На челноке встали оба двигателя, вышли из строя все приборы. Аппарат потерял управление и шел теперь на инерционном полете, который стремительно гас.
Прошло еще несколько минут— и началось самое страшное: летательный аппарат Дарта развернулся и полетел, увеличивая скорость, куда-то вверхпрочь от поверхности мертвой планеты. Его тянуло к кораблюубийце, и воспротивиться этому комиссар был не в состоянии.
Бандитский корабль удалялся от планеты где его могли застигнуть посланные на подмогу Дарту полицейские, и, как на привязи, уводил за собой челнок.
Дарт оглянулся на гуманоида. Тот, ничего не подозревая лежал с закрытыми глазами и сжимал нижней парой рук свою коробочку. Взгляд Дарта остановился на ней.
"Какие сюрпризы еще может преподнести это загадочное четырехрукое существо? — думал Дарт. — Ему известен могущественный секрет бессмертия, которого не знают даже на таких высокоразвитых планетах, как Карриор и Шабур. Не знают его и на Рассадуре, ибо из Темной Империи еще не являлись люди, которых невозможно убить… Похоже, этот лупоглазый — единственный обладатель величайшей тайны мироздания, удивительного открытия, способного превратиться в страшное оружие, ужаснее всех этих антигравитационных лучей и аннигиляционных торпед… «Что будет, если секрет абсолютного бессмертия узнает Зауггуг? Этот коварный оборотень хитростью и угрозами выбьет из профессора его тайну, а тогда с Рассадуром и вовсе невозможно будет бороться. Темная Империя поработит Вселенную…»
У Дарта захватило дух от зловещих предчувствий. Он приоткрыл дверцу челнока. Ледяное дыхание космоса ему было уже нестрашно, но в этом убедился на мертвой планете. Без скафандра, без силовой защиты он высунулся наружу, всматриваясь в черное, усыпанное звездами пространство. Там, куда направлен был нос челнока, маячила зловещая тень громадного звездолета. Эта тень приближалась— точнее, к ней приближался притягиваемый ею челнок.
Дарт вновь с тревогой взглянул на гуманоида. «Жаль… — промелькнуло в его мозгу. — С профессором придется расстаться, а его открытие так пригодилось бы Конфедерации! Но что остается делать? Нельзя допустить, чтобы ученый с его коробкой попал в руки бандитов! Секрет бессмертия не должен достаться Рассадуру…»
Дарт с тяжелым чувством дотянулся до дверцы рядом с гуманоидом, рывком распахнул ее и сильным ударом кулака отправил профессора в открытый космос. Легкое тело гуманоида выскользнуло из кабины, некоторое время тенью помаячило вблизи челнока, а потом стало быстро отставать и вскоре затерялось в звездном мраке.
— Прости, дружище, — крикнул ему вдогонку Дарт, хотя и знал, что тот уже не сможет ни понять его, ни даже расслышать, — прости, но тайна, которой ты владеешь, слишком ценна! Я не могу рисковать! Если ты действительно бессмертен, то ты и в открытом космосе не погибнешь — не все ли тебе равно, где предаваться размышлениям: лежа в кресле или плавая в пространстве? Поверь, свободное парение в космосе — это гораздо лучше, чем оказаться в грязных лапах проходимцев… Прощай! Мне было жаль расставаться с тобой!..
Спустя четверть часа серебристая капля челнока слилась с тенью черного звездолета, втянулась в широкий, автоматический открывшийся люк в его днище и замерла. Минут двадцать гудели механизмы, приводя атмосферу и давление в шлюзовой камере, куда втащило челнок, в соответствие с атмосферой и давлением на корабле.
А еще через некоторое время Дарт услышал гулкий топот множества ног, сбегавшихся к челноку. Кто-то снаружи завозился с его дверцами.
Глава VII. Космические каннибалы
По дверце яростно забарабанили чем-то твердым и она начала прогибаться вовнутрь. Наконец она распахнулась и сразу два десятка горящих злобой глаз уставились на комиссара. Челнок окружали подручные Зауггуга.
Опасаясь бластерного огня, который мог обрушить на них Дарт, бандиты зарывались большими прозрачными непрожигаемыми щитами. Дарт, усмехнувшись, отбросил бесполезный огнемет. Скрестив на груди руки, он с холодным презрением смотрел на своих заклятых врагов.
— Руки за голову, проклятый полип! — торжествующе завизжал Зауггут. — Не вздумай схватиться за бластер, а иначе первым получишь в лоб горячую отметину!.. Вылезай. На этот раз наша взяла.
