Щелк-щелк…
– Я, пожалуй, пойду, – Стас кашлянул, пытаясь вернуть прежний тембр внезапно севшему голосу.
– Да-да, – Люба отстранилась и убрала свою руку.
Он по-прежнему сидел, словно приклеенный, перед монитором. Рука так и лежала на мышке.
– Идите, капитан Самохвалов, – официально сказала она.
Он торопливо поднялся. Она не успела отойти и невольно оказалась в его объятиях. Какое-то время они стояли, словно оглушенные, потом он опустил руки, отошел на шаг и пробормотал:
– Извините.
– Ничего, – смутилась она.
– Так я могу продолжать свое расследование?
– Да, конечно. И вы меня тоже извините. Я немного не в себе после смерти мужа.
– Понимаю. До свидания.
Наваждение прошло. Детским мылом больше не пахло.
Захлопнув за ним дверь, Люба вернулась в комнату, села за компьютер и, вспомнив «урок компьютерной грамотности», громко рассмеялась. Впервые за последние полтора месяца. Вспомнила, как прижалась к молодому, привлекательному (Апельсинчик была права) мужчине, манипулировала его рукой, предлагая расслабиться. Люська бы подругой гордилась! Пожалуй, никому еще не приходило в голову соблазнить мужчину при помощи компьютера!
«Ничего подобного не было! – рассердилась на себя Люба. – Я просто помогаю капитану Самохвалову в его расследовании».
3
Визит Стаса вывел Любу из оцепенения. И он, и Апельсинчик были такие деятельные, земные. Все время от нее чего-то хотели. Ее виртуальной жизни они не понимали, и оба твердили, что покойный Олег Петров что-то скрывал от своей жены.
Люба упорно не хотела в это верить. У них с Олегом была любовь, он влюбился в нее с первого взгляда, просто не умел красиво об этом говорить, характер такой. А теперь Олег умер. А ей надо жить дальше, надо что-то делать. Работа спасает ото всего. Мучая себя воспоминаниями, ничего не изменишь. Люба сама не раз пыталась объяснить это своим пациентам, приходившим с похожими проблемами. Иногда это получалось сразу, и люди уходили успокоенными, иногда Любе требовалось поговорить с ними еще раз и еще.
И она попыталась собраться. Это ведь важно: ее пациенты! Те, с которыми она начала работать, да так и не закончила. Может, стоит к этому вернуться? Съездить на прежнее место работы, попроситься обратно. Ее поймут, если рассказать все, как есть. Люди не звери, и работодатели тоже. Надо попробовать…
Пришлось выйти на улицу. Первые несколько шагов дались Любе относительно легко. Головная боль в последние дни утихла, но солнечный свет по-прежнему резал глаза. Пришлось надеть солнцезащитные очки. Раньше она их не носила. Не нравилось. Но к ним, как и ко всем новым реалиям ее жизни придется привыкать.
Выйдя из подъезда, Люба неуверенно огляделась. В маленьком, уютном дворике росло много деревьев, ветра сегодня не было, и живая зеленая стена создавала иллюзию замкнутого пространства, такого же, как и квартира, дом. Потолок – небо – был присыпан известкой облаков. Люба невольно разволновалась. Она так давно не видела неба! Старушка-соседка, копающаяся в хозяйственной сумке, подняла голову, услышав вежливое «здравствуйте»:
– Доброго здоровья и тебе, девонька. Никак, Любаша, соседка моя? Что же ты, опять сюда переехала? В мамину квартиру?
– Да. Пришлось.
– А Макаровна говорила, ты замуж вышла. Мужик, что ли, дурной попался?
– Он умер. – Люба прислушалась к себе. Как спокойно она это сказала! Похоже, отболело. Олег умер, что тут такого? В жизни всякое бывает. Он умер, а она переехала обратно в мамину квартиру.
Но старушка разохалась, всплеснула руками и все говорила, говорила… Люба не вникала в смысл ее слов, молча кивала: «Да-да, все так» – и оглядывалась по сторонам. Привыкала к улице. В компании это было сделать проще.
– Марья Гавриловна, а вы чужих в нашем дворе последнее время не замечали?
– Чужих? Кого это чужих?
– Может, мужчина незнакомый обо мне расспрашивал?
– Был такой, девонька. Видный парень.
– Видный? – Она снова испугалась. Неужели Ромео ее нашел?
– Синеглазый, волосы светлые. Молодой совсем паренек. И тоже: «Не интересовался ли кто вашей соседкой?» Тобой то есть, девонька.
«Самохвалов, – догадалась она. – Значит, проверяет».
– Этот парень из милиции. А вы ему что сказали?
– Сказала, как есть. Был тут еще один. Ни о ком не спрашивал, стоял вон возле тех деревьев, в окна смотрел. День стоял, два стоял. Какой из себя, не припомню. В очках темных. Вроде молодой. Высокий. Не полный.
