Но и дальнобойщикам хоть бы хны. Отлежатся, придут в себя и вновь поднимаются как ни в чем не бывало. Прямо птицы фениксы какие-то... А их монтировки, со свирепым свистом рассекая воздух, каждый раз проходили мимо цели. Пусть на сантиметр, но мимо.
Но поле боя сужалось для ребят, с обеих сторон лестница уже была завалена «отключенными» шоферами. Надо было как-то выбираться из ловушки, в которую они сами себя и завели.
Андрей дрался осторожно. Конечно, он мог одним-двумя ударами вообще лишить человека жизни. Но ему уже по горло хватало «мальчуганов» Маратика, за которых он теперь будет расплачиваться.
Опять досталось рыжебородому. Дико рыча и безумно вращая глазами, он бросился на Веньку, но получил от Кирюхи столь мощный тычок по ребрам, что мгновенно принял свое привычное положение на полу.
— Может, хватит? — Андрея бесила эта бессмысленная, бесконечная молотиловка. — Пожалейте себя, идиоты! Давайте остановимся, переговорим, все выясним!
Какой там! Эти слова подействовали на шоферюг, как красная тряпка на быка. Они ломанулись сверху и снизу с таким напором, что вообще прижали ребят к перилам.
Первым догадался Кирюха. Он просто подпрыгнул, ухватился за верхние перила и оказался на два пролета выше, за спинами нападающих.
Те не успели сообразить, - как Веня и Андрей последовали его примеру.
В коридоре второго этажа было попросторнее. Андрей, Венька и Кирюха медленно пятились, отбиваясь от подуставших и израненных дальнобойщиков и не давая им зайти с флангов. Это было уже трудно, сил оставалось все меньше и меньше.
Время от времени двери номеров осторожно приоткрывались и тут же захлопывались: постояльцы понимали, что за излишнее любопытство можно жестоко поплатиться...
Но видно, далеко не вся гостиница была столь индифферентна. Откуда-то с верхних этажей подвалила еще толпа дальнобойщиков. Ребятам уже было не до шуток. Их прижали к окну в конце коридора. Пропусти они хоть один удар — вылетели бы с третьего этажа прямо на твердый асфальт.
— Все, братцы, — прохрипел Кирюха. — Кранты нам.
Андрей тоже понимал — дело движется к развязке. К весьма болезненному для друзей финалу. И, возможно, малодушно порадовался близкому концу так и не начавшихся приключений. Уже пару раз каждому из них здорово досталось от крепких кулаков. Уже у Вени из носа текла кровь. Уже оставалось одно — самим сигануть в проклятое окно...
Как вдруг, словно атомный ледокол сквозь торосы, откуда-то из-за спин шоферюг двинулся, к ребятам на выручку белобрысый здоровый парняга. Дальнобойщики отлетали от него расколотыми орехами. Кулачищами он махал, как дизельный копер. Так и вколачивал пьяных водителей в землю.
Кирюхе, Андрею и Вене задышалось полегче. Толпа нападающих явно редела.
— Ты кто? — прохрипел Андрей, когда незнакомый белобрысый парень умело перехватил занесенную над его головой монтировку и вывернул дальнобойщику руку до упора, до хруста.
— Вася... — ответил парень. — Вася Гладий... Я вам не мешаю?
— Вася? Гладий?
...Когда утром Чесноков говорил по телефону с Петькой, тот чуть не плакал навзрыд, что не может вырваться к друзьям, бежать от домашних забот — молодая жена, новорожденный ребенок... Как бы оправдываясь, стараясь сгладить свою вину, Петька тут же предложил себе замену, сказал, что есть один хлопец, пусть со странностями, но до безоглядности смелый, настоящий профессионал, клялся, что лучшей замены не найти, что хлопец не подведет. Тогда Андрей сам прекратил разговор: он не имел права втягивать Петьку в то, что им предстояло.
А теперь парень, о котором Андрей тогда же забыл, сам о себе напомнил.
Наконец-то дальнобойщики поняли, что ловить им больше нечего, не с теми связались, и пустились в трусливое бегство, опрометью понеслись к лестнице, а оттуда — врассыпную, куда глаза глядят. Лишь монтировки да цепи остались валяться на полу как напоминание о позорном поражении.
Впрочем, победители тоже не испытывали большой радости.
— Значит, Вася? — переведя дыхание, спросил белобрысого Андрей.
— Да...
— Так вот, Вася, спасибо тебе, конечно, большое, ты нас сильно выручил, но...
— Я никуда не уйду от вас, — упрямо насупился Вася.
Андрей даже слушать не стал, резко повернулся и пошел в свой номер.
Кирюха и Венька виновато улыбнулись парню и двинулись следом за Андреем.
