Лера не помнила сколько он так просидел. Ей показалось, что прошло очень много часов, когда он смог успокоиться и заговорить. Хотя о чем им говорить? Как он стоял и смотрел, как она заживо сгорала в его машине?
— Я знаю, ты ненавидишь меня. Я прошу лишь выслушать меня. Ты все поймешь. Я не мог к тебе прийти.
Она не понимала, о чем он говорит. Как он не мог прийти?! В отличие от нее он не пострадал.
— Я болен, — тихо начал он. – Через день после аварии я узнал, что у меня неоперабельный рак мозга. В город ехал за результатами анализов. Когда встретил тебя — еле слышно прошептал он. И собравшись с духом, с надеждой выпалил — Я умираю!
Она истерически засмеялась, хотя смехом это вряд ли можно было назвать. Затем, осознав, что он сказал, стала мысленно проклинать ту, которая насмехалась над ней. Она издевалась над ней! Сейчас! В данную минуту! Горечь несправедливости и обиды подкатил к горлу. Сдавил тисками обожжённые легкие, не давая вздохнуть.
Лера молила Смерть каждую секунду, каждый миг проклятой жизни валялась у нее в ногах. Она даже не взглянула на нее. А сейчас перед ней сидел человек, который удостоился ее милости. Человек, которого она ненавидела, всем сердцем. Которому желала мучиться всю жизнь. Она выбрала его!
За своими мыслями она забыла про Федора. Вспомнив о его существовании лишь тогда, когда он объявил:
— Мне осталось меньше недели. Пару дней!
Она не хотела его жалеть и прощать. Как можно сострадать тому, кто покалечил, уничтожил твою жизнь?!
— Ты не представляешь, как долго я искал тебя. А когда узнал, где ты я отказался от лечения. Я хочу умереть! И если ты позволишь заслужить твоё прощение.
От волнения его тихий голос дрожал. Худые руки не отпускали скрюченные пальцы девушки. Он с надеждой прижимал их к себе. С надеждой на прощении. Следующие его слова окончательно разрушили стену ненависти, которую она воздвигла вокруг себя. Ее сердце предательски сжималось от услышанных слов. Оно понимало — ад у каждого свой.
— Лер, я не справился с управлением. У меня был приступ. Я только смог выползти из машины. Я думал, что ты смогла выбраться. Я даже не предполагал, что тебя могло зажать. Когда я пришел в себя я увидел, как ты горишь…
Слезы душили его. Воспоминания, от которых он убегал накрыли его с головой. Он изливал ей свою боль, искал утешения и прощения в той которую погубил. И этим еще больше ненавидел себя.
— У меня до сих пор в носу тошнотворный запах горелой плоти. Привкус гари во рту. У меня в ушах все время твой крик. Я не могу закрыть глаза, спать. Везде ты…
Седой юноша до глубокой ночи стоял на коленях возле кровати девушки. Вымолив прощенья, он со слабой улыбкой на усталом лице вышел из палаты и направился в свою — доживать свои последние дни.
Один несчастный случай разделил их жизни, предопределил будущее каждого. Только они забыли, что за горем и страданием всегда наступает свет. И неважно в этом мире или в другом.
Зима очень красивая в этом году. Морозная и снежная. Во всяком случае, так говорят медсестры. Сквозь снежную пургу, Смерть смотрела на своих подопечных с улыбкой. Ну вот она и дождалась ее прощенья. Поправив свое белоснежное платье, она пошла на встречу к той, которая так давно ждала ее.
А с юношей она еще повоюет, и не раз. Не время ему еще умирать. Впереди у него долгая жизнь.
Рассыпавшиеся мандарины на старом линялом линолеуме выглядели как маленькие звездочки. Хоть их сладкий аромат не мог перебить запах больницы, все же дарили ощущения праздника. Давно забытого счастливого детства. В палате хосписа, пропахшей мочой, белизной и грязными простынями, умирала девушка.
Часть III
Глава 1
Огонь отступал, бросая ее в объятия могильного холода. Как же долго она этого ждала. Отдавая себя в руки Смерти, она последний раз глубоко вдохнула.
