– Я вас ненавижу… – лепечу дрожащими нотками, – …и этот день, в котором вас встретила, тоже ненавижу…
– Грань между ненанивистью и любовью слишком тонкая, Маша, – он находится так близко, что выдыхает прямо в губы, обжигая их горячим воздухом. – Хрупкая, как женская шея… – длинные пальцы Исаева, ласкающие мой рот и подбородок соскальзывают к горлу, проходятся вдоль бешено бьющейся артерии, волнующе оплетая хваткой. – Чуть сильнее надавишь при сопротивлении, и грань лопнет, больно пронзит осколками…
– Вы бездушный человек, – собираю в кулак последние крохи выдержки. – Вы не умеете проявлять чувства. Привыкли только брать, не давая взамен ничего ценного.
– Решила, что знаешь меня достаточно хорошо, чтобы судить? – очередная ухмылка вынуждает сердце сигануть в пятки.
Вздрагиваю, как только хватка на шее сжимается отчётливее, а его губы оказываются в миллиметре от моих. – Кто ты такая, Маша? Чтобы учить меня жизни…
– Ваши поступки говорят больше чем слова. Отпустите меня… – хриплю, ощущая, как ловко у меня отбирают холодное оружие. Нож глухо звякает об пол. Удерживая за горло, Руслан касается моего виска носом, медленно проводит по нему. Спустя секунду с какой-то звериной жадностью втягивает мой аромат.
– Не могу, – доносится сквозь вату его охрипшее рычание. – Ты нужна мне. Другая с этой ролью не справится так, как удаётся тебе с первой минуты нашей встречи…
* * *
Скрещиваем ненависть, словно мечи. Остро. Высекая искры.
Я лишь успеваю моргнуть, поймать момент, когда его губы врезаются в мою шею, метят её жарким поцелуем. Всасывают кожу, оставляя синяк.
Зубы, вонзаясь в плоть, жалят парализующим укусом. Настолько сладким, что я начинаю позорно дрожать, покрываясь мурашками с головы до пят.
Ноги ватными становятся.
Руслан, распиная меня на зеркале, не даёт осесть на пол.
Запахом своим укутывает.
В кровь через слюну впускает яд…
Сорвав с меня пальто подхватывает за бёдра и усаживает на себя, прижимая своим твёрдым телом к зеркалу.
На секунду теряю самообладание. Ныряю на глубину острых ощущений, волю теряю под его магнетизирующим напором.
Он берёт мои губы в плен, не спрашивая разрешения, присваивает себе так горячо и нагло, что невозможно противиться.
Я такого никогда раньше не чувствовала. Не пылала огнём от внезапных, пронзающих удовольствием ощущений. Это как окунуться в огонь, затем сигануть в ледяную воду, и снова в огонь…
Зависнуть где-то между настоящим и будущим. Пропа́сть… Ощутить себя беспомощной, но счастливой всего на миг. На один короткий миг глотнуть невероятно сладкого греха. Позволить дьяволу взять верх над душой, подарить кусочек настоящего рая. Запретного. О котором молчат. О котором искажают все факты на бренной земле…
– Ты станешь моей, Маша… – хрипит Исаев, врываясь горячим языком в мой рот. Сопротивление стирает. Голову наполняет дурманом. Я только и могу, что чувствовать своё вялое тело, которое не поддаётся управлению. Мне страшно оттого, как всё плывёт и утягивает за собой в бездну новых ощущений. Мир меркнет. И только горячее удовольствие разливается по всему телу сладкой истомой. Жжёт и пульсирует в груди. Полыхает в венах порочным желанием. Стягивает напряжением низ живота…
– Станешь моей фиктивной женой… На год. Затем отпущу тебя…
Миг. И я разбиваюсь вдребезги о беспощадную реальность. Собираю себя по осколкам. Пытаюсь запустить процесс мышления. Мой мозг реагирует плохо, но мне хватает малого, чтобы решиться на отчаянный шаг.
Кусаю его язык. Затем в нижнюю губу вгрызаюсь, чувствуя солёный привкус крови…
Шипение мужчины приводит в норму. Отрезвляет. Возвращает к реальной жизни…
– Суууукккаааа…
Оба часто и шумно дышим, прожигая друг друга ненавистью.
Сердца у обоих колотятся бок о бок. Гулко. Как заведённые.
Земля возвращается на свою орбиту.
Возобновляется ритм пульса в ушах.
– Сказала же: ненавижжжуууу… – цежу, прожигая его лицо гневным взглядом.
