Отставить сопли!
– Не-е, – вздохнул Свен. – Не успею, в этом деле время нужно, чтобы он вспомнил даже то, чего не знал, а здесь только начнешь потрошить – твари сбегутся. Давайте его в лагерь заберем. Тут, в общем, недалеко. Только рожу бы ему умыть, чтобы кровь всякую дрянь не привлекала. А там подвешу его в сарае… дело пойдет!
– Хорошо, – бросила Влада, и у нее полегчало на душе: пытка откладывалась. Хотя если пленник не помнит себя, то и отвечать за совершенное преступление вроде и не должен… Как же, не помнит! Лжет он, придуривается!
Под присмотром Грифа пленника повели к ближайшей луже, ткнули головой в воду и вымыли лицо.
Влада хрустнула пальцами и потрепала Юну за холку. Добыча почему-то не радовала ее. Казалось, что от души отрезали огромный кусок, и непонятно было, заполнится ли когда-нибудь пустота.
Вскоре двинулись в обратный путь. Спеца гнали впереди, держа под прицелом. Он шлепал по болоту и оглядывался, пытаясь посмотреть в глаза Владе. Нашел самую слабую и на жалость давит. Нет, дорогой, ничего у тебя не получится!
Глава 4
Сектор. Тверская область; лагерь Фиделя
Сначала Данила различил звуки – вроде бы голоса́. Разлепил веки – свет резанул по глазам, в голове будто граната взорвалась. Сквозь навернувшиеся слезы он разглядел что-то черное… силуэт… Проморгался: да он под прицелом! И целится в него девушка – молодая, черненькая, ничего так… Да это ж дочь Фиделя! Точно!
Башка раскалывалась, Данила лихорадочно пытался сосредоточиться, но мысли разбегались… Девка, автомат, собаки, какие-то мужики… Ч-черт! Что за дерьмо?
Девушка скривилась и прошипела:
– Очухался, гнида!
Вот так! Первым порывом было вскочить, выхватить у нее автомат – и прикладом в шею; потом откатиться, скосить очередью лысого задохлика, в котором угадывался лучший боец, затем – блондина, следом – молодого, тоже лысого, но еще и безбрового дылду. Дернувшись, Данила обмяк: связан, башка болит, в глазах темнеет. Четверо врагов навели стволы. Вот же попадалово!
Все-таки что случилось? Перед глазами пронеслось недавнее прошлое, будто его отматывали назад: сумерки, штурм лагеря контрабандистов, засада, собачий лай, кочки-мох-вода, а потом – смутно. В искажение вляпался, что ли? Та-а-ак… Эти люди, получается, преследователи. Все-таки догнали. Если не пристрелили, значит, чего-то хотят. А что они могут хотеть? Информацию. Если так, начнут пытать. Нужно притвориться беспамятным, чтобы выиграть час-другой, а за это время подвернется удобный случай для побега. Или не подвернется.
Данила попытался шевельнуть пальцами, но не почувствовал их – запястья передавило веревкой. Для начала надо попытаться ослабить путы. Если долго-долго сокращать мышцы, веревка растянется. А там – освободиться и действовать по обстоятельствам.
Придав лицу жалостливо-придурковатое выражение и оглядевшись, Данила проговорил:
– Голова… Контузия. Где я? Что со мной? Кто вы такие? Девушка, вы же не чурки, почему я связан? Где моя рота?
– Не надо косить под дурачка! – продолжала яриться девка. Мужики тоже глядели волками.
Сообразив, что пару минут жизни выиграл, Данила продолжил гнуть свою линию в надежде разжалобить бабу:
– Кто вы такие? Что я тут делаю? Я помню, как мы поджидали караван с героином в ущелье, но нас сдали, и они напали первыми. Граната… Почему я здесь?
– Не спускайте с него глаз. Смотрите, чтоб не развязался, и держите оружие подальше. Это хитрая и опасная тварь, натасканная на убийство, ясно? – сказала дочь Фиделя своим, шагнула к Даниле и вмазала ему по носу.
Одна собака заворчала, вторая коротко тявкнула. Мир померк для капитана во второй раз, по голове как кувалдой огрели, по губам потекла кровь. Некоторое время в ушах звенело, перед глазами плясали «мушки». Гениально, ничего не скажешь: вырвиглотки, идите сюда, тут кровь!
– За что? Что я сделал? Почему я здесь, а не в горах? – Собственный голос еле пробивался сквозь звон, заполняющий мир.
Девка наклонилась и прошипела:
– Ты еще спрашиваешь, гнида? Это я должна спрашивать! Кто, сука, тебя нанял?
Понятно, в чем дело. Им нужно имя нанимателя, но хрен они что узнают.
Она продолжала разоряться и угрожать, прицелилась Даниле между ног, в ее взгляде читалась решимость. Он исправно изображал из себя дурачка, который ни в чем не виноват и боится ее до колик. Для пущей убедительности Данила даже начал отползать на заднице, сжимая-разжимая кулаки и думая, что он и правда боится. Ни один моджахед еще не пугал его так, как эта сумасшедшая девка, целящаяся между ног.
