запамятовать успела, что сегодня ярмарка какая-то на главной площади проходит, вот и закончили все мастера работу пораньше.
Словом, бегство наше стремительное не слишком бросалось в глаза, а нам только того и надо было!
Добежали мы до опушки леса, едва не теряя сознания, до боли в легких и красных точек перед глазами. Но и там медлить и отдыхать не стали, вскочили сразу на метлу, да в чащу — с мавки уже и заклятие спадать начало.
И вздохнуть сумели только, когда дубовая дверь терема за нашими спинами захлопнулась.
— Успели, — стекая на пол пахучей лужицей, тихонько выдохнула Манька. Голова ее еще торчала, но всё остальное заменяла грязная вода, активно булькающая от перегрева и острых впечатлений. — Я уж думала, всё. Поймают вот-вот! Никась, ты как?
Я же…
Я, вместо ответа, лишь усмехнулась и полезла в запасы Яги. Откинула тяжелую крышку сундука, нашарила в бездонном нутре склянку, придирчиво осмотрела мутную жидкость, да вынув плотно притертую пробку, залпом ополовинила!
— Никаська! Это ж настойка с мухоморов!
— Я в курсе, — криво усмехнулась, чувствуя, как жидкость обожгла горло. Аж слезы на глазах выступили! Но хотя бы сердце в пятках трястись перестало. — Ничего, Ядвига еще насобирает, насушит. А у меня нервы не железные!
— Дык это, — внезапно понижай голос, робко спросила мавка за моей спиной. — Я всё спросить тебя хотела… Они действительно такие страшные, маги эти?
Я замерла, так сразу не зная, что ответить.
Любопытство мавки было просто и понятно, она ж почти ничего не знала о моем прошлом. А что знала, так в общих чертах — все подробности я даже Яге не рассказывала.
И нет, Воплощенные маги не были страшными, скорее уж все, как на подбор, и каждый красив по-своему. У каждого своя магия, свои особенности. По отдельности они очень сильны, но когда вместе, победить их нельзя. Никому не удавалось, разве что тому самому проклятию, что много лет назад убило прошлую пятерку.
Бронзовый Дракон, Черный Волк, Алый Ворон, Белый Ирбис и Серебряный Лис — это не титулы переходящие. Это их суть.
Как маги они бесподобны.
Как люди…
— Страшные, Мань, — тихо проговорила я, неслышно опуская крышку сундука. — Страшнее их я не видела.
Мавка лишь грустно булькнула в ответ.
Ядвига же воротилась уже ближе к вечеру, когда солнце клонилось к закату, а мы едва ли не с ума сошли от ожидания и беспокойства.
Точнее, уже не мы, а я — Манька вынуждена была уйти часом ранее, чтобы неприятности от тетки-кикиморы не огрести на свою бедовую голову. Я же, чтобы хоть чем-то себя занять, вынуждена была снова покопаться в запасах хозяйки, и попыталась приготовить какой-никой ужин, но всё предсказуемо валилось из рук. Сколько воды и продуктов перевела — страшно сказать!
А уж сколько пальцев обожгла, да порезала, и вовсе говорить не стоило.
— Ты где носилась, блаженная?! — налетела я на нее с порога, комкая в руках рушник, едва не сдерживаясь, чтобы не отходить ведьму по мягкому месту. — Который час, видела?
— Ой, да успокойся, Никась, — отмахнулась от меня Яга, пребывая в каком-то радужном расположении духа. Отпустила с рук Баюна, который при виде меня снова ощерился и зашипел, и уселась на стул, довольно обмахиваясь. — Гуляли мы!
— Как это гуляли?! — теперь шипела уже я, да так, что нечистый котяра в момент прижал усы и одним прыжком оказался за печкой. — С кем гуляли?
— Да с этим, Драконом твоим, по городу, — накручиваю одну из кос на палец, кокетливо повела та плечом. — Шикарный оказался мужчинка! Галантный такой, я среди наших подобных не видывала! А уж вежливый, а как ухаживает! Цацку мне купил, вот. Чего ты так его боялась?
Я без сил опустилась на сундук, хватаясь на голову руками. И медленно перевела взгляд на выложенный подругой кулон, явно купленный в спешке в ближайшей лавке. Грубый такой, железный, на кожаном шнурке, он походил то ли на птицу какую, то ли на силуэт дракона, который сжимал в лапах красный камень.
В закатных лучах он многозначительно сверкнул кроваво-алым, и я усмехнулась, складывая пальцы домиком:
— Молодец, подруга. Считай, посваталась.
— Никаска, да ты чего? — непонимающе глянула на меня Ядвига, хватая кружку с колодезной водой, последней из оставшихся запасов. — Хорошо всё прошло, говорю же! Набрехала ему с три короба, мол, знать никакую Доменику Артиас, и не слыхала о ней никогда. Что купила лавку у ведьмы старой, не из местных. Мол, той в наследство от травника досталася лавка, а та жить тут не захотела. Вот я и подсуетилась. Он и поверил! Купил у меня багульник, да чубушник, хорошо хоть нашла я его в твоей лавке. Ну и бардак там у тебя, я скажу! А потом погулять попросил, сам де проездом, что б я город ему показала. Погуляли, поболтали, да я воротилась, я проверила, чтоб не следил. Чего ты ерепенишься-то? Сама ж просила!
— Ерепенюсь? — я нехорошо усмехнулась, не глядя на ведьму. — Что ж, пусть так. Только зря ты, Яга, так легко поверила имперскому магу. Не в силах выпускница Школы Ворожей обмануть Бронзового Дракона — самого проницательного и мудрого из них. Не называл он фамилии моей, верно? Про Доминику лишь спрашивал, остальное ты и сама сболтнула. И покупки какие в его планах не были, проверял он, как ты в лавке ориентируешься. А травы так, к случаю — багульник для ясности ума, чтобы ты его не заговорила и не заболтала, чубушник для отвлечения твоего внимания. И гулять ему без надобности, ему важно было, знаешь ты город или нет. Что ж до цацки… Не вставляет кузнец наш, Колояр, камни драгоценные в побрякушки свои, он всё больше по железкам. А камушек этот, едва магию мою почует, Дракону сразу сообщит. Вот так ты погуляла, Ядвига.
— Да что б у тебя по рту перья понарастали, — прижав ладошку ко рту, ошеломленно выдохнула ведьма. — Правда, что ли?! Да не могла же я… Ника!
— Ты не специально, — сгорбившись, вздохнула я, растеряно провела я рукой по растрепавшимся за день волосам. Косу давно надо было переплести, да руки всё не слушались. — Тебя бабка учила хитростям всяким, но не подлости, злобе, и обману. А эти…
Я махнула ладонью, не став продолжать. Понятно дело, что именно эти умели, знали и применяли.
Начиная с тех, кого называли друзьями и обещали беречь, и заканчивая самым грандиозным обманом целого мира.
— Ну как же, — на подругу было жалко смотреть. — Я же осторожной была, за словами
