— Может быть, это болото выделяет ядовитые пары, и у меня начались галлюцинации? А, может, ты тоже со мной поговоришь? — я обернулась и посмотрела на козла.
— Бее, — выдал тот и тряхнул головой.
— Кхе, кхм, ррр, мы, — снова кашлянул несколько раз медведь. — Муха, да чтоб её.
— А нечего с открытой пастью бегать, — съязвила кукушка, поймав пролетающего мимо комара.
— Ладно, что теперь делать-то будем? Хозяин не обрадуется, что ты весь хлеб, ему принесённый, съел.
— А я-то тут при чем, — обиженно сказал медведь-Ромашка и вздохнул. — Она сама мне его отдала.
— А ты будто не понял, что это для нашего… — и вдруг кукушка резко замолчала, а медведь уткнулся мордой в мох.
На кочку передо мной выпрыгнула большая зелёная лягушка и вдруг промолвила:
— Ну, здравствуй, девица, здравствуй, красавица…
Голос у неё был красивый, глубокий и обволакивающий. Я даже на время растерялась, наслаждаясь им. Но когда молчание стало уже неуместно, я все-таки решила поздороваться с новым знакомым:
— Здравствуй, лягушка-квакушка.
— Что?! — почему-то голос земноводного вмиг стал холодным и злым.
— Чего?! — это одновременно с лягушкой выдохнул медведь.
— Ах! — Воскликнула кукушка-Глафира и взлетела на ближайшую березу.
— Ой, простите, — быстро сориентировалась в ситуации я и тут же поправилась. — Лягуш-квакуш, — и довольно посмотрела на медведя.
Но бурый медведь со странным именем Ромашка, мало того, что уткнулся мордой поглубже в мох, так ещё и глаза лапой прикрыл.
Казалось, весь лес затих. Даже листья на деревьях перестали шевелиться от ветра, и над болотом раздалось ещё более злое:
— Что?!
— А! Извините, я просто не сильна во всяких там гадах. Вы же жаба! То есть жаб, судя по голосу.
— Я полетела отсюда! — выдала кукушка и вспорхнула с дерева.
— Ты назвала меня … гадом? — раздалось вкрадчивое у самого моего уха, а кожу опалило горячее дыхание.
Обернувшись, я столкнулась со злым взглядом зелёных, словно весенний лес, глаз…
Глава 15. Топь, карточные долги и древний завет…
Элина
Обернувшись, я столкнулась со злым взглядом зелёных, словно весенний лес, глаз, которые принадлежали красивому темноволосому мужчине.
— Простите, я приняла вас за лягушку…
— За лягушку…. Разве я на неё похож? — темная бровь изогнулась и взмыла вверх.
— Нет, конечно, просто …
— Нет никаких "просто", — бархатный голос обволакивал словно туман в лунную ночь. — «Просто», «но», «так получилось» — все это глупые оправдания…
— Да, да, — раздался сверху голос кукушки Глафиры. — А то ходят тут всякие. «Ах, я шла по тропинке и отошла нарвать цветов для венка, и заблудилась». «Ах, мы пришли в лес по грибы, родители наказывали нам не отставать, а мы заигрались и потерялись». «Ох, я ведь тут всегда ходил, как с пути свернул сам не пойму, видно черти путь спутали». А какие черти в нашем лесу? Бутылка самогона, вот и все его черти! А я потом выводи их всех! Хм, — фыркнула она и, пролетев надо моей головой, села на трухлявый пенек недалеко от мужчины.
Спорить с вредной кукушкой и лесным хамом не было никакого желания.
— А вы не могли бы помочь мне выбраться отсюда, а то болото засасывает, — вздохнула я, чувствуя, как топь все плотнее сжимает мои ноги и потихоньку забирается все выше. Сейчас я стояла в болоте по пояс и чувствовала, как медленно начинаю замерзать. А вдобавок ко всему вокруг начала роиться мошка, так и норовящая залезть в глаза, уши и нос. Но словно и этого было мало, прямо над ухом стали пищать комары, больно кусающие спину и плечи, а я даже никакую веточку не могла сорвать, чтобы отогнать их: вокруг были только кочки и мох.
— А то я уже начинаю замерзать… и комары…
— Правда? — мужчина вновь изогнул бровь и, сложив руки на груди, облокотился на дерево. — А я тут при чем?
