Архонт смотрел на варвара сначала с насмешкой, затем с удивлением, а потом и с испугом. Система контроля защитного купола интенсивно использовала не только высокую технологию, но и магию – одними только приборами невозможно было добиться стабильности энергощита. К тому же сейчас, в основном из желания унизить могучего варвара, он включил разрушающий экран на полную мощность, даже тренированные атланты не могли держать защитный купол в этом режиме слишком долго, а простой смертный уже через считанные мгновения должен был потерять сознание, а то и умереть от многочисленных внутренних кровоизлияний. Но этот широкоплечий бородач, опровергая все, что Архонт знал о жителях этого мира, упрямо стоял, обливаясь потом. Или у него огромный скрытый магический потенциал, или жители Гипербореи куда сильнее, чем считали атланты.
Он снова уверился в своем решении не допустить возвращения этого героя в Олимпийскую цитадель. Конечно, Лорд-Протектор должен утвердить это решение, но вряд ли он будет спорить – подготовка к вторжению в Гиперборею еще не закончена, и вступать в конфликт с олимпийцами преждевременно, но природа непредсказуема. Корабли тонут – даже великолепные, надежные и практически безупречные корабли, построенные на верфях Посейдониса. Что уж говорить о корыте, на котором прибыли эти, с позволения сказать, послы. Да, решено – на обратном пути кораблю суждено пойти ко дну. Нужную бурю обеспечить не так уж сложно. Быть может, кому-то из экипажа даже удастся спастись – так будет даже лучше, они смогут свидетельствовать о том, что атланты ни в малейшей степени не повинны в кораблекрушении. Потом, конечно, соболезнования… пусть этот Геракл и известный воин, он не принадлежит к правящей элите Гипербореи, а потому вряд ли Олимп жестко отреагирует на его гибель. Лорду-Протектору нужно еще немного времени… а потом мнение Олимпа уже никого не будет интересовать.
Пальцы Архонта пробежали по пульту, снижая напряженность поля, а затем и вовсе его отключая. Геракл, ощутив, что тяжесть исчезла, трясущимися руками снял шлем. Волосы слиплись от пота, львиная шкура намокла так, словно он побывал в бане. Перед глазами стояли цветные пятна… он сделал пару шагов и, уже не в силах сдерживать слабость, тяжело сполз по стене на пол.
– Да, держать небо под силу не каждому, – снисходительно заметил Галас, не слишком достоверно натягивая на лицо маску сочувствия. – Тебе нужен длительный отдых, славный Геракл. Я позову слуг, они помогут тебе…
– Я уже… в порядке… – прохрипел гипербореец, с трудом подымаясь. – Может… Властитель Галас… покажет мне что-то еще?
– Если таково желание уважаемого гостя, – развел руками Архонт, – то я к твоим услугам, славный Геракл. Что бы еще ты хотел увидеть?
Тонкое полотнище ткани, заменявшее в этом доме дверь, заколебалось, выпуская наружу массивную фигуру. Покои, которые отвели послу, находились почти в самом центре Посейдониса, на верхнем ярусе одной из пирамид, откуда открывался великолепный вид на Город Золотых Врат. Внизу, у подножия пирамиды, все сияло огнями. Не только драгоценные окна – даже на улицах ночного города горели светильники, давая возможность поздним прохожим легко находить дорогу. Геракл не уставал поражаться такому расточительству – но нарочитое, выставляемое напоказ богатство столицы Атлантиды ничуть не улучшало его мнение об атлантах вцелом. Это был гнилой город, гнилая страна и гнилой народ. Раб всегда свободен хотя бы в праве избрать для себя смерть. Здесь же по улицам ходили, дышали, ели люди, которые были уже мертвы. Что толку в том, что тело способно двигаться, говорить, выполнять приказы? Если мертв дух, то и телу не жить…
Чуть слышно застонав, он тяжело опустился на парапет. Почти все тело было покрыто кровоподтеками, проступившими под кожей от чудовищной нагрузки. Но он не жалел о том, что сделал. Каждая капля знания, которое будет вынесено из-за этих белоснежных стен, поможет Гиперборее одержать победу. Может быть, в его жизни эта победа будет самой важной.
Позади раздался негромкий хлопок, и чья-то рука опустилась на плечо героя. Тот даже не пошевелился – он ждал появления ночного гостя.
– Радости тебе, могучий Геракл.
– И тебе радости, Гермес. Ты проделал большой путь.
– Я хочу есть, Геракл. После такого полета всегда ужасно хочется есть, – пожаловался Гермес. Дышал он тяжело, словно долго бежал в гору.
– Пойдем в дом, там в достатке еды. И, прошу, говори потише… атланты не стали выставлять стражу прямо у дверей, но внизу, у подножия этой пирамиды, наверняка толчется не менее двух десятков воинов.
Гермес, игнорируя изящный деревянный стул, завис в воздухе и, придвинув к себе большое блюдо с ломтями жареного мяса, кидал в род куски, почти не жуя. Утолив первый голод и запив мясо чуть не половиной кувшина вина, он несколько успокоился, и теперь ел медленно, смакуя.
– Грубая пища, – сообщил он, не прекращая жевать. – Неужели тут не едят ничего более изысканного? Мясо жестковато, вино слабое, эти странные плоды горьки. Правда, козий сыр неплох.
– С плодов надо содрать кожуру, – не удержался от подначки Геракл. С Гермесом это было просто, вечный юноша не обижался на насмешки. – Что касается остального… они спросили меня, чего я желал бы. Откуда я знаю, чем здесь кормят? Потому и сказал – мол, мяса, сыра и вина. Они и расстарались.
– Ладно, сойдет и так, – вздохнул Гермес, изучая очередной кусок сыра, раздумывая, поместится ли он в желудке, или стоит завершить трапезу. С некоторым сожалением отложив аппетитный ломтик, он посмотрел на Геракла.
– Ты плохо выглядишь, герой.
– Ты тоже, гонец, – усмехнулся Геракл.
На самом деле, летать для Гермеса было столь же привычным делом, как, к примеру, дышать. И полет его нисколько не утомлял. Только вот лететь над холодным морем или же над столь же негостеприимными северными землями, чтобы добраться из Гипербореи в Атлантиду, было совершенной глупостью. Да и понадобилось бы на это слишком много времени. Магия позволяла Гермесу перемещаться на огромные расстояния – что и делало его совершенно незаменимым посланником. Магия была непростой, в совершенстве, кроме Гермеса, владел ею лишь Зевс и Арес. Но Громовержец считал ниже своего достоинства путешествовать таким образом, а Арес скорее схватился бы за меч, чем позволил бы кому бы то ни было помыкать собой. Пусть ни Зевс, ни надменная Гера, ни Афродита, интересующаяся в жизни только любовью во всех ее проявлениях, ни вечно погруженный в свои мысли Гефест никогда не признаются в этом вслух, но обойтись без помощи вездесущего Гермеса никто из них не сможет. Тем более что магия эта могла быть использована магом лишь для перемещения самого себя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
