В аудитории почти никого не осталось. Парень из последнего ряда уже вышел. Меня вдруг кольнуло разочарование, конечно же беспричинное. Ну пялился он на меня во время лекции, дальше что? Может, ему просто скучно было или он вообще на занятиях смотрит куда угодно, только не на доску.
Выйдя из аудитории, я заметила его в битком набитом коридоре. Мой субботний спаситель разговаривал с однокурсницей. Выглядел он несколько небрежно: одна рука в переднем кармане джинсов, темно-синяя рубашка расстегнута, под ней простая серая майка. Было заметно, что живот у него плоский, но мышцы рук не угадывались под длинными рукавами. В любом случае сомневаться в физической форме этого парня мне не приходилось, раз он так легко уложил Бака на землю. За ухом у молодого человека торчал черный карандаш, почти полностью скрытый под темной всклокоченной шевелюрой (виднелся только розовый ластик на конце).
— Групповые дополнительные занятия, говоришь? — спросила девушка, снова и снова накручивая на палец светлую прядь. — Часовые?
Он поправил на плече рюкзак и откинул со лба волосы, которые лезли в глаза.
— Да. С часу до двух.
Он посмотрел на нее. Она наклонила голову и несколько раз мягко переступила с ноги на ногу, как будто собиралась танцевать с ним. Или для него.
— Может, загляну. А что ты делаешь потом?
— Работаю.
Девушка с раздражением выдохнула:
— Вечно ты работаешь, Лукас!
Если девочка старше шести лет разговаривает капризным тоном, надув губки, меня это раздражает почти так же, как когда ногтем скребут по классной доске. Но все равно спасибо: теперь я хотя бы узнала, как его зовут.
Тут он посмотрел в мою сторону, будто почувствовал, что я стою и подслушиваю. Я развернулась и дала деру, но, пожалуй, слишком поздно: мне не удалось скрыть, насколько меня заинтересовал этот разговор. Пробравшись сквозь толпу, я улизнула через боковой выход.
Теперь мне точно было нечего делать на дополнительных семинарах по экономике, раз туда ходил Лукас. Не знаю, что он хотел сказать (или он ничего не собирался говорить?), когда пялился на меня на лекции, но взгляд его был слишком пристальным, и от этого мне стало не по себе. К тому же я была все еще в трауре после разрыва с Кеннеди и пока не находила в себе сил для новых отношений. Да может, Лукас и не имел в виду ничего такого? Злая сама на себя, я раздосадовано закатила глаза: мол, едва ко мне проявили малейший интерес, я тут же выдумываю бог знает что.
Глядя со стороны, можно было предположить, что для этого парня обычное дело, если девицы вроде той блондинки вешаются ему на шею. Мой бывший тоже к этому привык. Как президент сначала класса, а потом курса, Кеннеди всегда был своего рода местной знаменитостью и ловил от этого кайф. Последние два школьных года я старалась не обращать внимания на девчонок, которые бросали на нас завистливые взгляды в надежде, что скоро он меня бросит. Мне это и в голову не приходило. Когда мы уезжали в колледж из родного города, я была абсолютно уверена в постоянстве бойфренда. Оказалось, зря: интересно, как долго еще я буду чувствовать себя набитой дурой?
* * *
Привет, Лэндон!
Материал, который я пропустила, оказался для меня совсем не таким легким, как я пыталась изобразить. А выбраться на твои семинары, боюсь, все-таки не получится. Так что для нас обоих было бы лучше, если бы мой парень бросил меня пораньше, когда я еще могла переписаться на какой-нибудь другой предмет. (Не хочу обидеть. Ты ведь, наверное, экономист, и тебе нравятся все эти схемы и диаграммы.)
Я начала читать в Интернете статьи, которые могут пригодиться для проекта. Спасибо, что расшифровал заметки доктора Хеллера перед тем, как отправить мне их. Без «перевода» я бы побежала искать небоскреб/мост/водонапорную башню, чтобы крикнуть оттуда: «Прощай, жестокий мир!»
ЖУ
Привет, Жаклин!
Пожалуйста, никаких прыжков с высотных сооружений. Представь, как это отразится на моей ассистентской репутации. Если на все остальное тебе наплевать, подумай хотя бы обо мне.
Я составляю для своих семинаров вопросники. Посылаю те, что касаются материала трех последних недель. Используй их как план по изучению темы или можешь заполнить и прислать мне. Тогда мы посмотрим, где у тебя сложности.
Вообще-то, я инженер, но экономика для нас обязательный предмет. Мне кажется, она никому не повредит. Ведь с ее помощью можно понять, как деньги, коммерция и политика взаимодействуют друг с другом, поддерживая тотальный хаос нашей экономической системы.
ЛМ
P. S. Как конкурс? А твой парень, кстати, наверняка идиот.
Я скачала вопросные листы, размышляя над заключительной фразой письма. Интересно, он знает Кеннеди или нет? Скорее всего, нет, ведь у них разные специальности, а университет огромный. В любом случае Лэндон встал на мою сторону — сторону девушки, которая так психанула из-за разрыва с парнем, что две недели не ходила на занятия.
Мы переписывались всего три дня, но этот молодой человек уже казался мне милым и остроумным, и я с нетерпением ждала, когда его имя снова появится на первой строке входящих. Мне нравилось, как мы с ним беззлобно подтруниваем друг над другом. Внезапно мне стало интересно, как он выглядит. Господи боже мой! Ведь только вчера я решила игнорировать пристальные взгляды парня из последнего ряда, чтобы дать себе возможность оклематься после предательства Кеннеди. И вот я уже думаю об ассистенте, который может оказаться похожим на актера Чейса Кроуфорда… Или на Бенджи. Не важно: эти мысли все равно лучше выбросить из головы. Мне и правда нужно время, чтобы прийти в себя, даже если Лэндон прав и Кеннеди действительно идиот.
Открыв первый вопросник и учебник по экономике, я облегченно вздохнула.
Лэндон!
Теперь я уже не так боюсь провалиться: твои вопросные листы очень мне помогли. Я заполнила первые два. Может, посмотришь, когда появится свободная минутка? Еще раз спасибо за то, что тратишь на меня время. Я постараюсь побыстрее все наверстать. Не привыкла быть ниже плинтуса.
У меня занимаются два парня из конкурирующих школ, они вечно соперничают друг с другом на конкурсах. Каждый из них спросил меня (с глазу на глаз, слава богу), кто мой любимый ученик, и я обоим ответила: «Конечно ты!» (Это было очень неправильно, да?) Они держались как два индюка, когда доставали контрабасы из моей машины, а я молилась, чтобы кто-нибудь из них не вздумал похвастаться своим статусом «фаворита». Ну что тут скажешь — мальчишки!
Здорово, что ты инженер. Теперь понятно, почему ты такой умный.