На помощь пришла мужская солидарность. Побрызгав слюной в споре со своими, дочь Фиделя таки велела сопроводить Данилу в деревню, где он будет допрошен с пристрастием. То есть побег надо планировать по пути. Хорошо, что веревка постепенно растягивается. Только бы не растереть запястья – кровь привлечет внимание конвоиров.
Данилу пустили вперед и взяли под прицел. Это осложнило ситуацию: труднее будет развязаться. Стоит рыпнуться – они начнут стрелять, и если даже промажут, здоровенные собаки настигнут беглеца и завалят. Интересно, что это за порода? Рыжие, мускулистые, вислоухие… похоже на смесь дога с питбулем, вдоль позвоночника – полоса шерсти, стоящей дыбом.
Вдруг мешочек с сигналкой, о котором Данила забыл, сделался обжигающе горячим – он аж зашипел от боли. Если камень проснулся, значит, скоро будет Всплеск. Обернувшись, Данила оценил ситуацию: позади – светловолосый, из-за него торчат локти задохлика, следом идут баба и молодой дылда.
В ушах зазвенело – предвестие Всплеска. Собаки заскулили. Фиделева дочка принялась чесать ближайшую за ухом и озираться в поисках опасности.
Всхлипнув, блондин сжал руками виски и повалился на колени, тонко заорал задохлик и завертелся на месте, безбровый парнишка вытаращил глаза, собаки, воя, забились в судорогах. Началось. Но как-то уж больно интенсивно, вон как местных проняло!
Данилу тоже зацепило Всплеском, но «сувенир» смягчил воздействие – только слегка затошнило да усилилась головная боль.
Встать, выбить автомат у светловолосого, пнуть его в живот. Есть! Падает тюком и даже не сопротивляется. Руки никак не освободить – веревка впивается в кожу. Найти нож! Данила метнулся к задохлику, заметив на его боку свой любимый «пентагон», присел, кое-как вынул клинок и, оглянувшись на движение, вовремя рухнул в мох: девчонка спряталась за блондина и пыталась прицелиться.
– С-сука… – захрипела она и нажала на спусковой крючок. Хотя ствол автомата дергался в трясущихся руках, девчонка почти попала – пули просвистели над головой.
В идеале Данила рассчитывал перерезать веревки, взять автомат и перестрелять к чертям всех, кроме девки. Ее взять в заложники. Она не только поможет заполучить Фиделя, но и выведет в Тверь: раз от Всплеска ее корячит меньше, чем остальных, значит, проводник она неплохой. Теперь же план рушился: нож Данила добыл, но девка встала и, покачиваясь, зашагала вперед с твердым намерением пристрелить врага – как ни крути, он не успеет перерезать веревки и взять автомат.
Данила вскочил и рванул по болоту, перескакивая через мшистые кочки. Ладони сжимали шершавую рукоятку ножа.
Позади застрочил автомат – зачвакали пули о воду, взбивая фонтанчики. Закружились рубиновые листья на поверхности лужи. Данила ломился вперед, молясь, чтобы Всплеск длился как можно дольше. Сигналка обжигала грудь. Отрешиться от боли – и вперед! По воде, чтоб собаки не взяли след.
Обежав валежник, он узкой замшелой насыпью помчался дальше, пытаясь перерезать путы и не пораниться. Кровь – это смерть. Хотя… можно резаться: все равно одежда вся в крови, что набежала из разбитого носа.
Всплеск все еще продолжался – хорошо. Небывалой мощности Всплеск. Пространство звенело от напряжения, по мутному небу плыли сполохи, напоминающие северное сияние. Погони пока слышно не было. Данила перевел дыхание: вроде оторвался.
Спустившись с замшелой насыпи в воду, он прошлепал назад через лужу, двинулся на запад, потом по воде вернулся в исходную точку и побрел дальше. Так он несколько раз путал следы, чтобы сэкономить время. Сигналка начала остывать – Всплеск закончился. Теперь надо быть крайне осторожным и тихим, не вляпаться в искажение, не встретиться с тварями, ведь из оружия – только нож. Что сделаешь тем ножом?
Болото закончилось, он ступил на твердую почву. Сколько прошло времени? Полчаса? Минут десять преследователи будут приходить в себя, а потом бросятся в погоню. Если собьются со следа, это задержит их максимум еще на полчаса. Будь они в горах или в обычном лесу, он разделался бы с преследователями без труда, в Секторе же эти люди в своей среде, знают местность и все ее опасности, а он тут чужак. Глубоко вдохнув, Данила снова побежал.
Ветви хлестали по щекам, рассыпая золотые, бурые и багряные листья, пот застилал глаза. Проплывали поросшие мхом сосновые стволы.
