Столкнувшись со мной взглядом, извиняюще улыбнулась.
— Не сказать, что это большой секрет. Но об особенностях библиотеки, университет предпочитает не распространяться. Вы главное, не сворачивайте никуда. Здесь иногда происходит… всякое.
Ещё бы не происходило. Раз он функционирует, значит не закрыт. То есть где-то тут должны быть пробойные твари. Я бы предположил, что их заперли или изолировали другим способом, но в голове сразу всплыл случай с сиренами. Настолько простое решение вряд-ли подошло бы. Божественная сила могла в буквальном смысле творить чудеса. Раз в прошлый раз она создала громадных и почти неуязвимых червей, собрав их из трупов, то была способна и обойти любую преграду поставленную смертными.
Лестница закончилась спустя ещё полсотни ступеней. Выхода само собой отсюда видно не было — в какой-то моменту спуска мы пересекли линию портала, оказавшись внутри Пробоя. Что, на самом деле, вызывало у меня массу вопросов. Например о том, при помощи чего они создали эту лестницу? И каким образом изменили структуру портала?
Окинув взглядом ряды аккуратных книжных полок, заполненных многочисленными томами, я подошёл ближе к Елизавете.
— А что стало с пробойными монстрами?
Она сразу же шикнула на меня, приложив палец к губам — повторила жест, который демонстрировала дочери. Но уже через секунду испуганно округлила глаза.
— Извините, Василий Алексеевич. Рефлексы. Им не нравится, когда люди используют это название.
Так то люди. А я бог. Но общий смысл был понятен — обитатели Пробоя всё ещё здесь и скорее всего могут отреагировать. Вот только, как смертные смогли обеспечить безопасность посетителей? Столкнулись с другими разумными и договорились? Или обуздали тварей?
Связь с Сандалом была донельзя слабой — я едва чувствовал эмоции ястреба. И судя по ним, сейчас он был слегка расстроен. Правда, чем именно я не понимал — отправить мне какую-то конкретную мысль у спутника не получалось.
Рядом снова раздался тихий голос Елизаветы.
— Нам вон к той секции. Идите за мной.
Женщина медленно двинулась вдоль полок, а за ней сразу же зашагала дочь, которая старалась не смотреть в мою сторону. Скорее всего мать рассказала, что встретила мужчину, невосприимчивого к их общему Дару. И теперь девушка рассматривала меня, как единственную возможность взаимодействовать с противоположным полом. В целом, это объясняло её странное поведение.
Впрочем, этот вопрос я оставил на будущее. А пока пристроился в хвосте небольшой колонны и попробовал подсветить пространство вокруг божественной мощью. Книжные полки немедленно вспыхнули светом десятков маленьких солнц — в каждую было встроено по целой порции артефактов. Более того, всё пространство было заполнено громадным количеством силы. Её нити разрезали воздух, нависая над головой и струились по полу. Мощь была повсюду. Настоящий океан спрессованной энергии.
Не божественная — самая обычная. Но её количество было таким, что возникни какая-то цепная реакция, сила катаклизма будет такой, что уничтожит весь университет.
Хотя нет, не уничтожит. Это же Пробой. Вся энергия останется в его границах.
В голове сразу появился вопрос — смертные разместили библиотеку таким образом, чтобы защитить нечто, что хранится здесь? Или наоборот, уберечь себя, если это самое «нечто» выйдет из под контроля?
Елизавета остановилась в небольшом закутке, где имелся крохотный стол с парой узких деревянных скамеек и повернулась к нам.
— Лучше подождите здесь. А за книгами я схожу сама.
План был понятен и очевиден. Да и я сам был не против переброситься парой слов с её дочерью. Но раз уж, оказался в таком месте, то стоило использовать ситуацию по полной.
— Я могу взять только те книги, которые необходимы для программы второго курса?
Работница ректората растерянно хлопнула глазами.
— Ну-у… У вас просто пропуск в библиотеку. Специальных ограничений там нет.
Я бы удивился, обнаружься они. Во-первых, бумагу она наверняка изготовила собственными усилиями. Точно так же, как мой план обучения. Во-вторых, я пока ещё даже не видел этот пропуск. Если он реально существовал, в чём были определённые сомнения, то находился у самой женщины. Наконец, в-третьих, Макарова была готова пустить сюда двоих смертных, на которых точно никто не выправлял бумаги.
