но я всё не мог вспомнить! И, вот, вспомнил. В детстве я мечтал писать. Да! В школе с нетерпением ждал, когда зададут писать сочинение, а потом прибегал домой и долго и страстно писал. Но никогда не брался за ручку с бумагой просто так, пока не задавали в школе. В деревне у нас жил художник — дядя. Картины его никто не покупал, и из-за этого дядя вечно пил, а после трезвел и бежал в церковь замаливать грехи. И однажды местный батюшка сказал ему писать иконы. Дядя стал писать. Его иконами увешали всю сельскую церковь. И больше он никогда не пил. А сутками сидел на летней кухне и писал. Я так завидовал дяде, что ему дали право заниматься тем, что он любит. И, вот, я много лет ждал, когда мне тоже разрешат писать, но школа закончилась, и больше я никогда не брался за ручку с бумагой. А теперь понимаю, почему нужно было ждать чьего-то разрешения? Разве не я в праве решать, чему посвящать собственную жизнь? (
Смотрит на машинку.) Может, это тоже судьба? (
Обнимает машинку.) Теперь я понял! Понял, почему был так несчастен! Всю жизнь я искал счастья вовне: в материальных благах, в женщинах, в удовольствиях. А счастье нужно было искать внутри себя! Как дядя! Помню, мальчишкой я подбежал к нему, когда он счастливый шёл на реку с красками и мольбертом, и спросил его: "Сильно изменилась твоя жизнь, дядя. Ты счастлив?" И он ответил, что счастлив. Я спросил: "А как ты нашёл счастье?" Он пожал плечами. Говорит: "Раньше вставал с петухами, шёл с вёдрами за водой, днём пахал землю, вечером колол дрова. Сейчас утром хожу за водой, днём пашу землю, вечером колю дрова." "И что изменилось?" — спрашиваю его. А он отвечает: "Всё!" (
Пауза.) Вот, и у меня всё изменилось!
Лев встаёт и с печатной машинкой уходит за угол дома. Через время свет в его квартире загорается. Лев ставит печатную машинку на стол, протирает её тряпочкой. Где-то в столе находит несколько листов бумаги и устанавливает в печатную машинку. Садится за стол.
Лев. Удивительно! Только недавно я понял, что хочу писать, но уже знаю, о чём напишу! Так! Моё произведение будет обо мне. О человеке, который искал счастья вовне, а нашёл его внутри. Ибо как найти его вовне, если жизнь — бесконечные перекрёстки, где люди пересекаются, а потом разъезжаются в свои стороны. Сначала нужно дать название. Так и назову. "Перекрёстки".
Лев стучит по печатной машинке.
Свет в квартире Льва приглушается.
Картина девятая
Свет на лужайке прибавляется.
Космонавт поднимается с гамака.
Космонавт. Да, всё это были красивые слова. Но все они разбиваются о суровую реальность. Никому не нужен хромой калека.
Сзади к забору подходит Ева.
Ева. Извините!
Космонавт. (Оборачивается.) А?
Ева. Извините, вы не подскажите, как можно отсюда добраться до новой части города?
Космонавт. Боюсь, вы припозднились. Автобусы в это время не ходят. Поймать такси тоже будет проблематично.
Ева. Почему? Что это за район?
Космонавт. Мы на полуострове. С остальным городом нас соединяет один мост. Таксисты стараются не ездить сюда, потому что, если потом не поймают здесь клиента, придётся ехать до города одному, вхолостую сжигать бензин.
Ева. И что мне теперь делать? Я живу в новой части города. Мне нужно домой.
Космонавт. А как вы здесь оказались, девушка?! (Указывает на кофейню.) Кофейня работает круглосуточно. Вы можете переждать там до утра. Утром начнут ходить автобусы.
Ева. Ясно.
Поникшая Ева уходит в сторону кофейни. Космонавт недолго думает, и, хромая, бежит за ней.
Космонавт. Девушка! Девушка!
Ева. (Оборачивается.) Да?
Космонавт. Я подумал, может, вам нужен кто-то, с кем можно будет скоротать ночь за интересной беседой.
Ева. Даже не знаю. Ну, если собеседник будет интересный.
Космонавт. Постараюсь оправдать ваши ожидания. Скажите, вы любите французское кино?
Ева. Я? Да! Да, люблю!
Оба идут в кофейню. Космонавт открывает ей дверь. Они заходят в кофейню.
Над кофейней в окне горит свет. Лев даже не думает ложиться спать, а страстно стучит по клавишам печатной машинки. Вдоль кофейни пробегает Платон в спортивном костюме — он решил не дожидаться утра и сразу выйти на пробежку. А в окне пустой кофейни сидят Космонавт и Ева, смеются и о чём-то говорят.
Занавес
Прогулка на луне (рассказ)
Giant steps are what you take, walking on the moon. I hope my legs don't break, walking on the moon. We could walk forever, walking on the moon.
We could live together, walking on, walking on the moon.
The Police, “Walking On The Moon”
Поздним вечером, когда уже солнце зашло за горизонт и отправилось на заслуженный отдых, а бродячие собаки вышли на вечернюю прогулку перед сном, на веранде заднего дворика зажёгся свет и появилась маленькая фигурка. Она протопала по половицам и ступила на свежеподстриженный газон. Маленькой фигуркой был мальчик, ещё малыш; на крохотной головке он тащил пластмассовый шлем космонавта с надписью «СССР» на лбу, и от габаритов скафандра крохотное тельце мальчишки казалось ещё меньше. Юный космонавт добежал до центра дворика и запрыгнул на гамак, привязанный к двум железным балкам. Тощая спинка провалилась в ткань и большущий шлем неестественно выгнул шею мальчонке, но космонавт и не собирался снимать его, он ведь вышел в открытое пространство. Малыш поднял забрало и лицо его осветил свет большого серебристого шара. Космонавт протянул к нему руку и, пытаясь дотянуться до небесного мячика, выпрямил её из-за всех сил, но вскоре сдался, опустил ручонку, и та повисла с гамака. Мальчик посмотрел на луну и прошептал:
— Как ты прекрасна!
— Как ты прекрасна!
Будучи человеком неуверенным, да и побоявшись спугнуть девушку, которая слушала это в не первый раз за сегодняшний вечер, Лёва произнёс эту фразу тихо, с запинкой. Кристину он хотел уже один месяц и четыре дня; такой точный срок он определил вовсе не потому, что был на ней помешан и отчитывал дни на календаре от их первой встрече (хотя был на ней помешан и отчитывал дни на календаре от их первой встречи), просто познакомились они на турнире по теннису, который Лёва запомнил, благодаря ей, Кристине, и золотому кубку за победу.
Парень сидел, упёршись щекой в руку, и смотрел на спутницу. Девушка