Дарта грубо выволокли из кабины и связали по рукам и ногам. Вокруг комиссара столпился разномастный сброд с планет, которые уже подпали под власть Рассадура; были здесь и те, кого Зауггут освободил с йокрианской каторги. Немало среди них было антропоморфных существ, похожих на самого Дарта, но больше было созданий странных, причудливых, отталкивающих, подчас непохожих абсолютно ни на что. Сказать, что одно из них напоминало полутораметровую жабу, имевшую громадные торчащие клыки, чешую и восемь глаз, а другое походило на медузу с множеством колышущихся присосок — значит ничего не сказать и не дать даже самого отдаленного представления об их виде. Описывать внешность подручных Зауггуга бесполезно — никакими словами невозможно передать их отталкивающий, нечеловеческий облик. Все эти гуманоидные ящеро-, крабо-, пауко-, горилло— и жабообразные, входившие в банду Зауггуга, толпились вокруг Дарта и злобно визжали, рычали, ревели и пищали, протягивая к нему свои клешни, руки, щупальцы, присоски — невозмутимый вид, с которым комиссар смотрел на их искаженные ненавистью морды, только распалял в них злобу.
Коротышка Зауггут приблизился почти вплотную к Даргу. Это был человекоподобный гуманоид, ростом едва доходивший Дарту до пояса; туловище его было круглым и рыхлым, похожим на шар, и, казалось составляло один сплошной живот. От этого живота отделялись две тонкие ножки и такие же тонкие ручки. Голова была круглая, безбородая, с чахлой растительностью на макушке. Половину лица Зауггуга скрывали большие темные очки, которые, как было Дарту доподлинно известно, он никогда не снимал.
— А-а, попался! — брызжа слюной, вопил Зауггут. — Долго ты за нами охотился, полип, немало помотался за нами по космосу! Нервишки ты потрепал нам изрядно, но и мы доставили тебе немало веселых минут! Игра в кошкимышки кончилась, комиссар. Мыши оказались удачливее кота, и теперь не он ими закусит, а совсем наоборот. Смотрите, ребята, какая добыча нам досталась, — хохотал Заутгуг, тыча пальцем Дарту в живот, — не правда ли, мы его оставим на десерт? Это мясо для нас — самое лакомое, уже только потому, что оно — Комиссарове!..
Его команда разразилась восторженным ревом. Злорадно ухмыляясь, бандиты со всех сторон подступили к Дарту, стараясь ущипнуть, царапнуть, причинить боль еще до пыток, которым намеревался подвергнуть пленника их босс.
Дарт вздрагивал от брезгливости, чувствуя прикосновение их мерзких конечностей. Откуда только у него брались силы бесстрашно глядеть в глаза этим чудовищам! С каким удовольствием он плюнул бы в их наглые морды, особенно в рожу Зауггуга, но у него во рту пропала слюна. Ее отсутствие было, наверное, тоже одним из следствий применения чудодейственного препарата.
Зауггут вдруг раскинул руки и проверещал тонким голосочком:
— Стоп! Пусть поживет еще пару часов! Пусть своими глазами полюбуется на наш сегодняшний обед, ха-хаха-ха!
Он захохотал, заколыхался, как наполненный водой резиновый пузырь, замахал своими короткими ручонками, и бандиты расступились. Дарта вытолкнули в соседнее помещение, куда за ним последовала вся бандитская свора.
В дальнем конце просторной прямоугольной каюты, связанные, понуро лежали пленники с полицейского звездолета, товарищи Дарта. Здесь были те, кому в последние минуты перед взрывом удалось спастись на аварийных челноках. Эти челноки после уничтожения полицейского корабля частью были уничтожены, частью притянуты антигравитационными лучами к звездолету бандитов.
В помещении находилось около двадцати человек — изможденных, исхудалых и бледных от голода, с пересохшими от жажды губами. Дарт их всех узнал и вскрикнул от ужаса. Небольшая группа его друзей являла собой печальное зрелище. Лишь двое или трое из них подняли головы, услышав его голос; остальные лежали без сознания или бредили.
Подбежавшие к ним бандиты принялись раздавать удары направо и налево, а затем, по знаку Зауггуга, заталкивать их в большую трубу с прозрачными стенками; протянувшуюся от пола до потолка. Затолкнув их туда, бандиты замкнули за ними дверцу, и тут Дарг увидел, что внутри этой прозрачной трубы, сверху, от потолка, начал опускаться поршень… Он медленно надвигался на сгрудившихся на дне трубы пленников. Дарт закричал и отвернулся — он не мог смотреть на то, что происходило в трубе! Бандиты же разразились радостными восклицаниями и хохотом.
Поршень, неумолимо опускаясь, начал давить живых людей, заключенных в трубе. Сквозь ее прозрачные стенки видно было, как брызнула кровь, стали мяться тела, ломаться позвоночники и выступать кости; поршень приподнялся, а затем с новой силой обрушился на месиво человеческих тел. И так несколько раз, покуда в страшной давильне не образовалась какая-то чудовищная кровавая каша из мяса, сухожилий, мозгов, переломанных костей и человеческих внутренностей. Затем поршень начал подниматься и ушел в потолок, и оттуда на ужасающее месиво пролились брызги какой-то жидкости.