— Здесь есть что-то связанное с историей возникновения Одарённых и Пробоев? О том, как появились Защитники? Может быть какие-то книги про Хранителей или про работу с родовыми алтарями и техниками.
Пару мгновений она молчала, напряжённо вглядываясь в моё лицо. Бросила быстрый взгляд на свою дочь. Ещё немного подумала.
— Все серьёзные работы по поводу Пробоев и Хранителей, в закрытых секциях. Туда у меня допуска нет. Что касается остального, попробую что-то отыскать. Ждите здесь.
Сухо озвучив последнюю фразу, развернулась, исчезая в проходе. Вибрирующие нити силы, что полностью перекрывали его, расступились и снова сошлись за спиной женщины. Я бы сказал, что дело в артефакте, который позволял ей здесь находиться. Если бы не одно большое «но» — у женщины было всего два предмета напитанных силой и я уверенно мог сказать, что предназначение у них совсем иное.
Лада осторожно уселась на одну из скамеек, поглядывая то на меня, то на коридор, в котором скрылась её мать. Я молча ждал, параллельно оглядываясь вокруг и набрасывая в голове планы возможного проникновения, если мне это когда-то понадобится.
Наконец девушка не выдержала. Собравшись с духом, выпалила.
— Почему ты так спокойно стоишь рядом? И те двое… Они ведь тоже не убежали. Что ты сделал⁈
Судя по подрагивающим ресницам и губами, смертная с большим трудом держала себя в руках. И это нужно было исправить — боюсь, истерика в подобном месте, могла закончиться смертельно плохо.
— Я временно заблокировал действие твоего Дара. Пока эта схема работает, мужчины его не чувствуют.
Её плечи сразу опали, а лицо поблекло. Уткнув взгляд потухших глаз в столешницу, тихо повторила.
— Временно…
Ну вот, что не так с этими людьми? Понятно, что сейчас её бросало из одной крайности в другую, но ведь можно было немного подумать головой. Речь в конце концов шла о возможности исправить всю её жизнь.
— Мне нужно было нейтрализовать воздействие на время встречи. Но, как мне кажется, в перспективе его можно убрать полностью.
На самом деле, это было не так уж сложно. Особенно сейчас, когда я мог различать направленности и оттенки Даров смертных. Всё, что мне требовалось для полноценного вмешательства, это ещё несколько осколков «искры». Тогда сил будет достаточно. В конце концов, сколько раз я наделял такими вот Дарами своих последователей? Или оставлял в подарок тем, кто добровольно соглашался быть моим аватаром? Ничего сложного в том, чтобы исправить её Дар и возможно скорректировать формат его воздействия, я не видел. Вопрос был только в объёме доступной мне мощи.
Лада широко распахнула глаза и с восторженным лицом подалась вперёд, нависнув над крохотным столиком.
— Полностью? Ты сможешь? Что для этого нужно? Сколько будет стоить?
Деньги. Смертные всё меряли золотом. Забывая о том, что есть куда более важные вещи.
— Потребуется какое-то время, чтобы создать нужные условия. А потом понять, как лучше поступить с твоим Даром — изменить вектор работы или заглушить полностью. Но, в любом случае, придётся подождать.
На её лице проступила целая гамма эмоций. Восторг, недоверие, ожидание, страх. Сложный букет чувств, который даже мне с трудом удавалось разобрать. А уже интерпретировать это не смог бы даже Феб.
Поднявшись на ноги, она сделала шаг ко мне. Опасливо глянула на выход из коридора. Провела пальцами правой руки по своему бедру.
— А хочешь…
Замерев с приоткрытым ртом, пару секунд постояла так, а потом сбивчиво продолжила.
— Девственность я хранила для первой брачной ночи. Но много тренировалась ртом. И… Второй… Вторым…. Дополнительным вариантом. Из-за которого не становишься порченой.
Лицо заливала густая краска, но взгляд был устрёмлен на меня. Хотя, Ладе для этого явно приходилось прилагать немало усилий. Ох уж это варварское целомудрие. Как же скучно они тут живут.
Интересно, она всерьёз предлагала себя в качестве платы? Или просто снесло голову из-за понимания того, что рядом стоит живой мужчина и с ним можно не только разговаривать, но и прикоснуться. Женщинам тоже свойственно желание. Причём, зачастую куда более сильное, чем у мужчин. А уже если несчастная за всю свою жизнь ни разу даже не целовалась, то в её разуме
