мне Антон поведал по пути. Также рассказываю о частых ангинах, тонзиллитах.
Руслан ведёт себя спокойно, пока его осматривают.
— Ну что, боец, молодец, ложись. Сейчас мы с мамой поговорим, и она придёт, хорошо?
Руслан молча кивает.
В коридоре доктор сообщает нам с Тимуром, что необходимо удалить миндалины, и, если мы согласны, то операцию назначат на завтра.
— А без неё никак?
— Ну судя по вашим рассказам и сильно увеличенным миндалинам, лучше удалить. И болеть он будет реже. Поверьте, там ничего страшного. Общий наркоз, максимум двадцать минут и всё. Просто иначе дальше могут быть серьёзные осложнения.