Гладий обогнал их и стал у Андрюхи на пути.
— Я с вами.
— Нет, — отрубил Чесноков. — Все. Пошел отсюда. Парень сложил руки на груди,
— Я с вами, — сказал он сквозь зубы. Это была странная ситуация.
Еще часа два назад Андрей уговаривал Веньку идти с ними, Кирюху он тоже уговаривал, Петьку. А вот парень сам просится...
— Мы вообще-то не на прогулку, — сказал Чесноков несколько мягче.
— Знаю.
— Мы, может быть, вообще не вернемся.
— Знаю.
— Нет, — покачал головой Андрей. — Нет, парень, мне тебя жаль. Живи.
И тогда Вася склонился к уху Андрюхи я тихо сказал:
— А я не хочу жить.
Людмила металась по комнате, как тигрица в клетке. Ее колотило от страха, она дергала себя за спадавшие на лоб кудри и, всхлипывая, жалобно пищала:
— Это из-за меня... Это я во всем виновата...
— Все хорошо, — утешал ее Веня. — Подумаешь, помахались маленько... Мы же мужчины, нам положено...
— «Помахались»! — всплеснула руками девушка, — И это тихий еврейский мальчик!
— Я не мальчик, -г- по-детски обиделся Веня.
— Ты дурак... — девушка повисла на его шее, и все тело ее обмякло. — И ты самый большой дурак в мире. А я люблю этого дурака...
— Кажется, мы здесь лишние, — шепнул ребятам Андрей. — Пошли прогуляемся.
И он бесшумно выскользнул в коридор. Кирюха же задержался на минутку, чтобы сорвать с кровати покрывало и завесить им вентиляционное отверстие.
— Это еще зачем? — оторвавшись от Людмилиных губ, спросил Венька.
— А ты хочешь, чтобы за тобой наблюдали? — лукаво подмигнул ему Барковский. — Так кто из нас извращенец?
Не успел Андрей распахнуть дверь, как перед ним снова оказался Гладий.
— Ну так шо?
— А что ты вообще умеешь? Ну кулаками махать. Это мы видели.
— Стреляю, машину вожу, с парашютом прыгал... Я в Чечне воевал.
Последний аргумент решил все. Андрей вздохнул тяжко и выговорил:
— Ладно, только жить все равно надо...
Он сейчас ненавидел себя за то, что согласился взять Васю.
Глава девятая ОПУПЕЯ
Протрезвевший штурман говорил довольно складно, почти не матерился, смотрел ясно и убедительно.
То, что он поведал, складывалось в голове у Нателлы в убойный, сверхсенсационный материал. Получалось что-то несусветное — на танкер именно напали. Кто это был? Неизвестно, но никакой шторм, никакие рифы в гибели танкера не виноваты. Более того, штурман и остальные, как он уверял, почувствовали сильный удар и увидели вспышку. Кроме того, всякие косвенные признаки того, что дело не так ясно и чисто, как казалось поначалу, тоже были. Японцев словно бы кто-то предупредил: уже буквально через десять минут вокруг танкера было не протолкнуться от суден и судёнышек. Это, с одной стороны, здорово: сразу же помогли, а с другой стороны, почти необъяснимая оперативность.
Штурман еще рассказал про то, как капитан приказал кока выгрузить в Японии, хотя можно было пару дней потерпеть до Петропавловска (почему-то этот случай казался ему невероятно важным), и про желтую подводную лодку, но Нателле эти рассуждения показались уж слишком фантастичными, и так материала было под завязку.
Она срочно вызвала монтажеров, сразу троих; и теперь только бегала от одного к другому, давая ценные указания. А они касались в основном следующего: как можно крупнее и как можно чаще показывать разорванный (взорванный?!) край кормы. Теперь Нателла и сама видела, хотя специалистом, конечно, не была: корма не отломилась, ее оторвало. И самой Нателле уже казалось, что пора бы вставить в репортаж слово «торпеда».
Впрочем, она отдавала себе отчет в том, что неважно разбирается в военно-морском оружии, поэтому избежала прямых названий, но уж не удержалась и сказала:
— Можно с огромной долей вероятности прийти к выводу — танкер «Луч» подвергся вооруженному нападению.
Только вот кому нужен был нефтеналивной танкер — по-прежнему остается загадкой.
Материал выползал из трех минут и тянул на специальный репортаж, а то и на целую передачу. Синхрон штурмана оказался весьма кстати. Это был очевидец, это был прямой свидетель, кроме всего — специалист.
Позвонили из Москвы и спросили: когда же она перегонит пленку?
Нателла загадочно ответила:
— Перегоню, не торопитесь, вы только ахнете, когда увидите.
