- Это были не шурави. Шурави носят сапоги и кроссовки. А у этого на ногах были ослиные копыта...
Ослиные копыта! В Иране делали такую обувь, специально для продажи в Афганистан - легкую, удобную и с подошвой, дающей отпечаток ослиного копыта****. Но тут неизвестные перестарались - пацан был обнаружен в горах, а осел по таким горам не ходят, если его попытаться туда загнать он упрется и не пойдет. Если бы неизвестные надели не обувь моджахедов, а советские берцы, то гнев селян обрушился бы на ближайшую заставу - в Рухе, которой и так доставалось.
Но все таки - что это было? Случайность? Если это были моджахеды, тогда зачем они это сделали, ведь эта территория полностью под контролем духов и им бояться здесь нечего. Что такого увидел пацан, что его так изувечили? Может, кто-то из местных? Да быть не может - здесь все про всех знают и явись кто-то домой в окровавленной одежде - этого не скроешь?
А кто еще это может быть? Неужели партнеры? А что им здесь надо?
- Тезка... - позвал начальника охраны Масуда Николай по-русски, вызвав недоброе удивление окружающих его таджиков
Вместе они отошли от толпы к дувалу, к ним присоединился и Шило.
- Это могли быть партнеры. Зеленые. Догадываешься, зачем?
Николай все понял - в одно мгновение
- Туда, куда мы идем - идти нельзя.
- Мы пойдем. Это решено.
Николай раздраженно махнул рукой.
- Там нас положат. Всех!
- Там назначена встреча. Важная. Он потеряет лицо, если не пойдет.
- Я думал, что речь идет про оружие.
- Не только.
Они не заметили, как сзади, сопровождаемый двумя нукерами, один из которых так же был русским, подошел Масуд.
- Я сказал им, что если они отправятся по следу тех, кто это сделал и принесут их головы мне - они получат награду. Какое безумие...
- Там впереди ждет засада - сказал Сысоев - бача что-то видел
- Куллюна фи йад-улла***** - ответил Масуд - Аллах рассудит.
* бача - мальчик, паренек
** иблис - дьявол
*** Хоп - то же самое что и окей в английском. Родом из узбекского языка, но распространилось по всему Востоку
**** Такая обувь и в самом деле была. Вообще, с обувью в ОКСВ была отдельная история, за все время войны советская промышленность так и не смогла снабдить солдата нормальной обувью. Ходили кто в чем горазд, разували пленных, потом это все отнимали...
***** Все мы в руках Аллаха - фаталистическая арабская присказка.
Когда носильщики боеприпасов прошли - они лежали еще полчаса, прежде чем подняться. Каждый из них был подобен волку в засаде - осторожному, матерому волку, принюхивающемуся к ветру в поисках малейших следов дыма. Но душманы - прошли - и горы были опять безмолвны.
Точки, которую Мирза приметил еще на карте, они достигли примерно через час, потеряли время из-за этого проклятого каравана. Дальше идти было опасно - сплошные укрепления, пещеры с закладками, мины-ловушки и сигнальные ракеты. Где-то здесь постоянно были моджахеды - немного, но вполне достаточно для того, чтобы принять первый удар, откуда бы он не исходил выстоять и дождаться подкреплений. Здесь было отличное место для того, чтобы наблюдать за дорогой, и здесь же, в паре километров отсюда, было небольшое ответвление от ущелья, небольшое, с кишлаком внизу - так они намеревались выйти из каменной ловушки и эвакуироваться вертолетом.
Выбирая укрытие, Мирза поступил "от противного". Где обычно скрывается снайпер? Он выбирает какое-то укрытие - это может быть валун, за которым удобно разместиться самому и разместить винтовку, это может быть окоп, естественная промоина в земле или специально отрытый, это может быть дерево. Мирза пошел на риск, смертельный риск - он расположился прямо посреди каменной осыпи, закрывшись своим покрывалом, которое носили с собой в горах все мужчины-пуштуны, и которое превращало человека в невидимку. Остальные расположились прикрывать снайпера - по флангам. Удара с тыла можно было не опасаться, подход с тыла был невозможен - и в фронта Мирза мог прикрыть себя и сам. Он рассчитывал, что никто не будет ожидать выстрела с расстояния тысяча триста метров. Ни советские, ни афганские снайперы так не стреляли.