«Молодыми» для семидесятилетней старушки были и мужчины слегка за пятьдесят. А вот что высокий и «не полный»… Это, пожалуй, приметы. Люба вздохнула:
– Вы в магазин, Марья Гавриловна?
– На рынок, девонька.
– И я туда же.
Они пошли рядом. Старушка передвигалась медленно, опираясь о Любину руку, и все время что-то говорила. О ценах на рынке, о погоде, которая наконец-то установилась теплая после долгих апрельских холодов, о маленькой пенсии, о постоянно повышающейся квартплате. Люба подумала, что неплохо было бы зайти в банк, снять деньги со счета, посмотреть заодно, сколько их там осталось. Продукты и в самом деле подорожали, а квартплата повысилась. Житейские проблемы отвлекали ее от мыслей о маньяке.
Машина с тонированными стеклами медленно проехала мимо. Светлые «Жигули» девятой модели. Когда Люба обернулась, она увидела, как метров через сто машина стала разворачиваться, потом так же медленно поехала обратно. С Марьей Гавриловной они расстались у мясных рядов. Второй раз Люба заметила «Жигули» возле рынка. Пока ходила между рядов, выбирая овощи и фрукты, машина стояла на обочине, и из нее никто не выходил. Но когда Люба двинулась в сторону Сбербанка, «Жигули» вдруг тронулись и поехали в том же направлении.
Она шарахнулась обратно, к входу на рынок. Хотела затеряться в толпе. Задела женщину, которая начала громко ругаться, уронила один из пакетов. Тот разорвался. Пока Люба собирала его содержимое, по сторонам не смотрела, а когда подняла голову, бежевые «Жигули»-«девятка» стояли рядом. Разглядеть лицо человека за тонированными стеклами было невозможно. Люба не выдержала, подошла и постучала в черное стекло:
– Послушайте, что вам надо?
Было такое ощущение, что там, в салоне, никого нет. Ни движения, ни звука. Она постучала еще раз:
– Эй!
И вновь никакого ответа. Да есть там кто-нибудь? Люба даже за ручку дверцы подергала. Заперто изнутри.
Она оглянулась по сторонам: милицию, что ли, позвать? Водитель явно не хочет общаться. Но дожидаться, пока она позовет кого-нибудь на помощь, он станет вряд ли. Хотя… Разве ей угрожают?
Люба пошла по тротуару в сторону дома, стараясь вновь не уронить пакеты. Руки у нее слегка дрожали. «Жигули» тоже тронулись с места. Пока они просто ехали, очень медленно в шаге от Любы, но ей почему-то казалось, что в любой момент машина может свернуть на тротуар и резко прибавить скорость. И сбить. Может, он просто пугает?
Она не выдержала и пошла быстрее. Почти побежала. Свернула на маленькую улочку, чтобы пройти к своему дому проходными дворами. «Жигули» проехали мимо. Люба немного успокоилась. Но когда она подошла к дому, машина с тонированными стеклами уже стояла там. Из «Жигулей» по-прежнему никто не выходил. Люба побежала в подъезд, взлетела на третий этаж так быстро, как только могла, едва справилась с замком и успокоилась, только захлопнув за собой дверь. Все. А если он поднимется и позвонит? Нет, он не хочет общаться. Почему, непонятно, но не хочет. Похоже, специально загоняет ее обратно в квартиру. Зачем-то ему это надо.
Когда Люба успокоилась, она поняла, что с работой ничего не получится. Чутье подсказывало, что, как только она выйдет из дома, ее преследователь снова появится. Будет провожать ее и на работу, и с работы. Кто знает, до каких пор это останется мирным конвоем и на какие каверзы он еще способен? Его угрозы – это не пустое. Столкновение на шоссе доказывает, что этот человек способен и на решительные действия. Странный маньяк. Похоже, загоняя ее в квартиру, он одновременно загоняет ее в Интернет. В виртуальный мир. Он хочет общаться там. Хочет полностью владеть ситуацией и Любиным временем. Он не хочет ею ни с кем делиться.
Ну уж нет! В угол ее не так-то просто загнать! Она хочет работать и будет работать!
Где-то в записной книжке были телефоны ее пациентов. Она будет звонить им весь день, пока не добьется своего. У нее будет работа, будут пациенты. Будет общение. Если по Интернету можно получить даже благословение папы римского, почему нельзя получить помощь дипломированного психолога? Есть предложение, значит, остается найти спрос.
… – Добрый день. Аллу Сергеевну…
– Она здесь больше не живет.
– А где?
– Нигде.
Гудки.
… – Добрый день. Бориса Андреевича…
– Одну минуту…
– Слушаю вас.
– Это Любовь Александровна Петрова. Психолог. Вы были у меня на приеме. Я какое-то время была больна и не занималась частной практикой. Сейчас все в порядке. Не хотите продолжить наши беседы?
