Я стала пятиться назад, а хищник слегка присел и, оттолкнувшись сильными лапами от земли, прыгнул на меня.
Время застыло. Я видела все вокруг словно в замедленной съёмке: вот опасный зверь отталкивается от земли, его шерсть колышется от ветра, а мышцы напряжены; вот широко открывается пасть зверя, демонстрируя смертельные лезвия зубов; уши прижимаются к голове, а хвост взбивает воздух, и красная лента падает вниз на зелёную траву…
Я зажмурилась и тут же почувствовала резкий удар и покатилась кубарём на землю, а сверху меня прижали огромные лапы, и лицо опалило горячее дыхание хищника.
Я зажмурилась ещё сильнее, прощаясь с жизнью. Казалось, что секунды сливаются в минуты, а минуты в вечность, но на самом деле от силы прошло секунд пять, не больше.
— Тут не рады названным гостям! Уходи из леса, — прорычал мне в лицо зверь и клацнул зубами у самого горла, давая понять всю серьезность его намерений.
Сердце в груди отмерло и теперь билось словно пойманная в силки птица, а в горле стоял комок.
Из слов хищника я поняла, что сейчас убивать и есть он меня не будет и это радовало.
— У тебя есть время до вечера, но если до тех пор, когда последний солнечный луч коснётся верхушек деревьев, ты останешься тут, я найду тебя, и тогда берррегись, — прорычал Захарий, и не успела я объяснить ему, что при всем желании не могу выйти из этого злополучного леса, как он растворился в воздухе рыжим вихрем осенней листвы.
— Да уж, — выдохнула я, садясь и пытаясь прийти в себя после встречи со зверем: — Теперь понятно, почему Банник, Домовой и Шишига советовали мне не встречать этого вашего Захария.
— Я, честно говоря, и сам его побаиваюсь, — вздохнул Ромашка.
— Ага, — согласился с ним аука.
— Хорошо, что он ушёл. Плохо, что если я не смогу выйти из леса до заката, он снова явится, и тогда, судя по всему, одними словами не ограничится.
И тут мою голову посетила догадка … А ведь когда волк прыгнул на меня, лента выпала из его пасти и упала на землю, а, значит, теперь у меня был прощальный подарок для леса!
Я быстро подскочила и начала бегать по лесной поляне, пытаясь найти красный лоскут ткани, но не тут-то было, она словно сквозь землю провалилась!
— Ты чего? — спросил медведь, наблюдая за моими попытками найти ленту.
— Волк ваш, Захарий, у него была лента. Она выпала. Вот я и ищу ее, — скомкано объяснила я Ромашке и Демьяну свое ползанье на коленях по траве.
— Так не ищи, он ее с собой забрал. Чтобы знать, ушла ты или нет. На ленте твой запах, он без неё не сможет тебя найти, — спокойно сказал медведь и съел выпавшее из моего кармана яблоко.
— А ты сразу не мог сказать?! Я бы тут не лазила, как дура!
— Так я откуда знаю, чего ты решила делать? — Развёл лапами медведь. — А у тебя ещё яблок нет? Вкусные….
— Есть, но я сама нормально ела, не помню уже когда, а мне ещё от Захария убегать. Так что не дам.
И я достала последнее яблочко с волшебной яблони и, откусив от него небольшой кусочек, дала ауке.
— Спасибо, — сказал малыш и быстро съел свою половину.
— Ох, а яблочки и впрямь молодильные! — медведь встал и встряхнулся.
— Что теперь делать? Может мне Захария найти и попросить отдать ленту?
— Ты уверена, что хочешь снова с ним встречаться, — качнул головой Ромашка, и не согласиться с ним я не могла.
Видеть снова рядом пасть опасного хищника я совсем не хотела, только…
— А как мне без ленты из леса выбраться?
— Надо идти к Хозяину, по-другому никак… — пожал плечиками аука, и я вздохнула, понимая, что другого варианта выбраться отсюда у меня действительно нет.
Если уж выбирать между волком и Лешим, то у второго хотя бы нет острых зубов.
— Ладно, пошли! — махнула я рукой и встала, ожидая, когда медведь покажет дорогу.
На душе становилось все тревожнее, потому что солнце потихоньку начинало садиться, и близился час моей второй встречи с Захарием. А я бы очень хотела ее избежать, поэтому то и дело поторапливала Ромашку.