Проблемой был сектор обстрела. Скалы, образующие ущелье во многих местах были столь круты, что не только оборудовать снайперскую позицию, но и просто залечь со снайперской винтовкой было бы невозможно. Мест, где есть хоть какой то вменяемый сектор обстрела было очень немного, все они несомненно будет под пристальным контролем охраны Масуда, если тому вздумается пройти ущельем. Мирза знал - об этом знали пол Афганистана, что у Масуда вообще очень много русских, в том числе и в личной охране. А русские свое дело знали, но самое главное - на них невозможно было надавить и их невозможно было купить. К седьмому году войны, созданный при поддержке лучших специалистов КГБ афганский ХАД мог найти подходы к любому из полевых командиров, благо у каждого командира есть банда, а у людей в бандах есть родственники, и свойственники и просто соплеменники, и живут они далеко не все - в Пакистане, в лагерях. Щупальца ХАДа протянулись уже далеко - в банды, в лагеря беженцев, даже в пакистанские и иранские разведывательные структуры. Но это афганцы - а вот русские были здесь чужими, и подхода к ним не было.
Для наблюдения Мирза использовал не бинокль и не снайперский прицел винтовки - а подзорную трубу. Самую настоящую подзорную трубу, небольшую - но дающую сорокакратное увеличение. Его позиция была расположена так, что он залег под углом примерно сто шестьдесят градусов от направления движения по ущелью, если считать по направлению движения к сторону Рухи. Сектор обстрела у него был узкий, вытянутый по дальности. Он рассчитал, что если Масуд и его люди пойдут по ущелью- то караван появится когда от каравана до снайперской позиции будет примерно четыре тысячи метров и будет идти ему навстречу. Таким образом, у него будет несколько минут, чтобы рассмотреть идущий ему навстречу караван в подзорную трубу, определить цель, спрятать трубу, взять нужную мишень на прицел и выстрелить, как только расстояние будет подходящим. В том месте, которое он наметил как контрольную точку река делала небольшой, заметный только со значительного расстояния поворот - вот эта точка и будет контрольной. Как только Масуд, пеший или конный (хуже всего будет если он будет на лошади, на осле не так плохо, если пеший - вообще идеально) поравняется с этим поворотом - пуля отправится навстречу ему, в полет.
Он знал, что ему придется ждать. Ждать долго. Возможно - очень долго. Но был к этому готов. Он знал, что как и полагается баю*, Масуд иногда объезжает свои владения, проезжает по ущелью, встречается с моджахедами. Кличку "Масуд" Ахмад Шах получил не случайно, он и в самом деле был счастливцем, и моджахеды должны были видеть, что Масуд с ними. А если Масуд с ними, они, выдержавшие несколько операций - непобедимы.
Он будет ждать. Он будет ждать столько, сколько будет нужно. Сухпаек позволит ему продержаться пять дней. Потом - Акмаль и Батх обеспечат его и самих себя пищей, ведь пуштун, тем более пуштун - джадран может прожить в горах сколько угодно, горы - это его родной дом.
* бай - землевладелец
Они заехали в еще один кишлак. Там, подкрепившись, они поблагодарили местных жителей за гостеприимство - и снова тронулись в путь...
Их было трое - всего трое, и они были пешими. Это был смертельный риск - но риск оправданный. Трое - два Николая и сам Ахмад Шах. Шилу пришлось уйти с караваном, потому что четверо - и так перебор. Сысоев хотел, чтобы их вообще было двое - но его тезка наотрез отказался покидать Масуда.
Караван ушел вперед. Передвижение на осле ничем не отличается от передвижения пешком - в смысле скорости, разница лишь в том что в одном случае ты идешь, в другом ты едешь. Поэтому, они больше часа отсиживались в какой-то тесной, заставленной ящиками (с боеприпасами выстрелами к РПГ) пещерке, прежде чем вновь тронуться в путь.
Теперь на них была одежда местных жителей. Военизированных местных жителей - чи-ком, китайский лифчик с шестью рожками к АКМ. Три автомата Калашникова, как Николай не хотел оставить при себе РПК - пришлось расстаться. Плюс, двое из них, Николай начальник охраны и сам Масуд несли ящик, в каком обычно носят боеприпасы. Это было сделано для того, чтобы представить их всего лишь мелкой группой повстанцев, несущих боеприпасы на позицию. Ящик был пустым.
Они шли и шли, не спеша. В такие моменты и в таких местах особенно остро ощущаешь свою ничтожность перед величественным творением природы, каким был Пандшер.
Караван!
Сигнал подал Аймаль, он крикнул, подражая голосом орла - но Мирза видел все сам. По тропе, выползая из-за поворота ущелья, шел караван.
