- Все нормально. Мне уже хорошо... Хоть сейчас обратно к вам за стол, - вяло попыталась я успокоить мужчину и с его помощью поднялась на ноги.
Потом, вспомнив, что в одном из многочисленных карманов пыльника у меня должен быть носовой платок, с показным спокойствием занялась его поисками. Платок, наконец-то, нашелся и, вытаскивая его, я заметила вылетевший следом в ту же высокую траву ключ от дома. Тут уж наступила моя очередь блеснуть знанием "народного языка"... Когда мой скудный запас иссяк, мы с Валерычем осторожно полезли в "дебри", рагребая их руками и пристально всматриваясь в чернеющую между стеблями землю. Первым ключ обнаружил мужчина и с победным кличем высоко поднял его над головой. Мое же внимание привлек, неожиданно блеснувший, где то на границе зрения, предмет. Глазомером наметив его приблизительное местонахождение, я решительно шагнула вперед.
- Вета, ты куда?! Ключ то я нашел.
- Погоди, Валерыч, я сейчас. - глазомер меня не подвел и, уже через минуты две я, осторожно, за черный шнурок вытянула свою добычу. - Мать же вашу, Валерыч! Это же бабушкина цацка.
- Бабушкина что? - спросил подоспевший мужчина.
- Бабушкин медальон. Она его никогда не снимала. И, видимо, похоронили ее без цацки. Не хорошо... - осудила я, в очередной раз, себя за временную "похоронную" невменяемость. - Но, как она сюда попала?
Мы "выгребли" обратно на поляну и Валерыч, прикинув диспозицию, сделал вывод:
- Шнурок кожаный, к тому же целый, значит, слететь с шеи сам не мог. Да и расстояние большое... Такое чувство, будто она сама его с себя сняла и отбросила.
- Ты уверен? - недоуменно протянула я.
Мужчина присел над поваленной березой в том месте, где лежала бабушкина голова, потом сделал "бросающий" жест, потер лоб и утвердительно кивнул:
- Да, только я думаю, она тогда еще не лежала, а сидела, когда бросала.
- Но, зачем?
- Чтобы не нашли... Или нашел тот, кому надо было найти, - нахмурился мужчина и достал пачку папирос.
Я тоже присела на березу и поднесла к глазам, как маятник болтающуюся на шнурке, бабушкину цацку...
Первый раз я заметила бабушкино украшение совсем в "глубоком" детстве. Было мне года четыре и, возможно та "картинка" стала моим первым осознанным воспоминанием... Помню, сидела я тогда в наполненном теплой водой и мыльной пеной тазике, стоящем на банной лавке, а бабушка сосредоточенно царапала мочалкой мой живот. Мне было и скучно и немножко больно. Поэтому, чтобы хоть как то отвлечь ее от "экзекуции", я потянулась к выскользнувшей через разрез бабушкиного платья "кругляшке на веревочке":
- Бабушка, что это?
- Да так, просто цацка, - ответила она, и быстро перехватила свободной от "орудия пытки" рукой мою растопыренную ладошку.
И была в этом ее поступке какая-то фальшь, даже мне, почти еще младенцу заметная. Какое то несоответствие между пренебрежительным "просто цацка" и испуганной реакцией на мой "отвлекающий маневр". Я это цепко запомнила и все последующие годы внимательно фиксировала наличие медальона на бабушкиной длинной шее... Не обнаружился он только один раз, пятого ноября 94-го года...
Накануне, мы с одноклассниками залезли в заброшенный на окраине деревни дом, чтобы оборудовать его под "штаб-квартиру" предстоящей игры в "Казаки-разбойники". Была у нас такая навязчивая мечта: вызвать на "принципиальное сражение" класс, старше нас на год. То ли мальчишки там были особо драчливые, то ли девчонки с более длинными ресницами, но не ладили мы жутко с этим 3 "А"... Бабушка тогда, на утреннем автобусе, укатила в районный центр по каким-то своим учительским делам, а меня предоставила заботам Катерины Ивановны. Вот из ее-то директорского кабинета я и слиняла, воспользовавшись временной отлучкой последней и забыв на стуле свой увесистый портфель.
Сам дом нас "не впечатлил", трусливо спрятавшись за закрытыми ставнями и огромным навесным замком. Пришлось довольствоваться просторным надворным сараем, наполовину забитым каким то хламом. С огорода мальчишки притащили облезлый "командный" стол и из чурбачков и досок соорудили лавки. Нам же, как их верным соратницам, осталось лишь навести марафет... Но, как раз в тот момент, когда мы с Надей Чернышевой обследовали на предмет воды заброшенный огород, из-за соседского забора раздался грозный старческий рык:
- Это кто там лазит по чужому двору?! Сейчас вот возьму берданку и посмотрю через прицел внимательнее!
Мы с одноклассницей, никак не ожидавшие досрочного начала военных действий, переглянулись и бросились наутек, причем в противоположных направлениях. Я решила "перемахнуть" сразу на хозяйственную дорогу, а Надя - предупредить остальных о готовящейся облаве. Почему мне приспичило бежать именно в ту сторону, помню точно: крик такой силы, по моему мнению, должны были услышать даже на противоположном конце деревни. А значит, предупреждать кого то было излишне.
Резво перепрыгивая через островки подмерзшей травы и тепличные развалины, я, хотя запоздало, но, все-таки нашла воду, рухнув с разбега в заросший лопухами старый колодец. На мое счастье, он оказался неглубоким. Видимо, водная жила проходила через это место довольно близко к поверхности земли. К тому же, порядком заиленным. В результате моего везения, в ледяную воду я погрузилась лишь по пояс, но, все равно, вымокла насквозь при падении... В первый час, не обращая внимания на сильную боль в плече, я громко звала на помощь. Сначала взывала к "дяденьке с берданкой", потом к одноклассникам, к подло брошенной мной Катерине Ивановне, и, уже совсем охрипнув, к бабушке. Нашли меня часа через три, уже без сознания, намертво вцепившуюся окоченевшими пальцами в прогнивший сруб... Но, на следующий вечер, пробуждение мое было очень приятным. В том смысле, что я разлепила глаза в собственной мягкой постели, хоть и под невыносимую вонь от скипидарной мази. Повернув голову, увидела сидящую рядом на стуле бабушку и, неожиданно хриплым басом натренированно отметила:
- Бабушка, а где твоя цацка?
- Ну, вот и славно. Узнаю прежнюю Ветвяну, - услышала откуда то сверху дрогнувший голос Катерины Ивановны, а бабушка, в первый и последний раз на моей памяти, не стыдясь, заплакала:
- Валяется где-то... цацка...
Глава 7
Бабушка...
- Валяется где-то цацка...
- Что ты говоришь? - оборвал мои воспоминания пускающий дым Валерыч.
- А?.. Да так, ничего, - ответила я и, снова вынула из кармана платок. Сначала запоздало вытерла им рот, а потом, перевернув чистой стороной, за шнурок опустила туда бабушкин медальон. Бережно завернула его и сунула обратно в карман. - Пойдем, Валерыч. Больше мне здесь делать нечего...