Вдобавок как только солнце перестало греть, из травы поднялись жужжащие кровопийцы и принялись кружить около меня, так и норовя побольнее укусить. А самое плохое было то, что Демьян запретил мне убивать комаров, сказав, что это может разозлить Лешего. В итоге я сломала сухую березовую веточку с дозволения Ромашки, и шла, отгоняя ей жужжащих насекомых. Только это совсем не помогало. Стоило мне махнуть веткой у ног, как комары перелетали на спину и кусали уже туда. А как только ветка сгоняла их со спины, они спокойно возвращались на ноги. Поэтому вскоре я вся была в комариных укусах, которые начинали нестерпимо зудеть. А в довершение всего в глаза и нос лезла назойливая мошкара, которая тоже не пойми откуда взялась, и которую тоже нельзя было убивать. Через полчаса такой ходьбы я уже была готова встретиться с Захарием. Он уже не казался мне таким страшным и ужасным. Лесная мошкара и комары пугали меня гораздо больше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Успеть бы…, - сказал Демьян, смотря на оранжевый диск солнца, который виднелся сквозь верхушки деревьев.
— Да, боюсь, можем не поспеть до заката, — проговорил медведь и остановился, а потом повернул голову ко мне и сказал. — Давай садись скорее.
— Куда? — я посмотрела на Ромашку, не понимая, чего он от меня хочет.
— Говорю, на меня садись быстрее, вмиг у Казимира окажемся.
— Ты что и раньше мог просто взять меня и отвезти к Лешему?!
Злость закипала внутри от понимания того, что я могла не идти по лесу с добрых полтора часа, царапая ноги об ветки и не запинаясь за пни и коряги, а ещё могла не чесаться сейчас от укусов комаров, расчесывая руки и ноги в кровь.
— Ну знаешь, я ездовой кобылой не нанимался. Да и провезешь так одного кого-нибудь, а потом всех катай. Нет уж. Просто в качестве исключения и то, потому что не успеваем, а мне тебя жалко. Да и Хозяин сказал, что я мед получу, только когда тебя из леса выведу. А если Захарий тебя съест, то мне и выводить будет некого, и мой медочек липовый так и останется под пеньком лежать, — вздохнул Ромашка, вспомнив об оставленном бочонке. — Так что давай быстрее залазий!
Я забралась на большую спину медведя, анчутку посадила перед собой и, покрепче вцепившись в бурую шерсть, выдохнула и… стоило Ромашке сделать несколько шагов, как лес незримо поменялся: больше не было слышно стрекота кузнечиков в траве, вокруг не кружили и не пищали комары, а деревья замерли, не шелестя листвой. Зато вдалеке, среди деревьев, виднелись отблески огня и слышались звуки дудочки…
Ромашка прошёл ещё немного вперёд, и теперь я могла видеть, что у костра на трёх резных стульях сидели двое мужчин, а один стул был свободен.
В одном из сидящих я узнала Лешего и уже хотела спуститься с медведя и пойти к нему, как вдруг с неба, словно камень, вниз упал ворон и, ударившись об землю, превратился в человека, и занял третий свободный стул.
— Ну вот и пришли, — обернулся ко мне Ромашка.
А я смотрела, как мужчины обменялись приветствиями, и тут огонь в костре вспыхнул ярче, и из него вышел тот самый старичок, колдун Василий. А вокруг начали водить хороводы высокие девушки с бледными лицами и темно-зелеными волосами, в которые были вплетены самые разные цветы: лесные фиалки, ландыши, ромашки, незабудки и колокольчики. — Это лесавки, радуются лету, — пояснил мне Демьян.
— А ну, посторонись! — раздался снизу тоненький голосок, и медведь приподнял одну лапу, пропуская вперёд маленькие серенькие комочки, похожие на ежат, которые, идя, поднимали кучу опавших листьев, шелестя ими и забавно сопя при этом.
— Ой, говорящие ёжики, — умилилась я, глядя, как один из них смешно фыркает, подбрасывая лист берёзы вверх.
— Сама ты ёжик! — с укоризной сказал медведь. — Это лесовички! Лесные жители.
— Они просыпаются к концу лета и бодрствуют до середины осени, — продолжил Демьян. — А потом зарываются в листву на спячку. Тебе повезло их увидеть. Они проснулись всего на пару дней. Кончится Купальская ночь, и они снова уснут.