– Собирай вещи, Мария. Дан отвезёт, куда скажешь. Всё равно будешь моей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Руслан отпускает меня, позволяя стечь по стенке на пол.
– Пошёл ты к черту! – шиплю, глядя в его почерневшие глаза. Поджимаю дрожащие колени к груди. – Ты ненормальный сукин сын…
– До скорого, – сухо бросает и покидает меня одну сидеть на полу в оглушающей тишине.
Глава 9
Неравный обмен
Маша
Выйдя из кратковременного «коматозного» состояния, поднимаюсь с пола. Надеваю пальто. В зеркале оцениваю шею. На бледной коже горит бордовый синяк. Этого я и боялась. Теперь придётся каждое утро и каждый вечер замазывать его тональной основой.
– Что б тебя! – шёпотом ругаюсь, вытирая потекшую тушь.
Губы свои не узнаю. Провожу по ним кончиками дрожащих пальцев. Кожа горит. Распухли от поцелуя. Красные. Горячие. Пульсируют…
Господи, как противно…
Я позволила чужому незнакомому мужчине себя целовать…
Спустилась на дно. В самое пекло. Обожглась так сильно, что до сих пор не могу нормально дышать. В горле всё ещё колотится сердце.
Зачем он со мной так поступил?
Какого черта он выбрал именно меня?
– Больной ублюдок! – цежу, поднимая с пола нож. Прячу его обратно в букет. Выброшу в первую попавшуюся мусорку.
На этот раз, не сдерживая слёзы, разрешаю себе всплакнуть. Затем снова принимаюсь вытирать лицо остервенелыми резкими движениями. Особенно губы. Растираю их до жжения. Пытаюсь стереть с них не только его слюну, но и ощущения, которые проникли под кожу и щекочут нервы приятными импульсами.
– Ненавижу… – закрываю глаза.
Шальной взгляд с лихорадочным блеском не отпускает, проявляется в голове яркой картинкой. Он заклеймился в памяти, наверное, не на один год.
Сколько буду смотреть на мужа, столько и буду вспоминать о своём предательстве. О своём позорном падении. И пусть это был лишь поцелуй с одержимым мужчиной, но его достаточно, чтобы почувствовать себя шлюхой.
Мне стыдно в этом кому-то признаться…
Это был необычный поцелуй. Это была целая душераздирающая феерия с салютом в голове и дрожащими от удовольствия коленками. Такое сложно забыть. Такое лично мне не с чем сравнить. Это то, о чём тайно мечтает каждая женщина, ложась в постель к своему мужчине.
Хочется вспышек и фейерверков, а получаешь то, что есть…
Я – Авдеева Мария Викторовна. Мне двадцать пять лет. Состою с мужем в браке два года. Сегодня я впервые согрешила…
– Мария? – доносится сквозь толщу воды мужской голос. Не Руслана. Кажется, его телохранителя. – Вам помощь нужна?
– Нет. Спасибо, – резко дёрнув занавеской, выхожу из примерочной и на автопилоте двигаю к выходу.
– Девушка! Девушка!!! Вы забыли покупку! – пытается привлечь моё внимание продавец-консультант.
– Я у вас ничего не покупала, – бросаю ей через плечо, но затем останавливаюсь, чтобы извиниться за причинённые неудобства.
– Бельё! Оно оплачено. Подождите минутку. Я сейчас его упакую.
Оплачено…
Кто бы сомневался.
– Не нужно! – потеряв желание проявлять вежливость, останавливаю её резким тоном. В груди и так клокочет от ярости, а тут она прицепилась со своей учтивостью. Пусть тот, кто покупал, забирает его себе… – Выбросьте в мусорку. Или подарите его кому-нибудь. Отдайте нуждающимся. Как вам будет угодно.
– Но…
– Не сейчас, – прерывает её мужчина в чёрном костюме. Тот, что привозил мне в кофейню цветы.
– Тогда мы вернём на карту деньги.
– Это лишнее, – рявкает Дан. – До свидания.
Из бутика меня выносит, словно вихрем.
Как и задумала, скрепя сердце, выбрасываю букет в ближайшую урну. Цветы ни в чём не виноваты, но муж мне дороже букета, и объяснять ему, откуда взялись у меня тюльпаны, нет никакого желания. Синяка на шее, подаренного психом, будет достаточно…
– Какого черта вы увязались за мной? – повышаю голос, не выдерживая преследование Дана.
