Поскольку Законом данный вид кредиторов – учредителей (участников) должника по денежным обязательствам исключен из числа конкурсных кредиторов, то они не обладают правом на обращение в суд с заявлением о признании должника банкротом (ст. 7); на участие в собрании кредиторов с правом голоса (п. 1 ст. 12); на представление их интересов комитетом кредиторов (п. 1 ст. 17). Такими правами обладают только конкурсные кредиторы.
Представитель учредителей (участников) должника наделен правом участвовать в собрании кредиторов без права голоса. Арбитражный управляющий обязан надлежащим образом уведомить их о проведении собрания кредиторов (ст. 13), а в дальнейшем обеспечить доступ к копиям протокола собрания кредиторов и других документов (ст. 12). Однако отсутствие представителя учредителей (участников) должника на кворум собрания кредиторов не влияет, а обязанность арбитражного управляющего об уведомлении о предстоящем собрании кредиторов в Законе не закреплена.
Законодателем, наконец, положительно решен вопрос об обжаловании решений собрания кредиторов лицами, участвующими не только в деле о банкротстве, но и в арбитражном процессе по делу о банкротстве, а значит, и учредителями (участниками) должника (п. 4 ст. 15), хотя в судебно-арбитражной практике такое обжалование и раньше имело широкое распространение.
В отличие от Закона о банкротстве 1998 г. в Законе 2002 г. перечень лиц, участвующих в деле о банкротстве, – исчерпывающий, а перечень лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве, напротив, – открытый. Так, к числу лиц, участвующих в арбитражном процессе, наряду с представителем работников должника, представителем собственника имущества должника – унитарного предприятия, представителем собрания кредиторов (или представителем комитета кредиторов), иными лицами в случаях, предусмотренных Арбитражным процессуальным кодексом РФ и Законом, Закон относит и представителя учредителей (участников) должника.
Права лиц, участвующих в деле о банкротстве, намного шире и включают в себя также права лиц, участвующих в арбитражном процессе по делу о банкротстве. Между тем Закон не указывает на основания вышеприведенной классификации лиц. По мнению Е. В. Слепченко, «к лицам, участвующим в деле о банкротстве, относятся те участники арбитражного процесса по делу о банкротстве, которые в той или иной степени и по разным мотивам непосредственно заинтересованы в исходе дела… С целью защиты некоторых категорий лиц, интересы которых затрагиваются рассмотрением дела о банкротстве, Закон о банкротстве предусмотрел возможность их участия в арбитражном процессе. Это представители… учредителей (участников) должника».[56]
В тех случаях, когда в соответствии с абз. 3 п. 5 ст. 231 Закона для утверждения суду представляются три кандидатуры арбитражного управляющего, а руководитель должника отстранен от должности согласно Федеральному закону 1998 г., право на отвод одной из кандидатур арбитражного управляющего реализуется представителем учредителей (участников) должника либо представителем собственника имущества должника – унитарного предприятия.[57]
Рассмотрев права учредителей (участников) должника, остановимся на вопросах гражданско-правовой ответственности данных лиц в деле о банкротстве.
Меры гражданско-правовой ответственности могут носить как имущественный, так и неимущественный характер. Е. А. Суханов указывает, что к мерам гражданско-правовой ответственности, предусмотренным ГК РФ, можно отнести также отказ в охране прав в случае злоупотребления ими (ст. 10 ГК РФ), ограничение дееспособности гражданина (п. 1 ст. 30 ГК РФ) и др.[58] Как отмечает А. Б. Агеев, в этом случае основанием для применения названных мер служит не нарушение договорных обязательств или возникновение обязательств из причинения вреда, а прямое указание закона, в рассматриваемом случае – Закона о банкротстве.[59] Наглядным примером этого может послужить положение п. 1 ст. 65 ГК РФ, согласно которому признание судом юридического лица банкротом влечет его ликвидацию. В этом случае следует согласиться с предложением А. Б. Агеева, рассматривающего банкротство как форму юридической ответственности, а ликвидацию несостоятельного должника – в качестве меры гражданско-правовой ответственности.
