Создавая мир со сложной историей и мифологией, автор зачастую раскрывает его прошлое по ходу развития сюжета в настоящем. Верно это и для «Песни льда и огня», где, наблюдая за погружением Вестероса в хаос Войны Пяти Королей и горестями Дейенерис Таргариен на далеком востоке, мы узнаем о событиях прошлого: о правлении Безумного Короля, падении династии Таргариенов, бегстве ройнаров в Дорн и строительстве Стены для защиты от Иных. Продвигаясь вперед, история одновременно раскручивается назад, придавая текущим событиям глубину и звучность, обнажая их скрытые истоки, складывавшиеся на протяжении десятилетий, веков и даже тысячелетий. Но мы узнаем также, что изложенным в книгах сведениям о времени и истории нельзя верить, и у нас возникают сомнения, когда же на самом деле имело место то или иное событие – и произошло ли оно вовсе.
Отсчет лет
Одной из определяющих характеристик мира «Песни льда и огня» является тот факт, что сезоны длятся годами и совершенно непредсказуемы: за десятилетней зимой может последовать намного более короткое лето. Это приводит к хронологическим затруднениям обитателей Вестероса, но также создает проблемы при отслеживании истории и отсчете времени. В «Песни льда и огня» персонажи обитают в мире, сама история которого неопределенна и неясна, и легенды безнадежно переплетаются с реальными событиями. Основополагающей чертой вестеросской истории является ее нечеткость.
В начале «Игры престолов» мы видим Стену, колоссальное сооружение, простирающееся вдоль северной границы Семи Королевств и ограждающее их от опасностей, как сверхъестественных, так и вполне обыденных. Мы узнаем, что Стене восемь тысяч лет. Этот гигантский возраст заставляет задуматься даже самого закаленного любителя фэнтези. Действительно, восемь тысяч лет – это почти в два раза старше пирамид Гизы, и даже несмотря на современные археологические технологии, наши знания о собственной истории за сравнимый исторический период – около 6000 лет до нашей эры – в лучшем случае поверхностны. В выдуманном мире, лишенном подобных технологий, где частые затяжные зимы грозят полностью уничтожить цивилизацию, сама мысль о том, что обитатели его имеют представление о событиях, имевших место восемь тысяч лет назад, кажется весьма сомнительной.
Некоторые критики жаловались на невообразимые временные промежутки, упоминаемые в цикле, называя их «нереалистичными». Ответ – по крайней мере, его обсуждение – можно найти в самом произведении. Да, временные промежутки огромны, но они могут быть иллюзорными. По мере того как столетия сменяют друг друга, традиции и миф постепенно превращаются в общепринятый факт; истина может оказаться совсем иной и охватывать значительно более короткие промежутки времени. Когда Джон Сноу отправляет Сэмвела Тарли изучать историю Ночного Дозора в надежде раздобыть какую-либо информацию об Иных, смущенный Сэмвел докладывает, что число лордов-командующих, упоминания о которых ему удалось отыскать, значительно меньше, чем предполагают менее формальные записи.
«Старейшие из историй, что у нас есть, были написаны после прихода андалов в Вестерос. Первые Люди оставили нам только руны на скалах, поэтому все, что мы знаем о Веке героев, и Рассветной эпохе, и Долгой ночи, происходит из записей септонов, сделанных на несколько тысяч лет позже […]. В этих старых историях полно королей, которые правили по нескольку сотен лет, и рыцарей, совершавших подвиги за тысячу лет до того, как появилось рыцарство. Ты знаешь рассказы […] мы называем тебя девятьсот девяносто восьмым лордом-командующим Ночного Дозора, однако если верить старейшему списку, что я смог отыскать, их было всего шестьсот семьдесят четыре» («Пир стервятников»).
Это важное заявление подтверждает, что история Семи Королевств основана скорее на мифах и легендах, чем на твердых исторических фактах. До прихода андалов в Вестерос Первые Люди использовали высеченные на скалах руны и устные предания для передачи информации из поколения в поколение. В этих историях может содержаться крупица истины – так, некоторые из событий Троянской войны, приведенных Гомером в «Илиаде» и почерпнутых из более архаичных, устных преданий, подтверждаются археологическими находками, сделанными на месте реальной Трои, – но в них немало преувеличений и откровенного вымысла. Даже исторические записи андалов неточны и полны цветистыми оборотами и ошибками, особенно на фоне того, что установить точную дату их прибытия в Вестерос не представляется возможным. «Никто не знает, когда андалы переплыли узкое море, – объясняет Хостер Блэквуд в «Танце с драконами». – Согласно «Подлинной истории», с тех пор минуло четыре тысячи лет, но некоторые мейстеры говорят, что только две. С какого-то момента все даты становятся неточными и запутанными, а историческую ясность сменяет туман легенды».