Холод пробирал до костей. Не давая ей прийти в себя, он стал засасывать ее. Поглотив полностью, он окружил ее со всех сторон, не давая больше вдохнуть. Ну вот и все! Ее час настал! С этими мыслями она стала ждать. Наконец она освободиться! Спустя некоторое время у нее появилось стойкое ощущение того, что она тонет. Вода!? Она тонула в ледяной воде! Она думала, что умирает, но вместо этого она тонула!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Догадка обрушилась на нее, как гранитная плита. Не веря тому, что чувствует Лера вынырнула. Морозный морской воздух, разгоняя затхлый запах хосписа ворвался в легкие, принося почти физическую боль. Шум воды, запах моря, ветер обдувавший лицо. Это все ворвалось в разум, который до сего момента находился в вакууме. Почти теряя сознание от счастья, она распахнула карие глаза.
Зимнее небо с тяжелыми серыми тучами висело низко. Казалось, что вот, протяни руку и можно коснуться их. Она жадно вдыхала воздух, не обращая внимание на его холод и колкость. Ей было страшно закрыть глаза. Она думала, если на секунду моргнет, то все это исчезнет, испариться. Что это всего лишь плод ее больного воображения. И она окончательно сошла сума. И теперь не только тело было искалечено, но и душа. Ее разум, за который она цеплялась два года. Ее пробрал ужас, когда она лишь на секунду представила, что снова окажется в хосписе, прикованной к койке.
Ей слабо верилось, что кто-то там, на небе, решил дать ей шанс прожить чуть больше, чем жалкие двадцать восемь лет. Она не была баловнем судьбы. Единственный раз, когда ей повезло, это когда ее нашла бабушка.
Стараясь не моргать, она жадно смотрела по сторонам. До конца горизонта простирался океан, слева возвышался утес, края которого нависали над бушующей водой. Она не могла насмотреться на эту холодную, первобытную красоту. Боясь упустить каждую деталь, каждую мелочь. Сквозь шум воды, ветер донес до нее голоса людей. Не понимая с какой стороны, она развернулась в другую сторону, где океан упирался в каменистый берег, с огромными валунами об которые с ревом бились волны. Не увидев никого, она повернулась обратно, что бы тщательнее рассмотреть утес.
Вдалеке, под утесом, на небольшом выступе стояли люди. Лере было плохо видно кто они. Среди небольшой толпы выделялся низкий человек. Он был похож на карлика. Повнимательнее присмотревшись, она увидела, что это была женщина, которая стояла на коленях. Не успев толком рассмотреть остальных, она почувствовала, что ее тянут. Лихорадочно шаря руками, она нащупала на шее толстый кожаный ошейник и широкий пояс на талии.
Сам факт того, что она видит, у нее есть руки и судя по ощущениям ноги, давал такую эйфорию, что Лера даже не задумывалась о том почему в воде и для чего этот ошейник. Тем временем один из стоящих наверху потянул за кожаные ремни, которые были привязаны к ошейнику и поясу. Что бы как-то облегчить неприятные ощущение она вцепилась руками в ошейник, стараясь оттянуть его от горла. Но было трудно. Что-то тяжелое тянуло голову назад, и широкий ремень до хрипоты сдавливал нежную шею. Мокрая одежда неприятно липла и тянула ее вниз. Холодный ветер обдувал со всех сторон.
Хрипло дыша и стуча зубами от холода, она упала на землю, когда ее дотащили до выступа.
— Я умоляю вас, сэр Лори! Не надо ее больше туда. Видите, она боится. Я вам обещаю, она больше не будет так.
Худая изможденная женщина в черном балахоне стояла на коленях перед здоровенным мужиком. В ее глазах стояли слезы, руки дрожали то ли от холода, то ли от волнения. Мужчина, морща равнодушное лицо, отворачивался от нее.
— Инесс приказала повторять до тех пор, пока она сознание от страха не потеряет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Прошу! Она же больная, не знает, что делает. Я вам обещаю, она больше никому не причинит вреда, она же просто пролила воду на нее. Она не специально.
Язык был необычный, немного похож на английский, но Лера поняла, что женщина просит за нее.
Громко, сплюнув под ноги стоящей на коленях женщины Лори махнул рукой, давая негласное согласие, чтобы увели сумасшедшую девушку. Женщина сразу же бросилась к Лере. Быстро отвязав ошейник и пояс, не обращая внимание, что может намокнуть обняла Леру, помогая ей подняться.