В то же время правоотношения банкротства сами содержат нормы, предусматривающие гражданско-правовую, административную и уголовную ответственность.
Как известно, понятия «несостоятельность» и «банкротство» в современном российском праве используются как синонимы, в то же время законодатель, говоря об ответственности в отношениях несостоятельности, использует исключительно термин «банкротство». В юридической литературе распространенным является мнение о том, что банкротством следует считать несостоятельность, сопряженную с таким виновным поведением должника, которое причиняет или ставит цель причинить вред кредиторам.
Так, широкое распространение получило определение банкротства, данное Г. Ф. Шершеневичем, под которым понималось неосторожное или умышленное причинение несостоятельным должником ущерба кредиторам посредством уменьшения или сокрытия имущества. Таким образом, банкротство является уголовной стороной того гражданского отношения, которое называется несостоятельностью. Оно не представляется необходимым и постоянным спутником последней, но только случайным осложнением. Банкротство составляет преступное действие, совершаемое несостоятельным должником, а потому оно предполагает несостоятельность. Однако не следует искать причинной связи между преступными действиями и несостоятельностью, необходимо только одновременное существование. Отсутствие несостоятельности исключает возможность банкротства.[60]
В ст. 131 Устава о банкротах 1800 г. указывалось: «…для отличения беспорочного банкротства от прочих называть отныне пришедшего в несостояние упадшим, которое звание означает в нем несчастного, а не бесчестного человека; неосторожного и злостного называть банкротом».[61] Вслед за этим А. Трайнин писал: «Банкротство – деликт своеобразный: он складывается из двух элементов, из которых один (несостоятельность) – понятие гражданского права, другой (банкротское деяние) – понятие уголовного права. Эта сложность состава банкротства чрезмерно затемняет его юридическую природу».[62]
В дореволюционном конкурсном праве обязанности по определению свойства несостоятельности лежали на органах конкурсного производства. Вопрос о наличии признаков банкротства (преступных действий) должника решался сначала конкурсным управлением (причем тогда, когда все гражданское производство было окончено), затем – общим собранием кредиторов. Окончательно этот вопрос рассматривал гражданский суд, решения которого были принципиальными для возбуждения уголовного преследования.[63]
Данное положение конкурсного права в плане решения вопроса о свойстве несостоятельности подвергалось критике со стороны ученых. Так, Н. А. Тур придерживался следующего мнения: «…обсуждение в порядке конкурсного производства вопроса о виновности должника в банкротстве, с одной стороны, излишне усложняет конкурсное производство, а с другой – без всякого основания стесняет преследование должника в уголовном порядке».[64] Указанные положения актуальны и в настоящее время, поскольку арбитражный суд устанавливает вину руководителя, учредителя (участника) должника и иных лиц, являющуюся основанием для привлечения их к субсидиарной ответственности по обязательствам должника (ст. 10 Закона).
Анализируя дореволюционное российское конкурсное право, Е. В. Смирнова выделяет четыре существенных признака банкротства. Во-первых, поскольку банкротство представляло собой действие, совершенное несостоятельным должником, то обязательным признаком было наличие несостоятельности. Во-вторых, банкротство считалось преступлением и тогда, когда в основе деяния лежала неосторожность должника. В этом случае речь шла об обычном (простом) банкротстве. Если же преступные деяния совершались с умыслом на причинение вреда кредиторам, банкротство являлось злостным и каралось намного строже, чем неумышленное банкротство. В-третьих, банкротство как преступление существовало только если вред причинялся кредиторам. В-четвертых, вред, причиненный кредиторам, представлял собой уменьшение либо сокрытие ценностей, принадлежащих имуществу должника.[65] Несомненно, совокупность отмеченных признаков, установленных судом, является основанием для привлечения виновных лиц, в том числе и учредителей (участников) должника, к гражданско-правовой ответственности – субсидиарной.