Следует отметить, что, согласно приложению к «Игре престолов», с момента прибытия андалов прошло шесть тысяч лет, в то время как в «Танце с драконами» Хостер Блэквуд говорит Джейме, что, возможно, прошло не более двух тысяч. «Допустимая погрешность» в четыре тысячи лет оставляет немало места для сомнений, ошибок и неверных расчетов.
Сезоны неопределенности
Огромную проблему в датировании истории Вестероса создает отсутствие регулярных сезонов. Когда один сезон может длиться несколько месяцев, а другой – год, записи о жатве, посевной, летних празднествах и тому подобных событиях становятся в высшей степени ненадежными. Даже мейстеры Цитадели с их строгими измерениями и временными шкалами не могут прийти к согласию касательно дат и деталей отдельных исторических событий. В книгах также не упоминается, когда эти самые мейстеры появились. Они – еще один пример завуалированности предыстории Вестероса, пример того, что сама история здесь выступает ненадежным рассказчиком.
Непредсказуемые сезоны объясняют еще один аспект, подвергшийся критике: технологический застой в Вестеросе. В королевствах «Песни льда и огня» эпохи сменяют друг друга, как в реальном мире, только с замедленной скоростью. Мы узнаем, что Первые Люди принесли в Вестерос бронзу за двенадцать тысяч лет до начала первой книги. По традиции – которая, как мы уже поняли, не вполне достойна доверия – шесть тысяч лет спустя андалы принесли в Вестерос железо и навыки коневодства. На самом деле Бронзовый век в Европе длился приблизительно с 3200 до 600 г. до н. э., то есть двадцать шесть столетий. С ним частично перекрывается Железный век, длившийся с 1200-х гг. до н. э. до 400-х гг. н. э., то есть шестнадцать столетий. Если принять во внимание замедление технологического прогресса по причине затяжных зим, по сути малых ледниковых периодов, случающихся несколько раз в столетие, получится, что в Вестеросе соответствующие технологические эпохи длятся всего в два-три раза дольше, чем их реальные аналоги.
Мы также имеем противоречивую информацию о технологических и социологических аспектах сложившейся цивилизации: согласно приложению к «Игре престолов», андалы принесли в Вестерос идею рыцарства, в то время как в «Пире стервятников» Сэмвел Тарли предполагает, что институт рыцарства возник позже, и особо подчеркивает тот факт, что некоторые исторические свитки упоминают рыцарей, живших за тысячу лет до появления рыцарства в Вестеросе. Это, разумеется, отсылка к легенде о короле Артуре, рыцари которого, согласно средневековой традиции, жили и сражались за пять веков до того, как действительно возникло рыцарство.
Джокером в данном историческом раскладе является существование магии. Распространенность ее в Вестеросе до Рока Валирии неясна, но определенно когда-то магию использовали для таких внушительных задач, как возведение Стены и строительство Штормового Предела. Тот факт, что магия задерживает – а то и вовсе останавливает – технологическое развитие, является общепринятым в эпическом фэнтези. В Вестеросе же магия если и применялась, то не так часто, как в других фэнтезийных романах, и ее использование могло замедлить, но не остановить технологический прогресс. Этот конфликт между магией и наукой принимает более четкую форму в «Пире стервятников», когда мы узнаем, что мейстеры Цитадели считали магию старомодной и отжившей свое, в отличие от науки.
Таким образом, предыстория «Песни льда и огня» остается неопределенной до прибытия в Вестерос Эйегона Завоевателя, что произошло всего за три столетия до начала цикла. В этот момент история неожиданно проясняется, и мы получаем четкие даты периодов правления Таргариенов и крупнейших событий, имевших место в это время. До возникновения династии Таргариенов история Вестероса – скорее переменчивая легенда, нежели факт.
История в масштабе личности
Ненадежность истории проявляется и в масштабе отдельно взятых личностей. Персонаж определяют его опыт и события прошлого, а также его семья и семейная история. Эти истории страдают от нечеткости так же часто, как и история всего мира. Джон Сноу, один из главных героев цикла – если не самый главный, – не уверен в собственной личности. Он ничего не знает о своей матери, даже ее имя. Ему недоступна информация, которой владеет не только читатель, но и другие персонажи. Кейтилин Старк никогда не пересказывала Джону слухи о том, что его матерью могла быть Эшара Дейн из Звездопада, а Арья не имела возможности сообщить брату, что его матерью могла быть служанка Дейнов Вилла, как открыл ей Эдрик Дейн в «Буре мечей». Последнее утверждение является важным, поскольку именно Виллу Эддард Старк назвал матерью Джона в разговоре со своим лучшим другом, Робертом Баратеоном.