— Ну вы могли бы мне помочь…
И тут заблеял козел.
— И ему тоже, — я махнула рукой в сторону животного.
— Зачем? — все тот же безразличный взгляд и убийственно спокойный голос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Но ведь мы же умрем…
— И?
— Вам что, все-равно, что по вашей вине погибнет человек …. и козел?
— По моей вине?
— Да, по вашей, — я потихоньку начала выходить из себя, а болото, жадно чавкая и булькая, засасывало меня все сильнее и глубже.
— И каким это образом? Разве это я привел тебя в лес?
— Нет.
— Или, может, это я засунул тебя в болото?
— Нет, но…
— Ну какие могут быть «но»…,- перебил меня хам. — Во всем, что с тобой случилось, виновата ты сама.
— Да, и все-таки…
— Нет никаких «все-таки». Это ты пришла в лес, залезла в болото, а теперь ещё и грубишь мне.
— Хорошо. Я сама виновата, что пришла в лес и оказалась в болоте. Но неоказание помощи — это тоже вина. Поэтому если я утону, а вы могли мне помочь, но не сделали этого, то будете виноваты в моей гибели не меньше меня.
— Разве? Для людей есть простой запрет: не ходить в заповедный лес. А кто завета древнего ослушается, тот в лесах да болотах сгинет. Ты же запрет нарушила и явилась сюда, не зная правил этого места и не умея себя вести. Поверь, — мужчина присел на корточки и теперь наши глаза были примерно на одном уровне. — Если бы ты как следует подготовилась к встрече с заповедным лесом, то сейчас не сидела бы в болоте….. И я тут не при чем. Точка. А все остальное пустые слова…
— Может все-таки вытащим девочку? — обратился к мужчине медведь.
— А зачем мне это делать? — брови бесчувственного хама нахмурились и между ними пролегла глубокая складка: — Она нагрубила мне, обвинив в своём бедственном положении, хотя я к нему не имею никакого отношения, а теперь я ещё должен помогать ей? — и он вновь повернулся ко мне: — Ты вообще зачем в лес пришла?
Взгляд зелёных глаз стал колким и я поёжилась.
— Меня к Зимушке послали, дубы попросить для бани. А я домой хочу. Домовой, Банник и Шишига обещали потом помочь до города добраться.
— Значит, за дубами?
— Ага.
— А подарок ты принесла?
— Да.
— И где же он?
Я огляделась и только теперь заметила, что венок давно упал с моей головы и сейчас с жадным бульканием тонет в болоте. Ленту я потеряла где-то в лесу, когда в первый раз убегала от медведя, а каравай совсем недавно съел Ромашка.
И я указала на валяющуюся в стороне оставшуюся корочку хлеба и полупустую солонку, которые бросила на опушке, перед тем как завязнуть в болоте.
— Это подарок?
В голосе мужчины прорезалась сталь, а я подумала, что и в болоте очень даже ничего… Сидишь, природой наслаждаешься. Опять же, грязевые ванны полезны для кожи. Да и топь перестала засасывать, поэтому утонуть в вязкой жиже мне больше не грозило. Можно было так сидеть и сидеть. Воздух опять-таки свежий….. Кажется, я даже согрелась.
— Вы знаете, я передумала. Я наверное сама как-нибудь… потом… из болота выберусь. А пока тут посижу… Подумаю … о том… о сём… о разном…
— Уверена? — красивые губы изогнулись усмешке.
— Да, вполне, — я махнула рукой, мол нет сомнений.
— Как скажешь.
И тут произошло то, чего я совсем не ожидала. Козел как по волшебству стал подниматься из топи и в один момент оказался на берегу.
— Ладно она, но ты-то? — мужчина обратился к козлу, который тряхнул шерстью и тут же стал медленно таять в воздухе, а вместо него на поляне стоял пожилой седой старичок.
— Я просто Ромашке меда бочонок задолжал, — прищурил дед один глаз и посмотрел на медведя.
— Да, — и медведь махнул головой в знак подтверждения.
— Ну, так отдай, — сказал зеленоглазый, будто это было проще просто.
— Не могу.
— Почему?
— Потому что меня все в лесу слушаются, а пчелы нет. Я в прошлый раз весь искусанный был, когда мёд для Ромашки добывал.
— Тогда не играй с медведем в катрты.
— Не могу, слабость у меня к азартным играм.
— Тогда играй не на мед.
